Россиян приучают к ювенальному бизнесу

Противники ювенальной юстиции (ЮЮ) утверждают, что ее внедрение создаст безграничные возможности для реализации коррупционных схем. Но, думаю, немногие даже из них понимают, что коррупция является не издержками ЮЮ, а ее важнейшей составляющей. Ведь для того, чтобы заставить работников опеки разрушать семьи, разлучать детей и родителей, рушить чужие жизни у работников опеки и иных структур, у них должны быть достаточно сильные побудительные мотивы. И они их обретают в виде неплохих побочных «заработков». Понятно, что этот «приработок», впрочем, как и основная «работа» – для людей со специфической «нравственностью». И, скорее всего, эти возможности «самостимуляции» ювенальщиков изначально заложены авторами проекта. 

Как бы то ни было, перепродажа детей сотрудниками ювенальной юстиции набирает все большие обороты, рискуя превратиться в индустрию. Со всей России поступает информация о случаях заказного лишения родительских прав, ради продажи ребенка «усыновителям». 

Один такой эпизод, по всей видимости, произошел с семьей Булавиных, которая уже однажды стала жертвой мерзавцев в 1999 году. Черные риэлторы лишили их квартиры в Москве. С 1999 по 2006 годы Женя Булавина с матерью жила в деревне Васькино, Чеховского р-на, потом Булавины смогли перебраться в город Чехов. В 2011г. владелица той квартиры, которую Евгения Булавина снимала, узнав, что Евгения ждет ребенка, через суд сняла ее с регистрации. Булавина вместе с гражданским мужем сняла другую квартиру, однако регистрации у нее больше не было, а, значит, не было возможности получить для ребенка ни медицинский полис, ни пособие. 

15 мая 2010 года у Евгении родилась дочь Маргарита. Вскоре беда пришла к семье снова, на этот раз в лице ювенальщиков. Примечательно, что сотрудники опеки открыто говорили родителям, «мы уже нашли усыновителей для ребенка», что дает все основания предполагать именно коррупционные мотивы (Любому, мало-мальски знакомому с практикой российского усыновления, хорошо известно, что получить здорового ребенка стоит больших денег). 

Еще большие подозрения вызвало и дальнейшее развитие событий. Как пишет в своем обращении в «Горячую линию помощи семьям и детям» сама Булавина: «Местная служба опеки взяла семью под надзор как неблагополучную. Врачи, привлеченные службой опеки, ставили диагноз один веселей другого, что у ребенка поражение нервной системы, отставание в развитии и так далее. Причем тут же по инициативе службы опеки, ребенок был отвезен в районную больницу на обследование. Обследовавший её врач, заведующий детским отделением, не выявил каких либо отклонений в развитии, или дефектов. Ребенку был рекомендован МАССАЖ(!), не более того». 

Не так уж много для спасения ребенка, страдающего от столь серьезных проблем, не находите? 

Опека не успокоилась. Ими снова был привлечен врач, невролог, заявивший, что ребенок нуждается в лечении и обследовании. Следует отметить, что класть ребенка на новое обследование Евгения не отказывалась, однако, по ее словам: «Я предложила (опеке) компромиссный вариант, что после нового года вместе с ребенком лягу в больницу на обследование». 

Вполне взвешенное и обоснованное желание, особенно, если учесть, что мать Евгении погибла как раз в той больнице, куда опека рекомендовала положить ребенка и как раз в Новый год. 

Желание матери доверить своего ребенка медикам, уже после того, как они отойдут от «новогоднего» духа, детозащитники сочли угрозой для жизни малютки. «23-го декабря ко мне ворвались сотрудники милиции и, как я позже узнала «Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав», не предъявив каких либо постановлений, документов и удостоверений, унесли ребенка, – рассказывает Евгения.

- Меня, Евгению Булавину, мать ребенка, держали сотрудники милиции, и не дали хоть как-то помешать. Мне заявили, что ребенок находится в смертельной опасности, что ему угрожает, откуда, мне сообщено не было. Повторюсь, мне не было предъявлено никаких постановлений суда, каких либо комиссий, и каких либо документов вообще, сотрудница опеки заявила, что ребенку угрожает смертельная опасность. И на этом все!». 

Евгения обежала местные больницы, и нашла Маргариту в одной из них. «Увидев своего ребенка в боксе одного, исходящего криком, я не выдержала, схватила ребенка и убежала» - заявляет она. 

«Похитив» дочь, Евгения скрылась у друзей. После этого возмущенные «детозащитники» долго звонили гражданскому мужу Евгении Андрею Тричеву. Они требовали вернуть ребенка, обещали, что посадят Евгению, самому Тричеву тоже угрожали, правда, уже не уголовным преследованием, а банальной физической расправой. 

После того, как дед ребенка, Тричев Александр Георгиевич, обратился на горячую линию ФСБ РФ, а так же на телефоны доверия, ювенальщики несколько остыли. 

«Мне предложили пойти на компромисс, - рассказывает Евгения, - я отдаю ребенка, и меня положат вместе с ней в больницу». 

Впрочем, уступчивость органов опеки оказалась «военной хитростью». Сотрудники милиции снова отобрали ребенка, сама же Евгения была задержана по обвинению в том, что «на улице приставала к гражданам, нарушая общественный порядок». 

На следующий день мировой судья прекратил производство по данному делу, поскольку доказательства противоправного поведения Евгении суду предъявлены не были. Тем временем ребенок был помещен сначала в больницу, потом в Подольский специализированный дом ребенка. Матери больше не разрешают видеть свою дочь. В настоящее время сотрудниками опеки подан иск о лишении Булавиной родительских прав. 

Интересно, что если ранее, во время отобрания, Булавину обвиняли в том, что она ставит жизнь ребенка под угрозу, лишая его медицинской помощи, то теперь эти обвинения были забыты, их сменили новые. 

«Булавиной инкриминировано то, что в доме нет специализированного пеленального стола. Коляска ставилась так, что на нее не падает дневной свет, а ребенок, по мнению сотрудников опеки, имеет право спать при дневном свете», - рассказывает присутствовавшая на суде Марина Поняхина («Горячая линия помощи семьям и детям»). 

Как мы видим, основания более чем веские, для лишения родительских прав матери, не алкоголички, не наркоманки, целиком занятой своим ребенком. 

Во всей этой ситуации, как мы видим, ювенальщики проявляют столько находчивости и, очевидно, личной заинтересованности в борьбе с Евгенией Булавиной, которые нельзя объяснить, скажем, социальным заказом.