Тришкин Хафтар. Стабилизирует ли опальный генерал Ливию?

Ливийская национальная армия (ЛНА) под командованием фельдмаршала Халифа Хафтара объявила в конце марта о приостановке военных действий против войск Правительства национального согласия во главе с Фаизом Сараджем. Трудно сказать, было ли прекращение боевых действий вызвано военными неудачами или Хафтар действительно склонен к мирному решению в условиях пандемии коронавируса. Бесспорно одно: Хафтар один из самых влиятельных политиков Ливии, и очень многое в будущем этой страны будет зависеть от его решений.

После свержения и гибели Муаммара Каддафи в 2011 году, несмотря на уверения стран НАТО, в Ливии не наступил мир. Выборы 2014 года привели к тому, что парламент, не чувствуя себя в безопасности в столице из-за деятельности различных формирований боевиков, переехал в город Тобрук в Киренаике в восточной части страны. Тогда и была создана Ливийская национальная армия, которую позднее возглавил Хафтар.

В 2015 году в Триполи попытались создать Правительство национального согласия при посредничестве ООН. Но тщетно. В Ливии действуют два правительства международно признанное в Триполи и конституционное в Тобруке.

Весной 2019 года ЛНА выступила против войск правительства в Триполи. Несмотря на ряд впечатляющих успехов, наступление захлебнулось у ворот Триполи после вмешательства Турции в конфликт.

Решение ливийской проблемы сейчас видится только в прекращении огня и всесторонних переговорах. После 2011 года существовавшая система разрешения социальных и межплеменных конфликтов была разрушена, а новой создать не удалось. В такой ситуации договориться сложно. Большая часть населения Ливии готова согласиться на стабильность на любых условиях. Именно эту стабильность и обещает Хафтар.

Улицы Триполи сегодня
Фото: imago images/Xinhua/TASS

Ситуация в Ливии

В драматической фигуре фельдмаршала Халифы Хафтара проявляются все социальные противоречия, порождённые историей Ливии. Ливийцев можно разделить на две неравные группы. Большая часть потомки бедуинов, воинов пустыни, племенной народ. А меньшая группа исторически городское население в Триполи, Бенгази и Мисурате, жители оазисов и крестьяне побережья. Фельдмаршал Хафтар по происхождению воин пустыни.

Фельдмаршал Халифа Хафтар сейчас один из самых влиятельных политиков Ливии. Будущее страны будет зависеть от его решений.

Нынешняя Ливия сумела значительно оторваться от своего прошлого. Современные ливийцы это не дикие бедуины. Уже несколько поколений людей привыкли к высокому уровню жизни, они получили неплохое современное образование при правлении Муаммара Каддафи, не жалевшего денег на импорт учителей и университетских преподавателей из наиболее развитых арабских стран Египта, Сирии, Ливана. Многие ливийцы учились за рубежом, хотя им всегда трудно было приспособиться к европейским ценностям и образу жизни. Конечно, после бомбёжек НАТО система образования в значительной степени разрушена, но старшие поколения, которые и решают судьбу страны, успели окончить приличные учебные заведения. Сам фельдмаршал Хафтар окончил военную академию в Бенгази, учился в СССР и США.

Триполи до начала гражданской войны
Фото: Владимир Рябчиков/ТАСС

Люди, которым сейчас предстоит решать судьбу Ливии, это, наряду с генералами и полевыми командирами, сформировавшийся ливийский капитал городского происхождения: директора нефтяных компаний, всякого рода подрядчики, спекулянты, теневые риелторы и директора государственных магазинов из Триполи и Бенгази. Они не хотят возврата в Средневековье. Но и у племенных вождей есть социальный авторитет, который они желают превратить в политическую и экономическую власть.

Авторитет Хафтара на востоке страны, в Киренаике, построен на комбинации нескольких факторов, связывающих традиции и современность: он обладает и бедуинскими добродетелями, и достоинствами светского политика, помноженными на современное образование и большой опыт политика и военного. Конечно, решающую роль играет улыбка военной фортуны.

Взявшие в 1969 году власть ливийские военные во главе с Муаммаром Каддафи были обречены на борьбу с племенной верхушкой. Именно тогда Хафтар и проявил себя как политик, став членом Совета революционного командования высшего органа власти.

Как Хафтар стал лидером

Огромный опыт поражений и побед и на поле боя, и в большой политике делает личность Хафтара доминантой ливийской политики.

Встреча Владимира Путина и Муамара Каддафи
Фото: Дмитрий Азаров/Коммерсантъ

Странная и не до конца понятная история, происшедшая во время ливийско-чадского вооружённого конфликта в 1987 году между Муаммаром Каддафи и Хафтаром, которого лидер ливийской революции до того очень высоко ценил, вытолкнула Хафтара из политической верхушки Ливии.

Войну с Чадом ливийские вооружённые силы провалили, причем чадцы на грузовичках (правда, при поддержке французских ВВС) наносили поражение ливийским бронетанковым дивизиям в пустыне.

Попавший в плен к чадцам Хафтар после освобождения переехал в США, получил американское гражданство и переквалифицировался в политического диссидента. Он участвовал в нескольких попытках свержения режима в Ливии. Военный авторитет Хафтара даже после эмиграции оставался очень высоким. После начала гражданской войны, весной 2011 года, вернувшегося в Бенгази Хафтара назначили командующим сухопутными силами мятежников, но после победы, потерпев неудачу на выборах, он вернулся в США.

Американские журналисты посмеиваются, что Хафтар успел повоевать и против почти всех ливийских военно-политических группировок, и на их стороне.

К 2014 году кризис в Ливии углублялся, и Хафтар решил вернуться в политическую жизнь. Получив одобрение парламента, его войска начали наступление на Бенгази.

Ливия арена, где схватились внешние силы

Само начало ливийской гражданской войны напрямую связано с внешними силами; не прекращается иностранное влияние и сейчас. Собственно, и легитимность Правительства национального согласия в Триполи опирается только на поддержку ООН.

При этом важную роль играет конкуренция европейских компаний за предстоящие контракты на восстановление инфраструктуры Ливии. Особенно соперничают Италия и Франция. Это большой бизнес ничего личного, и европейцы вполне могут сделать ставку на Хафтара, который получает контроль над всё большей частью страны.

Траур в Триполи по американскому дипломату Джону Кристоферу Стивенсу
Фото: Mohammad Hannon/AP/TASS

Для внешней политики США Ливия после убийства американского посла в 2012 году не является приоритетом. Трудно не признать всесторонний провал американцев, и они не видят подходящего решения. При этом у американских банкиров есть ключи и к Хафтару, и к Сараджу, тогда как деньги на восстановление выделяют только после прекращения боевых действий. Вместе с тем в США считают Братьев-мусульман (БМ, организация запрещена в России) за умеренных исламистов, с которыми можно иметь дело, а это вряд ли хорошая базовая позиция для переговоров с Хафтаром.

Гораздо яснее иностранное влияние на ливийский кризис проявляется в мусульманском мире. В современном политическом исламе в мировом масштабе наметилось ярко выраженное противостояние между идеологическими воззрениями, представленными, с одной стороны, движением БМ, а с другой салафитами, приверженцами консервативного подхода к исламским ценностям. Ливийский конфликт лишний раз высвечивает это противостояние, когда на стороне фельдмаршала Хафтара выступает Египет в котором сама суть внутренней и внешней политики во многом определяется противостоянием государства с Братьями-мусульманами , а на стороне триполийского правительства Турция, где правящая Партия справедливости и развития (ПСР) представляет собой местное ответвление БМ.

Оборона Триполи
Фото: imago images/Xinhua/TASS

История Турции вообще тесно связана с ливийской. В Триполи ещё в 1711 году губернатор Ахмад Караманлы, опираясь на землевладельцев, племена и пиратских вожаков, захватил власть, вырезав янычар. После он подчинил Киренаику и Феццан и закрепил власть за своей семьёй. Только в 1835 году вставшая на путь модернизации Турция вернула себе контроль над Ливией (попытки вернуть контроль и над Тунисом провалились французский флот помешал: Париж уже рассматривал Тунис как свою вотчину). В 1911 году ливийские сенуситы составили основную силу турок в войне с Италией. Интересно, что именно тогда впервые проявил себя турецкий офицер Мустафа Кемаль, ставший позднее Ататюрком отцом турок , оставивший об этой войне очень интересные наблюдения. Но нынешняя внутренняя и внешняя политика правящей в Турции ПСР является принципиально антикемалистской. Идеологические расхождения в политическом исламе продолжают играть важную роль.

По американским данным, вооружённые силы Египта и ОАЭ уже вовлечены во внутриливийское противостояние на стороне ЛНА, не говоря уже о поставках оружия через Египет.

В ливийской войне на стороне мятежников активно сражались отряды, сформированные и Аль-Каидой (организация запрещена в России), и БМ, и иными исламистскими радикалами. После победы они смогли взять под контроль значительную часть Триполитании. Естественным образом их идеологические противники поддерживают Хафтара. Именно этим во многом предопределена позиция Египта.

Россия и Хафтар

После российско-африканского саммита стало уже нелепо спорить с тем, что для России пришло время возвращаться в Африку. Нас там ждут. Но важно помнить, что и сам Африканский Союз смог сформироваться, только когда Россия и Китай помогли ему в противостоянии НАТО. Главным мотором Африканского Союза был Муаммар Каддафи, и после его гибели очень многие лидеры африканских государств почувствовали тревогу (чтобы не сказать страх) за независимость своих государств.

Между тем влияние Африки в мире устойчиво растёт. Спецификой слаборазвитых стран, в том числе африканских, является то, что там политика не столько определяется экономикой, сколько определяет её тот, кто имеет власть, становится богатым. Для развитых стран характерна обратная закономерность богачи получают власть. Это касается не только внутренней политики и национальной экономики, но и международных инвестиций.

Для России есть смысл, определяя параметры взаимодействия с Ливией, учитывать не только то, что мы можем получить. Не менее важно то, что мы можем не получить в силу нашего сотрудничества, усиление Аль-Каиды и Исламского государства (организация запрещена в России).

России выгоднее скорейшее примирение между воюющими сторонами, но иногда возникает ситуация, когда стабильность становится важнее мира. Российских военных в Ливии нет, но, как говорят в Кремле, власти нашей страны не могут контролировать перемещение всех своих соотечественников, в том числе если те направляются в зону боевых действий.

Встреча Халифа Хафтара с Сергеем Шойгу
Фото: МИД России

Хафтару нужны российское оружие и боеприпасы, но это непростой вопрос, поскольку международные санкции, исключающие поставку в страну военной продукции, до сих пор не сняты. И Россия формально их поддерживает, хотя в Администрации президента в частном порядке поговаривают, что давно уже пора отменить соответствующий указ тогдашнего главы государства Дмитрия Медведева. Однако принятие такого решения затруднено тем, что при Совбезе ООН действует комитет по санкциям, и мы можем в результате оказаться неспособны блокировать поставки оружия противникам генерала Хафтара странами НАТО и ближневосточными спонсорами террористов.

Мир в Ливии это очень комплексная проблема, и слишком много внешних игроков заинтересованы в продолжении кровопролития до полной победы своих местных союзников. Итальянские монополии сцепились в яростной схватке за подряды на восстановление разрушенной НАТО Ливии с французскими, а турецкие военные мстительно угрожают военными действиями поддержавшей Хафтара египетской армии, отстранившей своих Братьев-мусульман от власти. Позиция России становится самой перспективной.

Не можешь остановить войны попытайся хотя бы обеспечить стабильность.