Почему Россия, предлагая помощь другим, не может потушить пожары у себя в Сибири?

На модерации Отложенный

Почему Россия, предлагая помощь другим, не может потушить пожары у себя в Сибири? Для эффективной борьбы с огнём ни у одного ведомства нет ни людей, ни техники, ни полномочий Андрей Захарченко Андрей Захарченко Почему Россия, предлагая помощь другим, не может потушить пожары у себя в Сибири? 30 июля режим ЧС (чрезвычайной ситуации) был введен в четырех регионах страны. Об этом заявил министр природных ресурсов России Дмитрий Кобылкин в ходе совещания главы правительства Дмитрия Медведева с вице-премьерами. «Наиболее сложная обстановка в Иркутской области, Красноярском крае, Республиках Саха (Якутия) и Бурятия. Площадь лесных пожаров зонами контроля составляет 2,7 миллиона гектаров, что на 12% больше уровня прошлого года», — подчеркнул он. Сам же премьер-министр уточнил: губернаторы должны «не говорить какие-то общие слова или пальцем наверх показывать, а лично заниматься этим вопросом». Масштабы катастрофы действительно поражают воображение — «легкие планеты» вовсю полыхают не только в вышеуказанных, но и в соседних регионах — сразу в десяти регионах: в Хабаровском, Пермском и Забайкальском краях, Тюменской областях, а также в Ямало-Ненецком автономном округе. == Скорость распространения огня велика. Как сообщил «СП» член Общероссийского национального фронта (ОНФ) и Добровольного пожарного общества Иркутска Сергей Апанович, 30 июля по состоянию на 6:00 (мск) в границах одного только Прибайкальского национального парка обнаружено 5 новых возгораний площадью в 700 гектаров, тогда как 29 июля их было всего 3 на площади только в 4,5 гектара. При том, что всего в регионе насчитывается 31 очаг (около 29 тысяч гектаров), локализовать удалось всего 10 (6 000 гектаров). Ситуация осложняется тем, что из-за резкого подъема уровня воды в Тулуне федеральные трассы перекрыты, и перебросить наземным способом личный состав и технику в зоны возгораний не представляется возможным. = Природное бедствие породило просто ураганную волну эмоций практически во всех доступных россиянам соцсетях. Люди недоумевают: по какой же такой причине безбрежные, как их учили еще со школы, лесные просторы страны сейчас пожирает огонь? = Масла в огонь народного негодования неслабо подбавило и относительно свежее высказывание губернатора Красноярского края Александра Усса. Он, напомним, во время встречи со студентами СФУ в рамках дискуссионного клуба «Диалог на равных» заявил, что лесные пожары — «это обычное природное явление, бороться с которым бессмысленно, а может, даже где-то и вредно». По его словам, вся «драматизация» вокруг ситуации связана «с высоким уровнем задымления». = Это высказывание заставило россиян припомнить приказ Минприроды от 2015 года, согласно которому региональные власти могут не тушить лесные пожары, если они не угрожают населенным пунктам, объектам экономики, а «прогнозируемые затраты на тушение превышают прогнозируемый вред». = Впрочем, директор института лесоведения РАН Андрей Сирин в беседе с корреспондентом «СП» отметил, что подобные пожары, действительно, являются вполне естественными природными явлениями, причем циклическими — есть годы с высокой пожарной опасностью, а есть — с низкой. — Кроме того, ряд экосистем просто не может нормально функционировать без прохождения по ним огня. Классический в этом плане пример — всем известные саванны. Если для них свести на нет вероятность пожаров, они не будут такими, какими есть сейчас. То же самое верно и в отношении некоторых дальневосточных и сибирских лесов. = «СП»: — Но ведь три миллиона гектаров — это же грандиозная цифра! В 12 раз больше площади всей Москвы. — Тут есть две немаловажных детали. Во-первых, мы воспринимаем нашу страну как единое целое, мысленно сопоставляя миллионы охваченных пожарами гектаров в отдаленных регионах Сибири и Дальнего Востока с густонаселенной европейской частью. А ведь не надо сбрасывать со счетов существенные различия территорий хотя бы по климатическим особенностям. Например, по сравнению с текущей ситуацией пожарная обстановка в том же 2010 году по своим последствиям была серьезнее, число непрямых смертей от возгораний торфяников в то время колебалась, по разным данным, от 30 до 50 тысяч человек. = «СП»: — Что же, тушить, действительно, не нужно? — Нужно просто подходить к этому вопросу дифференцировано. И класть на чашу весов ставить не одну только эмоциональную составляющую, которая возникла в головах людей после тиражирования вырванных из контекста фраз губернатора Красноярского края. Тут еще не нужно забывать о том, что в основном большие возгорания происходят в труднодоступных районах, куда, по вполне понятным причинам, доставка спасателей и техники возможна только по воздуху. А это всегда риск. У нас же почему-то всегда вспоминают об уборке снега уже глубокой зимой, но никто не готовит сани летом. А в вопросе лесоохраны как раз нужна планомерная и методичная работа на упреждение. = «СП»: — Судя по скорости распространения бедствия, МЧС что-то не особенно торопится готовить сани летом… — МЧС как раз готовится, однако я считаю, что бросать на борьбу с лесными пожарами МЧС и пожарные службы, если огонь непосредственно не угрожает жизни людей, не стоит. У любого огнеборца на интуитивном уровне действует постулат — сначала спасти людей, потом — имущество. В случае же со стихийными лесными пожарами логика должна быть другой.

Например, не допустить распространения огня, не допустить перехода низового пожара в верховой и так далее… = «СП»: — Кто же тогда должен бороться с лесными пожарами? — Это прямая обязанность лесоохраны и лесников. Если проводить параллели, то институт лесоохраны — это то же самое, что и институт участковых уполномоченных в системе правопорядка. Уберите участковых как явление, и никакая современная техника, никакие современные методы не позволят предотвратить преступления. К сожалению, именно это и произошло с лесоохраной, когда в 2006 году вступил в действие новый Лесной кодекс. С его принятием была фактически уничтожена работа, проводившаяся на протяжение последних 300 лет, со времен Петра I. У нас была, на мой взгляд, лучшая в мировой практике система охраны лесов. Поэтому мы спокойно могли помогать и другим странам справляться с лесными пожарами. = «СП»: — Что с ней сейчас? Он мертва? — Конечно, худо-бедно она сейчас как-то восстанавливается. Но, во-первых, не стоит забывать о том, что возрождать уничтоженное всегда гораздо дороже и дольше, чем создавать. Во-вторых, нужно помнить, что никакие дистанционные методы не заменят человека, они могут только помочь. Например, очаг возгорания можно залить водой с самолета. Но потом-то за ним обязательно нужно следить на земле в течение нескольких суток, так как ветер в любой момент может раздуть спрятавшиеся в корнях деревьев головешки. = Человеческий же потенциал лесоохраны, к сожалению, давно потерян, люди из этого сектора ушли. А ведь там работали целые династии, профессиональные навыки передавались из поколения в поколение! Лесники следили за санитарным состоянием леса и досконально знали, в каких местах наиболее вероятны возгорания, могли гасить очаги на самых ранних стадиях, не давая огню разойтись. Так что тут нужна долгая комплексная работа. Ну и, конечно, нужно проводить работу с населением. = «СП»: — Какую именно? — Ни в советское время, ни даже в «лихие девяностые» из окон автомашин не выбрасывалось столько окурков, как сейчас. Вне городов они сдуваются потоками воздуха на обочины, где всегда много горючего материала — мусора и сухой травы. И 95% лесных возгораний в населенных районах происходит именно из-за этого. Полагаю, многие люди из тех, что активно требуют от государства гасить лесные пожары, делают именно так. А ведь государство — это и есть мы сами. Если все перестанут создавать источники огня, будет очень хорошо. Посмотрите, Финляндия и Швеция находятся в той же природной зоне, что и мы с вами, а там лесных пожаров нет. Даже в Белоруссии пожаров и то гораздо меньше. — Да, раньше имело место случаи, когда даже те, кто призван охранять лес от пожара, поджигали его, а потом получали липовый акт паталогического обследования и назначали «санитарные» рубки, — продолжает тему Сергей Апанович — Но сейчас наша прокуратура очень серьезно проверяет все санитарные рубки. «Черные» лесорубы тоже заметали пожарами следы своей деятельности. Но в последние два года этот фактор, по крайней мере, в Иркутской области не оказывает практически никакого влияния на лесные пожары. На территории региона хорошо работают органы правопорядка, что вылилось в сокращении площадей незаконных рубок примерно на 50%. = Я не говорю о том, что проблема побеждена, она никуда не делась. Ущерб Иркутской области по итогам 2018 года «черные» лесорубы нанесли немалый. Но мы накладывали места незаконных рубок на места возгорания, и они не совпали. А в труднодоступных же местах пожары возникают в основном из-за так называемых «сухих» гроз с молниями. = «СП»: — Если с причинами пожаров все более или менее ясно, скажите, каким образом эту проблему нужно решать? — Этим вопросом должен заниматься Рослесхоз, поскольку правового статуса у Министерства лесного комплекса для тушения лесных пожаров нет, только мониторинг. Причем только на федеральном уровне, чтобы не было потом перекладывания ответственности и вины на другие структуры. Мы от ОНФ уже выдвигали предложение возродить мощную группировку авиалесоохраны в статусе федерального подчинения Рослесхозу, а также вернуть последнему то, что было у него раньше на вооружении — малую авиацию для мониторинга и доставки к месту возгорания десантников-пожарных. = Конечно, крайне необходимо менять Лесной кодекс. Его действующая редакция — серьезное административное упущение. Если предыдущий вариант кодекса регламентировал всё и вся, и пожаров было меньше, то сейчас этого нет. Например, нынешний документ четко не прописывает обязанности арендаторов лесных участков предпринимать какие-то действия по тушению лесных пожаров. А ведь очень многие такие участки находятся именно в аренде, и прибыли от их использования очень велики. = Еще один болезненный вопрос — увеличение численности государственного лесного и пожарного контроля. Кроме того, мы также настаивали на улучшении степени оснащенности этих кадров техническими средствами — беспилотными летательными аппаратами, квадрокоптерами для раннего обнаружения и ликвидации возгораний, а также пожарными и оперативными автомобилями, тяжелой техникой. Соответствующее указание президентом было, конечно, дано, но увеличение в результате оказалось незначительным, а техническая дооснастка — недостаточной.