ПОЧЕМУ СТАЛИН ПОБЕДИЛ КОРРУПЦИЮ, НЕ БОРЯСЬ С НЕЙ?

Есть множество людей, которые считают, что в России есть впечатляющий пример победы над коррупцией, пример, который можно копировать. Это СССР периода Сталина. Любители этого периода объясняют действительно впечатляющие успехи Сталина в победе над коррупцией тем, что якобы методы борьбы с этим явлением были чрезвычайно жесткими, расстреливали «за три колоска». «Сталина на вас нет», — говорят они и имеют при этом в виду, что возглавь сейчас государство человек, подобный Иосифу Виссарионовичу, он немедленно развернул бы жесткую и бескомпромиссную борьбу с коррупцией и устроил бы массовые репрессии в адрес всех казнокрадов, новый 37-й год, который очистил бы и запугал элиту.

МИФ. Сталин вел борьбу с коррупцией и вел ее с предельной жестокостью, каковая только и способна напугать коррупционеров. Если сейчас начать «расстреливать и сажать» как Сталин, то все перестанут воровать и в стране начнется экономический подъем.

Такие псевдосталинисты не только совершено не понимают сути сталинской политики, но напротив, понимают под ней нечто совершенно противоположное и в корне ей противоречащее.

Главный залог сталинских успехов на этой ниве заключается как раз в том, что никакой борьбы с коррупцией советское государство в это период как раз принципиально не вело. Никаких информационных кампаний по борьбе с коррупцией не было, никаких громких судебных процессов над коррупционерами не проводилось, никаких «репрессий» в их адрес не осуществлялось.

Сталин коррупцию победил, свел до незначительных показателей, за воровство государственных денег, взяточничество и прочие коррупционные преступления людей наказывали весьма строго, но делалось все это без всякой информационной шумихи. Потому, что как мы уже писали выше, любое опубличивание темы коррупции может только усилить коррупцию и нанести урон государству. Сталин был очень серьезным теоретиком марксизма, великолепно разбирался в науках об обществе, понимал все это очень хорошо. Поэтому всю борьбу с коррупцией он организовал «без шума и пыли» и за счет этого добился таких успехов.

Сам будучи профессиональным революционером, имея собственный опыт идеологической работы по части разрушения государства, Сталин хорошо знал, что любая борьба с коррупцией, с чиновниками, с привилегиями элиты, с богатыми и успешными слоями общества — это работа на революцию, это темы, которые разлагают и в конечном счете уничтожают государство. Он видел все три революции, которые произошли в начале ХХ века в России, сам писал тексты для листовок и статьи в «Искру» и «Правду», обличающие правящий класс Российской империи, императорскую семью, элиты, армию, буржуазию. Он видел, как эти темы взорвали вполне успешное государство, входившее в первую пятерку наиболее развитых на тот момент стран мира, которое стояло на пороге победы в Первой мировой войне и готовилось получить по ее итогам территории Восточной Европы и осуществить вековую мечту русских государей — контроль над проливами Босфор и Дарданеллы.

Но все это рухнуло в результате системной и не столь уж долгосрочной работы по дискредитации государства, десакрализации власти, внедрения в общественное сознание различных деструктивных идей. Как и сегодня, в то время в моду вошли рассуждения различных жаждущих эмансипации слоев общества, от разночинцев, которые придумали себе название «интеллигенция», до купечества, которое все больше осознавало себя «буржуа». «Власть существует на наши налоги и должна быть нам подотчетна, Дума, как представительский орган, должна быть главным органом власти в государстве, император и министры должны зависеть от нас и назначаться нами», — такие знакомые спекуляции, не правда ли?

Сталин прошел долгий путь от революционера до государственника, все ресурсы своей власти он потратил на то, чтобы восстановить мощь Российской империи и укрепить государство. Но при этом он оставался убежденным марксистом и умело сочетал теорию и практику этого учения в государственной политике. Он понимал, что если в Советском Союзе начнется кампания, аналогичная той, которая привела к гибели Империю, то государству не устоять.

Если бы советский народ в результате «борьбы с коррупцией» оказался настроен против государства, то невозможны были бы никакие глобальные проекты советской власти. Не удалось бы провести индустриализацию, не получилось бы выиграть Великую Отечественную войну, не получилось бы так стремительно восстановить экономику СССР после войны. И никого бы не удалось убедить в том, что нужно строить социализм.

Концепция Сталина

Концепция Сталина была такова. Произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, и народ с партией составили одну семью, государство больше не орудие господствующего класса, народ и государство — едины. Раньше было государство помещиков и капиталистов, теперь это государство народное. Управляет государством народ, лучшие люди из народа, наиболее талантливые, трудоспособные, самоотверженные. Это Партия, Правительство, Советы. Они выдвинуты самим народом и являются его частью. Народ просто не может быть настроен против своих госслужащих и своего государства.

В социалистическом народном государстве не может быть почвы для коррупции. Если все работают на общее благо и все заинтересованы в этом, если это высшая ценность для советского человека и тем более для госслужащих, которые являются образцом самоотверженного и бескорыстного служения для всего общества, то коррупции быть просто не может.

Коррупционер — это человек, который изначально ставит свои личные интересы выше общественных, что является пережитком буржуазного государства, поскольку в буржуазном государстве частная собственность является священным институтом и безусловной ценностью, основой капиталистического мироустройства.

Таким образом, коррупционер является либо пережитком буржуазного общества, либо он как-то заразился этой болезнью извне. С пережитками партия успешно борется и постепенно замещает управленческую элиту, выращивает новые кадры. А вот с теми, кто должен был стать нормальным советским гражданином, но подхватил буржуазную заразу, бороться надлежало более системно.

Сажать коррупционера за коррупцию было бы недальновидно, это дискредитировало бы весь социалистический проект, и это была бы борьба со следствием, а не с причиной. Тогда как причина — это не факты коррупции, а частнособственнические инстинкты и буржуазное мировоззрение, которое побуждало госслужащих обогащаться за счет народа. Это необходимо искоренять и среди госслужащих, и среди народа. А если народ будет видеть, что госслужащие слабы и падки на искушения такого рода, это подорвет его веру в социалистические идеалы и в партию большевиков и тогда никакого социализма построить будет уже невозможно.

Необходимо организовать бескомпромиссную борьбу с частнособственническими буржуазными элитами, отсекать их от управления государством. Но одновременно нужно бороться с вредоносным влиянием со стороны капиталистических стран, которое развращает народ и тянет его в прошлое, заставляет разочароваться в возможности построения более справедливого общества и возникновении нового более совершенного человека.

Таким образом, причина коррупции перемещается вовне, партия и власть изначально абсолютно чисты, но подвергаются порче со стороны внешних врагов. Можно как угодно относиться к коммунистическим проектам большевиков, одобрять или не одобрять их, считать наивными или нет, однако следует признать, что с проблемой разочарования общества во власти и государстве, в результате борьбы государства с коррупцией, Сталин справился мастерски.

Практика борьбы с буржуазным влиянием

А как было на практике? Чтобы понять это, для начала необходимо отказаться от шаблонного восприятия сталинского периода, навязанного нам либеральными идеологами и публицистами-разоблачителями, которые внедряют эти мифы, начиная с хрущевского периода и по сей день.

В Советском Союзе, особенно на раннем этапе его существования, действовало огромное количество внутренних и внешних врагов советской власти, которые занимались вредительством, диверсиями, шпионажем. Существовало законспирированное подполье, общество было глубоко инфильтровано агентурой белогвардейского движения, которое к тридцатым годам уже полностью потеряло самостоятельность перед западными спецслужбами, десятки тысяч бойцов ждали своего часа, сотни тысяч людей втайне мечтали о реванше. Велась постоянная пропаганда, диверсии на производстве и иная вредительская деятельность, организовывались крестьянские и казачьи восстания, постоянно возникали группы и общества заговорщиков. Так бывает после любой революции и гражданской войны. Говорить о том, что все жертвы «репрессий» были невиновны на основании того, что кто-то из них действительно мог пострадать по ошибке в условиях такого жесткого противостояния, это попросту ложь.

Активно действовали в Советском Союзе и многочисленные иностранные агенты. Чем больше укреплялась советская власть, чем меньше была вероятность успеха организации восстаний против нее и эффективность терактов и диверсий, тем сложнее и изощрённее становилась работа вражеских шпионов и дипломатов. После провала Савинкова и Рейли стало очевидно, что рассчитывать на организацию контрреволюции в СССР уже не приходится, контрразведка стала работать на очень высоком уровне, поэтому западные спецслужбы переориентировались на работу по шпионажу и налаживанию агентурной сети в кругах новой советской элиты.

Уже выросло поколение детей новой номенклатуры, которые сохранили память не только о прежних буржуазных порядках, но и уже хорошо запомнили буржуазный разгул во время НЭПа. Они хотели роскоши и западного уровня потребления. Шляпы и двубортные костюмы, джазовые танцевальные оркестры, дорогая еда и прочие прелести буржуазной жизни манили. Золотая молодежь, бывшие нэпманы, да и многие сохранившиеся с царских времен на госслужбе чиновники стали все больше собираться в кружки и пытаться воспроизвести роскошную жизнь, «как на Западе». Вокруг послов и дипломатов начали формироваться тусовки. Играл фокстрот, лилось рекой шампанское с икрой, можно было щеголять модными нарядами.

Это была идеальная среда для шпионажа. Идти на завод к рабочим агенту западных разведок было практически бессмысленным, заведомо провальным делом. Там контрразведка была поставлена на совесть, и выявить шпиона было делом несложным. После нескольких фраз первый встреченный рабочий самолично задержал бы врага или сообщил бы компетентному сотруднику о факте подозрительного разговора. Даже если бы в душе и не любил бы советскую власть, посчитал бы шпиона провокатором и отреагировал бы так, «как положено честному советскому гражданину».

А в среде золотой молодежи, тянущейся к Западу, присутствие какого-нибудь разодетого иностранца под легендой, например, журналиста какого-нибудь респектабельного издания, было вполне органичным, к тому же такой субъект был крайне желанным гостем в этом кругу. Он рассказывал про новинки джаза и кинематографа, обсуждал новости спорта и политики, давал почитать модные журналы, послушать патефонные пластинки, дарил аксессуары и одежду, приносил с собой виски и сигары. С ним быстро сближались, и через некоторое время он становился душой кампании.

Помимо разлагающего буржуазного влияния, с которым еще можно было смириться государству, шпион получал доступ к кругу, в котором было немало людей со связями в среде госслужащих, представителей номенклатуры и носителей секретной информации, которая, конечно, обсуждалась. «Папа строит новый военный завод на Урале», — говорит какой-нибудь отпрыск высокопоставленного родителя, а шпион внимательно слушает и мимоходом постепенно уточняет детали. Алкоголь и желание дружить с иностранцем хорошо развязывали языки. Это была самая распространенная для Советского Союза того времени форма шпионажа.

Конечно, все это понимали и чекисты, которые пристально следили за этими кругами, наполняли их своими сотрудниками и вербовали агентуру в этой среде. Попадет в поле зрения такой иностранец, выяснится факт, что тот или иной человек рассказывал ему какую-либо секретную информацию, и этого бедолагу забирали на Лубянку, ставили перед фактами и обязывали рассказывать про всех, кого знает, кто вступал в контакт со шпионом, какую информацию ему рассказывали, какие подарки получали и прочее.

Таким образом разоблачались шпионы западных разведок. И что бы кто ни говорил, но для доказательства шпионской деятельности этого вполне достаточно, особенно в условиях тридцатых годов, когда весь западный мир открыто декларировал свою активную враждебную позицию по отношению к Советскому Союзу. И не столь важно, полностью понимал человек мотивы иностранца, которому передавал информацию, или же его использовали втемную. В этом причина большинства из череды скандальных шпионских дел сталинского периода.

Благодаря этому, в том числе пресекалось и разлагающее влияние Запада на советских людей. Государство действительно было всерьез озабочено тем, чтобы оградить молодежь от чуждой культуры и предпринимало большие усилия в этом направлении. Не случайно на подобные кружки и тусовки натравливались комсомольцы, которые порой достаточно жесткими методами препятствовали молодежи проводить свой досуг в буржуазном стиле. Молодежь старались выдергивать из таких компаний, особенно тех, которые были связаны с заграницей и ограждать от такого влияния.

Причем здесь коррупция? Когда вскрывался очередной буржуазный кружок, становилось понятно, что далеко не все его участники являлись носителями ценной информации для шпиона и могли ему сообщить что-либо ценное. Однако это не значит, что они были абсолютно невиновны и чисты перед Советской властью.

Конечно же, подобный роскошный образ жизни обычный советский человек себе позволить не мог. Нужно было шить костюмы на заказ у модных столичных портных, покупать заграничные алкогольные напитки, щеголять аксессуарами и прочими предметами люксового потребления и еще нужно было многое-многое другое, что позволяло хоть как-то соответствовать своему кругу. Поэтому приходилось эти деньги добывать с помощью коррупции, подворовывать на службе, брать взятки, становиться «полезным человеком» в формирующейся системе бартерного обмена благами и услугами, которое получило в советском обществе название «блат».

Но сажать их за коррупцию, как мы писали выше, было бы вредным для государства, и поэтому все участники кружка, которые были замечены в коррупционной деятельности, тоже проходили по статьям, связанным со шпионажем. Отсюда такое количество шпионских процессов в то время!

С этой же целью и в такой же логике коррупционеры, которые воровали, занимаясь хозяйственной деятельностью, объявлялись вредителями и диверсантами, которые подрывают социалистическое государство в интересах Запада. Причем людей именно с такими мотивами действительно было немало и если не было доказательств связи того или иного человека с иностранными силами, выяснить мотивы, почему был нанесен вред государству — из банальной цели нажиться, или от желания вредить Советам, зачастую было попросту невозможно.

Поэтому в «идеологические враги Советской власти» и «агенты Запада» были изначально записаны все коррупционеры, поскольку, как мы уже писали выше, настоящий советский человек просто не мог пойти на расхищение общей собственности из личных интересов.

Во всяком случае, для народа подавалась именно такая картина, что позволяло избежать дискредитации власти и государства в его глазах. И нельзя сказать, что такая позиция власти была абсолютно лживой, в сухой теории большевизма, в амбиции которой входило создание нового общества и нового улучшенного человека, такой подход к буржуазным пережиткам является вполне органичным и естественным.

Можно оспаривать этическую сторону такого подхода, но он действительно был именно таков по своей сути. Кроме того, в том числе и благодаря такой политике власти, народ оказался мобилизован и готов к Великой Отечественной войне, проявив чудеса гражданского духа и беспрецедентную для буржуазных стран самоотверженность ради общего дела.

Безусловно, победа Сталина над коррупцией не состоялась бы, если бы такого рода преступления не карались чрезвычайно жестко. Именно благодаря таким мерам, как пресловутые «три колоска», за кражу которых были установлены кажущиеся на сегодняшний день чрезмерно жестокими нормы наказания, и удалось уничтожить коррупцию. Однако будь такие меры введены как кара за обычное воровство, люди этого не поняли бы. Государство четко объяснило свою логику, почему такие мелочи были криминализированы. Это вредительство общему делу, это предательство своего народа в сложный период, это работа на врага. Да, это жестоко, но в существующих условиях иначе нельзя. И народ это понял и вынужден был согласиться с этими мерами. Иначе не возникли бы такие люди, как те тринадцать сотрудников Всесоюзного института растениеводства, которые в блокадном Ленинграде буквально один за другим умирали от голода, но сохранили для страны уникальную Вавиловскую коллекцию зерна и картофеля. Возможны ли такие подвиги в нашем современном обществе?

Конец сталинизма

После смерти Сталина начались разоблачения его политики. Из лагерей вышли люди, которые были посажены за шпионскую деятельность, хотя на самом деле их вина часто состояла в обычных хищениях.

Начались реабилитационные процессы, в рамках которых никто не разбирался, за что конкретно посадили человека, оспаривался исключительно состав таких преступлений, как шпионаж. Естественно, они тоже на этом не заостряли внимание, а только жаловались на «абсурдность» своих приговоров, свою роль они всячески выгораживали, «за встречу с японцем меня посадили за шпионаж». А общество ужасалось и осуждало репрессии и культ личности.

Среди таких реабилитированных было много представителей детей первых большевиков, высокопоставленных советских чиновников первого призыва, «золотой молодежи» того времени. Они были самыми громкими разоблачителями Сталина, в этой среде развилось диссидентское движение в СССР, их потомки и составляют сейчас абсолютное большинство так называемой либеральной протестной интеллигенции, идейных носителей буржуазных ценностей и добровольных агентов стран Запада даже сегодня, когда Россия вновь вошла с этими странами в жесткую конфронтацию. Именно в первых буржуазных кружках советской «золотой молодежи» и зародилось эта так называемая «пятая колонна», которая сейчас поражает нас своим цинизмом манкуртов, и которая до сих пор не может простить Сталину его политики и борется с памятью о нем.

Хрущев, после своего прихода к власти, построил всю свою политику на развенчании «культа личности». В первую очередь, чтобы не допустить усиления сталинистов, сохранивших большую народную поддержку, но также и в силу того, что будучи крайне слабым идеологом, просто не был способен понять всю глубину и продуманность сталинской политики. «Ну какой N шпион? — рассуждали хрущевцы. — Подумаешь, пару раз встречался с английским дипломатом, получил в подарок от него патефон? Где же здесь шпионаж? Это чекисты свои показатели отрабатывали, демонстрировали свою деятельность, вот и загребали всех направо и налево. А надо делать все честно и законно».

В рамках хрущевской десталинизации было сделано немало глупостей. Но одной из самых главных, если не самой главной, стал пересмотр оснований для борьбы с вредными для Советской власти явлениями.

Так, именно при Хрущеве начались первые громкие антикоррупционные процессы в Советском Союзе. Были полностью криминализированы любые формы частной предпринимательской деятельности, элементы которой вполне органично существовали в сталинское время и эти абсурдные нововведения вызвали неудовольствие у населения. При этом все происходило на фоне общего ослабления государственного репрессивного механизма, связанного с десталинизацией и «оттепелью». Коррупционеры осмелели, и количество преступлений такого рода стало стремительно расти.

С ними боролись «честно», шпионами их никто больше не объявлял, хотя судили их не менее строго. Начались дела валютчиков, фарцовщиков и цеховиков.

Простой советский человек был достаточно далек от столичных модных тусовок. Вся «коррупция», с которой началась борьба, была в непосредственной близости от власти, так или иначе связана с ней. Фарцовщики и спекулянты ничего бы не смогли делать, если бы не имели соответствующих связей. Кто-то имел доступ к иностранным делегациям, например, спортсменам или музыкантам, и он становился фарцовщиком. Кто-то, например, трудясь в МИДе, часто ездил в загранкомандировки… Кто-то имел доступ к системе распределения товаров народного потребления и становился спекулянтом.

У советского человека создавалась картина мира, в котором «рыба гниет с головы» и вся эта деятельность связана с властью, и именно элита заражена низкопоклонством перед Западом в первую очередь. Кстати, это совсем недалеко от правды, и чем ближе к концу Советского Союза, тем в большей степени соответствовало ей. Но в то, что страной управляют лучшие люди, на которых стоит равняться всему народу, больше уже никто не верил.

То же самое произошло и с вредоносным влиянием Запада. Власть по прежнему осознавала угрозу культурной экспансии чуждой советскому человеку буржуазной культуры, но зачем-то решила «называть вещи своими именами». Никто больше не боролся со шпионами и их пособниками. При Хрущеве началась борьба непосредственно с западной культурой и ее «тлетворным влиянием». При том, что общий уровень советской культуры начал все более отставать от Запада, особенно по части молодежной культуры. При Сталине никакого особенного отставания не было, создавался вполне конкурентный и современный на тот момент продукт, но при Хрущеве в советской культуре окончательно воцарились сервильность и провинциальность, ханжество и вторичность были очевидны. Тон в культуре задавали пожилые люди, совершено не понимающие современных тенденций, и в какой-то момент ситуация дошла до того, что молодежь начала слушать «вражьи голоса», радиостанции Запада, которые вещали откровенно антисоветскую пропаганду и проникаться этим только по причине того, что других возможностей слушать современную музыку у них просто не было.

Вместо того, чтобы вынести причины социальных бед вне страны, власть начала бороться с этими явлениями внутри. За одно и то же деяние, такое как, например, незаконные операции по обмену валюты, наказание было примерно одинаковое, при Хрущеве даже строже, ведь он настаивал лично на применение высшей меры наказания для валютчиков. Но теперь государство объявляло, что расстреливает виноватых не за шпионскую или вредительскую деятельность, а именно за факт обмена валюты. Как и раньше, за то, что ты встречаешься с иностранцем и выпрашиваешь или вымениваешь у него одежду и жвачку, следовало строгое наказание, но теперь это были не шпионы, а фарцовщики. Если раньше какая-нибудь портниха, которая обшивала модниц, вообще, скорее всего, не привлекалась ни к какой ответственности, разве что попадала в поле зрения органов и вынуждена была сотрудничать с таковыми, то теперь ее сажали в тюрьму за незаконную предпринимательскую деятельность.

И народ этого не понимал. Борьба со шпионами и врагами государства, жесткие наказания в их адрес были вполне оправданы, а вот расстрел за обмен валюты, уголовный срок за шитье одежды, отличающейся от уродливых моделей, продающихся в советских магазинах, запрет на современную культуру, на молодежный досуг, когда вместо модного танца твист молодежи предлагалось танцевать придурковатую еньку — воспринимались как абсурд даже вполне лояльно настроенными людьми.

Но самое главное, что все «репрессии» теперь были направлены не на врагов, не на агентуру Запада, а непосредственно на советских людей, на народ. И этот акцент сместился не только в вопросах подачи борьбы с коррупцией и влиянием буржуазной культуры. При Сталине было немало восстаний и бунтов, которые подавлялись и карались крайне жестоко, но всегда в подготовке этих восстаний обвиняли внешних врагов. Как правило, эти события даже не замалчивались, напротив, записывались как очередная победа советского государства, доказательство его силы и крепости. При Хрущеве произошло восстание рабочих в Новочеркасске, которое было жестоко подавлено. Власть всеми способами старалась скрыть эти факты, не дала никаких объяснений случившимся событиям, предоставила пропаганде извне трактовать их против себя. Впервые Советская власть выступила против народа. Теперь государство и народ стали окончательно разделены.

При этом людей планомерно убеждали в тиранической и античеловеческой сути сталинского режима, а значит, и советского государства того времени. При этом разоблачениями сталинизма в унисон занималось и советское государство, и западная пропаганда. Только последняя делала это гораздо более последовательно и не стеснялась с выводами относительно советской власти как таковой. Солженицын это делал сначала в СССР, затем переехал в США и продолжил заниматься тем же самым. Вроде бы он стал врагом и предателем, но ведь говорил-то он примерно одно и то же и здесь, и там, значит, последователен был именно он, а не советская власть.

Восьмидесятые

К восьмидесятым народ потерял веру в государство и разочаровался в социалистических идеалах, в советском проекте. Личное стало вновь превалировать над общественным и это привело к разложению. Началось массовое расхищение социалистической собственности на мелком бытовом уровне, люди тащили с работы все, что плохо лежит. Если при Сталине государственная собственность считалась общей, а значит — «моей», то в позднесоветское время она стала восприниматься бесхозной и «ничьей». Мещанство и культ западных товаров достигли немыслимых величин. Дети гонялись за джинсами, родители за загранпоездками, а бабушки наполняли пустые бутылки с этикетками на английском языке чаем, и выставляли их в буфеты на видное место.

Параллельно шел процесс все большего роста теневой экономики. Цеховиков начали «крышевать» партийные чиновники и правоохранительные органы, выстраивалась полноценная коррупционная система. В обществе и в руководстве страны шли разговоры об экономических реформах, о либерализации хозяйственной деятельности, отказе от социалистических догматов. Коррупционная система породила новый тип советского «делового» человека, озабоченного только «блатом» и заграничным ширпотребом пробивного циника. Не удивительно, что коррупционеры восьмидесятых так легко перестроились в коррупционеров девяностых, когда чуть было не растащили вообще всю страну.

И все это происходило на фоне открытой «борьбы с коррупцией», которая сильно подкрепляла растущее презрение людей к власти и государству. Не случайно самой заметной спецслужбой в стране становится ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности). Теперь не КГБ борется со шпионами, каждый факт поимки которых вызывает сомнения после хрущевских разоблачений и поэтому не афишируется, теперь ОБХСС ведет борьбу с коррумпированной номенклатурой, взяточниками и очковтирателями.

К концу восьмидесятых главные скандалы, которые будоражат общество — это антикоррупционные разоблачения Гдляна и Иванова, знаменитое «Хлопковое дело», ставшее началом последнего этапа конца СССР. Все антикоррупционные процессы выносятся на всесоюзный уровень, широко обсуждаются в ведущих советских СМИ и на каждой кухне.

Олег Матвейчев вспоминает: «Одновременно распространились теории о том, что в СССР на самом деле никакое не социалистическое общество. Новые модные теоретики вовсю доказывают, что на самом деле никакого социализма в нашей стране не построено, а существует классовое общество, где «правящим классом» является партийная номенклатура. И люди в это верят! Дальнейшее развитие этих теорий еще безумней, утверждается, что в СССР установился феодальный строй! Причем доказывается все это с позиций до предела вульгаризированной марксисткой точки зрения. Все в школах и вузах проходили обществоведение и знали знаменитую «пятичленку» обязательных этапов развития общества в истории: рабовладение-феодализм-капитализм-социализм-коммунизм. В Российской империи на момент Февральской революции существовал феодальный строй, но большевики не дали Временному правительству выстроить капитализм и решили перешагнуть этот обязательный этап развития. А раз мы не прошли капитализм, то, следовательно, под видом социализма всего лишь реставрировали феодализм, где вместо дворянства и помещиков теперь оказались социалистические чиновники. Следовательно, раз мы застряли на 70 лет по вине большевиков в феодализме, нам надо срочно строить капитализм и пройти обязательный этап истории, который мы хотели перепрыгнуть! Так, используя самый ортодоксальный кондовый марксизм с его глупыми и смехотворными схемами истории, всему обществу навязывали мысль о необходимости строительства… капитализма!!! Ловкость рук и никакого мошенничества!»

Сколь бы комичными не казались такие теории, они находят отклик у людей, воспитанных на марксизме и уверенных, что смена пяти политэкономических формаций — это обязательный путь развития общества. Такими теориями не только объясняется неудача с построением коммунизма в СССР, обещанным Хрущевым к 1980 году, но и оправдывается будущая реставрация капитализма. А поскольку согласно той же марксистской теории, возникновение капитализма неизбежно связано на ранней стадии с «первичным накоплением капитала», что означает бандитизм и тотальную коррупцию, то общество, таким образом, готовится к принятию будущих девяностых годов.

***

Опыт Сталина показывает нам, что для эффективной борьбы с коррупцией, самое важное — не объявлять никаких публичных кампаний по борьбе с ней. А опыт его преемников хорошо демонстрирует, какое разлагающее воздействие оказывает любая публичность, любая кампанейщина в этом деле.

К сожалению, сейчас в нашей стране все делается ровно наоборот. Очевидно, что необходимо скрыть борьбу с коррупцией, а жесткие меры в отношении виновных в этом обосновать государственными задачами и угрозами государству извне, чтобы народ понял и принял эти меры, и чтобы они приносили пользу стране и укрепляли силу и авторитет власти, а не разлагали и погружали людей в уныние и презрение к государству.

Вместо этого власть постоянно распаляет людей и нагнетает антикоррупционные настроения в нем, всеми способами привлекает внимание к своим «достижениям» на этом поприще и кормит общество все большими жертвами и порождает все больший аппетит и все большее недовольство властью.

Но и этого мало, власть действует ровно наоборот и скрывает за коррупционными реальные политические процессы. Михаил Ходорковский, который фактически готовил государственный переворот в России, скупал депутатов Государственной Думы целыми фракциями, пытался организовать фронду из олигархов, вел переговоры о продаже за рубеж трети (!!!) российской нефтянки, действовал против России в интересах внешних сил, был почему-то осужден не за это, а по «предпринимательским» статьям. Конечно, он действительно совершал все эти нарушения и уклонялся от налогов, покупал у дочерних компаний ЮКОСа нефть по заниженной цене, называя ее «скважинной жидкостью», но разве это самое страшное, что он сделал? Назови власть вещи своими именами, выдвини обвинения в адрес Ходорковского в госизмене, шпионаже, вредительстве, и народ полностью поддержал бы ее. Причем люди всё прекрасно поняли и так, но им нужен четкий посыл со стороны власти, а не трусливое лицемерие, когда наказание за измену Родине воровато маскируется под «налоговые нарушения». Тогда не нужно было бы организовывать второй процесс, который вызвал в обществе гораздо больше сомнений чем первый, не нужно было выпускать олигарха после того, как он отсидел 10 лет, после чего он вернулся к своей антироссийской деятельности и вредит уже из-за рубежа. А главное, не было бы самого неприятного для власти вопроса в этой связи — почему наказан только Ходорковский, хотя подобные преступления совершали все олигархи девяностых? Только из-за того, что он поссорился с Президентом? Вместо того, чтобы законно осудить врага Родины, мы посадили на 10 лет одного из многочисленных коррупционеров и махинаторов и только заострили внимание общества на том, что никакой системной борьбы с коррупцией не ведется, иначе сидели бы все олигархи, а посадка Ходорковского — это только сведение личных счетов под прикрытием этой борьбы. Зачем мы сами дали сторонникам Ходорковского такие козыри в руки?

Другой пример, это уголовные дела в отношении Алексея Навального. Этот персонаж сделал и наговорил себе уже на несколько пожизненных сроков по статьям, связанным с госизменой, и это очевидно даже его сторонникам. Попытка организации государственного переворота в 2011-2012 годах, прямые призывы к свержению власти, тесные контакты с иностранными политическими силами, ведущими подрывную деятельность в стране. Но и в этом случае власть трусливо осуждает его по «хозяйственным» статьям, и все российское общество, и сторонники, и противники видят в этом отчётливый политический характер.

Зачем так подставляться, тем более там, где есть все законные основания привлечь таких людей к ответственности за госизмену, когда в обществе есть на это четкий и недвусмысленный запрос? И к тому же это отвлекло бы людей от антикоррупционной повестки дня, дискредитировало бы тех, кто под борьбой с коррупцией скрывает свои политические и популистские цели, работу на внешних врагов?

Как можно до сих пор не понимать элементарного закона: усиление антикоррупционных тем в повестке дня конкретной страны выгодно врагам этого государства. И неважно, берет ли власть инициативу в свои руки или нет, усиливая эту тему, она работает только в интересах врага. И напротив, любое снижение общественного интереса к теме коррупции работает в интересах страны и на укрепление власти и общества в целом.

Современную китайскую власть, которая под видом борьбы с коррупцией устраивает массовые репрессии в отношении политических конкурентов, и вместо негодования тем самым добилась даже сдержанного одобрения со стороны мирового сообщества, еще можно понять, хотя в стратегическом смысле это может обернуться очень большими проблемами для Китая. Но российскую власть, которая не получает от борьбы с коррупцией ничего, кроме колоссального вреда, понять невозможно.

А Сталин… Сталин, по крайней мере, все понимал правильно и благодаря этому он победил коррупцию.