Приказ № 0428. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск



17 ноября 1941 года выходит секретный приказ № 0428, Сталин и маршал Борис Шапошников, подписавшие этот приказ, распорядились: "Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами".

Офицер Панфиловской дивизии, герой Советского Союза Баурджан Момыш-улы в книге "За нами Москва", вышедшей в Алма-Ате в 1962 году, пишет об отчаянии и гневе жителей сельских домов, сожженных красноармейцами:

"К нам приехал начальник артиллерии дивизии подполковник Виталий Иванович Марков. Видно, он еще переживал гибель своего боевого друга и соратника – Ивана Васильевича Панфилова, нашего комдива. <…>

Снег таял от пожаров. Люди, что не успели своевременно эвакуироваться, протестовали, метались по улицам, тащили свои пожитки

​– Знаете, – с грустью сказал он мне, – нам приказано оставить занимаемые позиции и отойти на следующий рубеж. И приказано сжигать все на пути нашего отступления...
– А если не сжигать? – вырвалось у меня.
– Приказано. Мы с вами солдаты.
– Есть, приказано сжигать все! – машинально повторил я.
Ночью запылали дома: старые, построенные еще дедами, почерневшие от времени, и совсем новые, срубленные недавно, еще отдающие запахом смолы. Снег таял от пожаров. Люди, что не успели своевременно эвакуироваться, протестовали, метались по улицам, тащили свои пожитки.
К нам подошла пожилая русская женщина, еще сохранившая былую красоту и стройность; пуховая шаль висела на ее левом плече, голова с серебристо-гладкой прической была обнажена. Губы женщины сжаты, грудь вздымалась от частого и тяжелого дыхания. Она не суетилась, нет – она была как комок возмущения. И это возмущение пожилой красивой и стройной женщины было страшно.
– Что вы делаете? – строго спросила она Маркова.
– Война, мамаша, отечественная, – ляпнул я.
– А наши дома, по-твоему, не отечественные? Какой дурак назначил тебя командиром? – крикнула она и со всего размаха ударила меня по лицу. Я пошатнулся. Марков отвел меня в сторону...
Деревня горела.
Мы уходили, озаренные пламенем пожара. Рядом со мной шел Марков. Мы долго молчали. Меня душила обида: меня бабушка не била, отец не бил, а тут...
Я взглянул на Маркова – он показался совсем маленьким. С опущенной головой, он, видимо, все еще искал ответа на свое горе. Самое страшное горе то, которое молчит. Марков все время молчал. Позади нас слышался мерный звук приглушенных шагов. Батальон шел. Батальон молчал...".

Из воспоминаний генерала армии Н. Ляшенко: "В конце 1941 года я командовал полком. Стояли в обороне. Перед нами виднелись два села, как сейчас помню: Банновское и Пришиб. Из дивизии пришел приказ: жечь села в пределах досягаемости. Когда я в землянке уточнял детали, как выполнять приказ, неожиданно, нарушив всякую субординацию, вмешался пожилой боец-связист:
- Товарищ майор! Это мое село... Там жена, дети, сестра с детьми... Как же это - жечь?! Погибнут ведь все!..».
Связисту повезло: до этих сел у советской армии руки не дошли".

Приказ ставки ВГК подписанный Сталиным, предписывающий уничтожать все населенные пункты на глубину 20 км от фронта.
Красный карандаш начальника отметил подтасовки в отчете Панфиловской дивизии от 1 декабря 1941 года: сожженная деревня Горки упомянута три раза.
Подчеркнутые деревни сожжены полностью, возле других карандашом указано, сколько процентов строений уничтожено.