Приватная жизнь князя Потёмкина

Светлейший обучал своих племянниц искусству любви и выдавал их замуж

18 век до сих поражает нас степенью открытого разврата среди власть предержащих в тех странах, которые давно считались христианскими. Адюльтеры были в порядке вещей. Самые знатные нередко заводили целые гаремы. У французского короля Людовика XV был целый сераль с несовершеннолетними девицами. Заразившись от одной из них ветрянкой, он и умер в возрасте 64 лет.

Но, пожалуй, всех своих современников по части развратности превзошёл русский князь Григорий Потёмкин. Светлейший завёл себе гарем из малолетних близких родственниц.

С высочайшего соизволения

После бурной страсти, длившейся два года, отношения между Потёмкиным и Екатериной Великой охладели. Скорее всего, виною этому был необузданный нрав императрицы, жаждавшей новых любовников. Потёмкин решил не ревновать, а извлечь выгоду из этой ситуации. Он сам стал рекомендовать Екатерине фаворитов, и те были обязаны своему благодетелю. Благодаря сему Потёмкин сохранял близкий доступ к Государыне и высокое государственное положение.

Потёмкин пользовался полной свободой личных отношений. Он состоял в коротких любовных связях с многими знатными дамами, но довольно скоро его интимная жизнь обрела черты известного постоянства. Светлейший обзавёлся гаремом.

Довольны были все

Летом 1775 года умерла сестра Потёмкина Марфа. Её муж Василий Энгельгардт, не имея достаточных средств для воспитания пятерых несовершеннолетних дочерей, просил своего всесильного шурина взять на себя заботу о своих племянницах. В том же году старшие из дочерей были объявлены фрейлинами императрицы. Они стали жить у Потёмкина. Старшей из них, Александре, был в ту пору 21 год, младшей, Татьяне, 6 лет.

«Князь Потёмкин устроил гарем из собственной семьи в императорском дворце, часть которого занимал», – писал граф Семён Воронцов. «Способ, каким князь Потёмкин покровительствует своим племянницам, даст вам понятие о состоянии нравов в России», – сообщал своему правительству французский посол барон де Корберон.

Способ этот заключался в том, чтобы обучить своих племянниц искусствам любовных утех, а потом выдать их замуж, обязав мужа своего рода клиентской верностью патрону – Потёмкину.

Григорий Потёмкин (ему в 1775 году было 36 лет) находился в интимных отношениях одновременно с несколькими племянницами. По мере того, как одну из них выдавали замуж, подрастала новая. Сильнее всего Потёмкин влюбился в третью по старшинству племянницу, Екатерину, а «влюбиться на языке Потёмкина означало наслаждаться плотью», – писал князь Иван Долгорукий. Даже замужество Екатерины за графом Павлом Скавронским не прекратило её любовной связи с дядюшкой.

Екатерина Васильевна Энгельгардт (в первом браке — графиня Скавронская, во втором — графиня Литта; 1761—1829)

Но больше всего писем, свидетельствующих о неприкрытых любовных отношениях, Потёмкин писал второй племяннице – Варваре. Из всех пятерых, возможно, только Надежде удалось избежать кровосмешения – просто о ней меньше всего известно. Младшая племянница, Татьяна, была моложе дяди-любовника на тридцать лет.

Княгиня Варвара Васильевна Голицына, урождённая Энгельгардт (1757—1815)

Екатерина Великая принимала близкое участие в устройстве будущего потёмкинских воспитанниц. Об этих отношениях много судачили за спинами императрицы и всесильного вельможи, но никто, даже духовные лица, не осмеливался осуждать их вслух. Впрочем, все племянницы нежно любили своего дядюшку, сохранив чувство нежной привязанности к нему до конца своих дней. Так что, если их отношения и были предосудительными с точки зрения традиционной морали, но исключительно добровольными и приятными для них всех.