Рак отсрочки не дает: онкобольные боятся, что их перестанут лечить

Пациенты и врачи рассказывают, как лечебные учреждения России защищают онкологических больных от коронавируса

Российский научный центр рентгенорадиологии Миздрава РФ закрыт на карантин. Объявление об этом появилось на официальном сайте учреждения: «В связи с выявлением лиц с подозрением на новую короновирусную инфекцию ФГБУ «РНЦРР» Минздрава России с 04.04.2020 г. до особого распоряжения закрыто на карантин и прекращает амбулаторно-поликлинический прием больных, а также госпитализацию пациентов на стационарное лечение и лечение в условиях дневного стационара.Допуск посетителей на территорию центра также временно приостановлен. Справки о состоянии здоровья пациентов можно получить по телефонам».

Пять указанных телефонов откликаются на вызов, но часто короткими гудками – друзья и родственники в тревоге за своих близких

Научный центр на Профсоюзной, 86. специализируется на ранней диагностике и лечении онкологических и других заболеваний на основе клинических, лучевых, лабораторных, цитогенетических и молекулярно-генетических исследований. И он не первый из учреждений онкологического профиля, на который обрушился коронавирус. 2 апреля в онкоцентре имени Блохина подтверждено заражение одного из врачей-химиотерапевтов. В связи с этим временно остановлен прием новых пациентов в отделение химиотерапии и комбинированного лечения злокачественных опухолей, сообщает «Интерфакс» со ссылкой на пресс-центр учреждения.Зараженная сотрудница неделю находится на карантине, в больнице устанавливают ее контакты среди коллег и пациентов, их тестируют на коронавирус. Пациенты изолированы в палатах, взяты под особое наблюдение, лечение продолжается.

Еще из сообщений последних дней: закрыта на карантин одна из крупнейших больниц Иркутска - Медсанчасть ИАПО, отложено лечение больных с опухолями. Отказывают в плановых операциях, назначенных на апрель, в эндокринологическом научном центре Минздрава РФ (Москва). Медуниверситет им. Мечникова в Петербурге попросил иногородних больных воздержаться от поездки, несмотря на результаты анализов и неотложность терапии. Закрыли на карантин Пермскую краевую инфекционной больницу - у врачей подозревают COVID-19. Крупнейшая больница имени Куватова в Уфе закрыта. На грани нервного срыва пациенты Лечебно-реабилитационного центра Минздрава РФ, который планировалось перепрофилировать для лечения зараженных вирусом. Около 190 больных онкологией могли остаться без лучевой терапии. После публикаций в СМИ медицинское ведомство пообещало решить проблему.

Вывод очевиден: распространение коронавируса и борьба с ним вызвала множество негативных последствий, самые опасные из которых - медицинские. Спасаясь от одной заразы, сотни тысяч россиян могут стать жертвой не менее опасных онкологических диагнозов – им просто некуда нести свою боль. В лучшем случае – лечить ее по телефону.

На базе Московского онкологического института имени П.А. Герцена при поддержке Ассоциации Онкологов России (АОР) открыли горячую линию для пациентов на время пандемии коронавируса. Теперь любой гражданин страны с онкологическим диагнозом может задать волнующие его вопросы, сообщает пресс-служба института. Линия рассчитана, в первую очередь, на тех, кто находится на амбулаторном лечении, либо в состоянии перерыва между курсами химио- или лучевой терапии.

- Мы постараемся помочь с информацией не только пациентам нашего центра, которые сейчас находятся на удалении, или готовились приехать к нам на лечение из других регионов,- говорит генеральный директор ФГБУ НМИЦ радиологии Минздрава России академик РАН Андрей Каприн,- но всем гражданам, оказавшимся в такой ситуации из-за коронавируса, где бы они ни лечились или стояли на учете. Идею открытия бесплатной горячей линии для онкологических пациентов поддержал министр здравоохранения Михаил Мурашко.

Но рак не дает отсрочек, у тысяч больных нет времени ждать. Они оказались в больницах еще до того, как стало можно лечиться на горячей линии. Многие прооперированы по неотложным показаниям, дело пошло на поправку. И тут, как назло, по койкам расползается даже не слух, а леденящее душу предчувствие, что вирус близко, может быть, рядом. Предчувствие материализуется, когда на утро клиника объявляет карантин. На две недели в стенах стационара оказываются заперты тяжелые пациенты и медики.

Что происходит дальше? Происходит типичная история, наполненная противоречиями, страхами, непониманием, недомолвками и непонятно какими последствиями. Одну из них мы расскажем, не называя город и сохранив анонимность обратившейся в «Новые Известия» женщины. Назовем ее просто Лариса К.

- Очнулась после наркоза в реанимации. Хирург сказал: «Все нормально, не переживай! Вокруг были другие врачи, улыбались. Я тоже улыбалась, хотя только что потеряла половину одного очень важного органа,- рассказывает Лариса. – На другой день перевели в палату, и это был последний день, когда я видела своих врачей. Приходила только медсестра – укол, обед, градусник. Была очень замотанная - таких как я, у нее пол-этажа, не знаю даже, удавалось ли ей вздремнуть. На вопрос «где врачи?» отвечала - «их не пока не будет». Вытягивала из нее по слову… Ну это же ненормально, когда к тебе не подходят четвертый день подряд. Вытянула. Мой хирург, оказывается, отправлен в отпуск, следом куда-то исчез палатный врач… В карантин все операции отменены, это и на сайте больницы написано, но мы-то, послеоперационные, остались. А с медиками что? Почему так неожиданно отпуск? Ничего не говорят. Лежу – переживаю, накручиваю самое страшное -уж не скосил ли коронавирус полбольницы? А я тут одна, в изолированной палате. Почему от нас надо скрывать правду?Делают только хуже… Поднялась температура до 38. Вот черт его знает - от волнения или швы не в порядке? Перепугала по телефону всех родных и близких. Они подняли тревогу… Возможно, это просто совпало, но на следующий день все наше отделение перевели на другой этаж, в непрофильное отделение. Зачем-то уплотнили в палатах, лежим теперь по двое-трое. Режим ослаб, можно гулять по коридору. Пришел доктор – незнакомый, немногословный – говорил строго о моем заболевании, но было видно, что он опытный. Мне сделали перевязку. Вроде бы, успокоилась, температуры нет. Но если все хорошо, почему нас не оставили в своем отделении?

Президент Ассоциации онкологических больных «Здравствуй!» Ирина Боровова считает, что к свидетельствам с «поля боя» надо относиться осторожно: «Онкопациенты сложные, заставить их потерпеть…– они за свою жизнь так натерпелись, что сам призыв к лояльности в непростой обстановке вызывает отторжение. Это сложный момент и для врачей, но надо отдать им должное – все, что ни делается, онкобольные в приоритете. Не подходили 3-4 дня? Я бы не спешила с обвинениями. Если есть подозрение, что в клинике завелся вирус, носителя начинают искать. Большая доля вероятности, что он сам может не подозревать, что заражен, и ходит где-то рядом – возможно, на этаже или в отделении.

Все силы брошены на то, чтобы выявить носителя, изолировать, проверить его контакты, не допустить сближения с больными. На это уходит время, но работает оно не против пациентов. Хотя, конечно, врачей становится меньше, при любом сомнении их отправляют на домашнюю изоляцию, нагрузка на «здоровых» увеличивается. Главное, чтобы это не сказалось на качестве лечения. В онкоцентре Блохина на Каширке из-за того, что больница огромная, штат врачей – на тысячи, с профилактическими мероприятиями затянули, некоторых пациентов проглядели. Во всех других больницах, о которых я знаю, «нехорошее» отделение вовремя отселили, помещение дезинфицировали и закрыли двери. Да, онкобольным пришлось потесниться, но для них безопасное место - во благо. Специально разъясняю это для вашей девушки, которая недоумевает, почему их не оставили на старом месте.

Все вроде бы так. Но «наша девушка» вполне справедливо спрашивает: а почему больных не тестировали на вирус?

- Неужели нельзя это было сделать перед госпитализацией? Многие поступили десять – пятнадцать дней назад, я, например, 27 марта. В городе уже с ума сходили, инфекционка забита – подтвержденных случаев как бы еще не было, все больше атипичная пневмония. Нервы это вздергивало. Но…... У нас – обычная больница, тут все подряд – и с радикулитом, и с онкологией, с гипертонией и с глаукомой. Оформлялись, ни у кого даже мазок не взяли. Температуру померили обычным градусником, и все. Типа, все «чистые» - вы же хроники, давно под наблюдением. Постановление на самом деле не было, все как обычно: дезинфекция мест общего пользования, ограничение посещений, передачи только в пунктах выдачи. У нас распоряжение облздрава об усилении ограничительных мер вышло в конце марта. Еще раньше запретил все посещения, так что распоряжение в обязательном порядке выдавать посетителям одноразовые маски не понадобилось. Да их и нет! Нам на врачей жалко смотреть – ходят кто в чем, халаты стиранные-перестиранные… Мне кажется, они и маски стирают, не видно, чтобы им часто выдавали новые.

Вся эта нищета и разгильдяйство, по словам Ларисы, в провинции особенно лезет в глаза и вздергивает нервы: средств защиты нет ни у врачей, ни у пациетов, но зато есть идиоты, именующие себя штабом по борьбе с коронавирусом и Роспотребнадзор, запихнувший людей в больницы без диагноза. Опомнились только сейчас, когда Москва призвала увеличивать объемы тестирования, скрининговых и диагностических тестов.

- Онкобольные требовали тестов, как только стало известно о вирусе в нашем отделении, - рассказывает Лариса. - Обещали, что приедет лаборатория…Она одна в городе, очередь до нас никак не дойдет.

Оно, может, и к лучшему. Губернатор Санкт-Петербурга Беглов решил срочно проверить на коронавирус онкологических больных. Для этого людей с пониженным иммунитетом заставили ехать через весь город к онкоцентру, а потом долго стоять на улице в огромной очереди. В чем же заключалась проверка? В измерении температуры и заполнении анкеты. «Апофеозом преступного идиотизма» назвал такое тестирование врач, написавший об этом в твиттере.

На докторов, кстати, тестов тоже не хватает. И не только в провинции. В продвинутой Москве не так-то просто найти учреждение, чтобы провериться самостоятельно. Доверять им на 100% медики не рискуют.

- Делать заборы и проводить анализы должны структуры Роспотребнадзора - такой порядок и возражать против этого нельзя, - рассказал «НИ»директор ФГБУ РНЦРР, доктор медицинских наук Владимир Солодкий, у которого в клинике выявился неподтвержденный случай коронавируса и его срочно пришлось ставить на карантин. – Но к нам с пришли уже после того, и еще не все врачи до сегодняшнего дня прошли тестирование. Дело в общей организации этой работы, у Роспотребндзора не хватает лабораторий, недостаточно специалистов.К масштабной эпидемии были не готовы. По действующему порядку тестирование вообще было не предусмотрено, приказ вышел буквально вчера. Карантин нужно было вводить еще в начале марта, и не успокаиваться относительно благополучной эпидемиологической обстановки. У нас полумеры в авральном порядке – одна неделя отдыха, вторая… Контроль должен быть на государственном уровне. Пока же ответственность возложена на клиники. Каждый день с десяток контролеров, не успеваю отчитываться «как допустил, какие меры принял?» Мы на своем уровне сделали все, и даже больше…

«Онкологическая служба будет работать, до конца исполняя свой долг», - заявил он, отвечая на вопрос о появляющихся в СМИ сообщениях, что пациентов онкологических центров и клиник якобы отправляют по домам.

Тем не менее, глядя на то, какое количество провинциальных и московских больниц перепрофилируют под коронавирус, тревога остается, а недоверие к официальной статистике растет. В сети доступен документ Минздрава о лечебных учреждениях, намеченных в жертву коронавирусу в апреле. В начале месяца сменили профиль восемь лечебных центров, в том числе ФГАУ «Научный центр здоровья детей», Первый московский государственный университет имени Сеченова, Российский геронтологический научно-клинический центр имени Пирогова. С 13 апреля своей участи ожидают еще десять медцентров - акушерства и гинекологии, травматологии и ортопедии, профилактической медицины – как ни зловеще это звучит.

Но, кажется, другого выхода нет. Вот свидетельство рядового больного, 6 апреля пишет Алексей Торгашев:

«Я лежу с пневмонией в 70-й. (Корону не диагностировали, если что.) Когда меня привезли в прошлый понедельник, уже практически не мог ходить из-за одышки и вообще прощался с этим лучшим из миров. Три дня спал на четвереньках - оказалось самой оптимальной позой, чтобы как-то дышать. Кажется, я один из самых тяжёлых здесь был. Врачи молодцы, привели в чувство. Это была преамбула. А теперь амбула. С пятницы сюда везут больных по нарастающей. Одну ночь персонал практически не спал - в очереди стояли 50 скорых. И я думал, что уже больше так не будет. Я ошибся. Сейчас здесь лежат в столовой, в холлах, начали класть в коридоры. Отделение кардиологии, вообще-то, но весь корпус отдали под пневмонию. Ещё когда везли, врачи скорой мне сказали, что всех с пневмониями без диагностированной короны везут в Москве в три больницы, одна из них вот эта. Я не знаю, кто так распланировал в депздраве, и мне интересно, как будет дальше. Жаль этих прекрасных врачей и сестер (здесь только женщины), жаль пациентов. Ведь все только начинается».

Что можно сделать и чем помочь, когда ты в самоизоляции с выходом только в соцсети? Разве что вспомнить добрым словом оптимизаторов здравоохранения. Например, заместителя мэра Москвы по социальным вопросам, доктора Печатникова, который в ходе так называемой "оптимизации" закрыл 60 больниц в Москве - половину из имевшихся. Делалось это по распоряжению сверху и под сказки про повышение качества и доступности мед помощи. Печатников сейчас занимает тёплое место, у руководства ДЗМ те же люди, что при нем закрывали больницы и увольняли врачей. Продолжают трудиться на благо москвичей.

Когда-нибудь эпидемия закончится. Актуальной останется другая история – про катастрофу здравоохранения. Вопросы – «Что делать и кто виноват?» - подсказали еще русские классики. Разберемся.