«Для развития села нужно не меньше внимания, чем городу» - депутат

От чего зависят цены на зерно, с какими проблемами сталкиваются сейчас сельчане, что нужно, чтобы молодежь не уезжала в город? На эти и другие вопросы ИА «КазахЗерно.kz» ответил Нартай Искаков, депутат Акмолинского областного маслихата.

- В начале июня Акмолинская область завершила посевную кампанию. Надо полагать, не все было просто. Особенно для небольших хозяйств. Вам, как сельхозпроизводителю, председателю постоянной комиссии по аграрным вопросам и индустриально-инновационному развитию облмаслихата, наверняка, известно об этом. Что беспокоило сельчан в этом году в первую очередь?

- Основной вопрос всегда возникает с оборотными средствами. Но, хочу отметить, государство ежегодно выделяет 60 миллиардов тенге на проведение весенне-полевых работ в республике. Эти деньги идут через банки второго уровня, финансовые институты КазАгро, как АО «Фонд поддержки сельского хозяйства», «Агрокредитная корпорация». К примеру, в текущем году Акмолинская область освоила  18 миллиардов тенге. Это немалая сумма, и, насколько я знаю, как таковой проблемы с финансированием не было. Средств можно было получить и больше, но иногда сами товаропроизводители были не готовы. 

Требования большие: не должно быть долгов по налогам, просроченной задолженности, надо иметь хорошую кредитную историю, залоги и т.д.  Поэтому те хозяйства, которые давно занимаются производством сельхозпродукции, подошли к этому подготовленными, и все необходимые средства получили.

Единственное, мелким крестьянским хозяйствам, конечно, трудно самостоятельно решать финансовые вопросы и  им нужно вступать в кредитные товарищества. Они предусматривают солидарную ответственность. Если  кто-то из участников КТ не выплатил заем,  то остальные должны совместно погашать его. Многие люди такого подхода опасаются, но в последнее время кредитные товарищества поставили свою работу на должный уровень, и не допускают задолженности, внимательно отслеживают, на что фермер берет деньги, как он рассчитывает их вернуть.

Это бюджетные деньги, выдаваемые, кстати, под низкие проценты, которые нужно возвращать. Добавлю, что к финансированию сельхозтоваропроизводителей подключаются и крупные зерновые трейдеры, которые выделяют средства под будущий урожай. Это не всегда выгодно крестьянам. Например, в прошлом году они предварительно давали за тонну ячменя 40-42 тыс. тенге, а после уборки урожая цена повысилась до 65 тысяч тенге. Поэтому, получившие такое финансирование крестьянские хозяйства теряли часть дохода. Но, как я отметил выше, есть реальная возможность получить доступные оборотные средства от государства, все зависит от самих хозяйств.

- Тем не менее, не считаете ли вы, что государству следует изменить подход к поддержке сельхозтоваропроизводителей?

- Скажу прямо, как бы ни критиковали люди субсидирование сельского хозяйства, оно достаточно ощутимое. Такого не было раньше. Меня радует, что в этом году начали в полной мере выплачивать инвестиционные субсидии. Это один из самых действенных инструментов поддержки, при приобретении техники. Государство возмещает 25 процентов затрат от стоимости. Это очень большое дело, поскольку, чтобы повысить производительность труда, улучшить технологию, нужна энерговооруженность. Тогда можно выполнить весь перечень работ, предусмотренных технологической картой в кратчайшие сроки, что является главным условием для повышения урожайности. Не зря в народе издревле говорили, что весенний день год кормит.

То же самое можно сказать и про уборку урожая, когда с помощью современной техники можно сократить сроки, тем самым избежать потерь.

В текущем году в Акмолинской области уже выплачено инвестиционных субсидий на сумму 8, 4 миллиарда тенге. Этих средств не хватило, представляете, какое происходит обновление техники? Уже подтверждено, что в  августе-сентябре будет выделено дополнительно 4,5 млрд. тенге. Важным отличием этой помощи от прошлых лет является то, что эти средства можно получать заранее. Ведь основную технику товаропроизводители приобретают в лизинг, при этом выплачивается определенный первоначальный  взнос, остальная часть распределяется в рассрочку на семь лет, причем ставка вознаграждения субсидируется государством. Согласно измененным правилам, при одобрении проекта в «КазАгроФинанс», можно подавать заявку на субсидирование. Таким образом, есть  возможность заранее получить эти деньги и направить их на оплату первоначального взноса.

Например, новый комбайн стоит сейчас 50 млн. тенге, первоначальный взнос составляет 10 процентов, не у всех он есть. Получив субсидии, можно купить комбайн в рассрочку на 7 лет, это очень большая помощь.

Еще одной мерой государственной поддержки является субсидирование стоимости гербицидов. В Акмолинской области на эти цели в этом году выделены около 9,5 млрд. тенге. Также государством оказывается помощь по защите от болезней и вредителей.

Но, по моему мнению, нужно изменить порядок предоставления этой меры поддержки. В настоящее время она осуществляется следующим образом: представители РГП «Фитосанитария» выезжают на поля, выявляют болезни и вредителей, определяют объем подлежащих обработке площадей. Затем закупаются централизовано необходимые препараты, посредством конкурса определяются подрядчики, которые будут обрабатывать поля. На это уходит определенное время и можно упустить сроки обработки. Также влияет человеческий фактор, кому-то обрабатывают больше, кому-то меньше. Качество обработки многих не устраивает. Используют газогенераторы, которые зависят от направления ветра и поэтому не всегда удается точечно обработать нужное поле. В данное время многие товаропроизводители имеют современные агрегаты для внесения гербицидов и фунгицидов. Хозяйства могли бы качественнее провести обработку, выбрать наиболее подходящие препараты. Поэтому я предлагаю, и это мнение многих моих коллег,  чтобы средства, которые государство использует на данную помощь, направить на субсидирование. То есть, хозяйства сами покупают средства защиты, сами обрабатывают, и какая-то часть этих затрат будет субсидироваться.  За государством нужно оставить контроль за масштабными явлениями, как саранча, злостный сорняк типа горчак.

Далее хотелось  бы отметить тот факт, что в этом году должным образом не сработали новые правила субсидирования элитных семян. Разработаны они были, конечно,  из благих намерений, чтобы все, включая мелкие крестьянские хозяйства, могли приобрести элитные семена. Согласно правилам, семеноводческие хозяйства по фиксированным ценам отпускало элитные семена без оплаты. Государство возмещало им стоимость. Производители осенью сдавали зерно в НК «Продкорпорация» 30%  от стоимости полученных семян. Но семеноводческим хозяйствам нужны средства на проведение весенне-полевых работ. Поэтому они не хотели продавать по таким условиям. Фермерам пришлось оплачивать полную стоимость при приобретении семян, в данном случае субсидии не выплачиваются. 

Получилось так, что государство выделило средства, но многие не смогли воспользоваться этой помощью. Поэтому нужно вернуться к старой практике, когда товаропроизводители покупали семена, оплачивая полную стоимость по рыночной цене, а государство возмещало часть затрат. Чтобы при этом субсидировались семена, привезенные даже из России. Что скрывать, по семеноводству россияне на шаг впереди. Для северного Казахстана, для нашей почвенно-климатической  зоны подходят сорта омской, курганской селекций. Например, я приобрел элитные семена ячменя, пшеницы, льна, суданской травы в России и под субсидирование не попал.

Хотелось бы сказать и о ситуации с субсидированием удобрений. Это дорогая продукция. Раньше  мы оплачивали часть стоимости, а субсидии государство напрямую перечисляло производителям. К примеру, аммофос стоит  185 тыс. тенге за тонну. Два вагона удобрений – уже 25 млн. тенге, а это уже большие средства. Возмещать стоимость удобрений государство будет позже, порядка 33 процентов. Если бы субсидированную часть средств государство отдавало напрямую производителям удобрений, а мы бы оплачивали остальную часть, тогда смогли бы приобрести еще больший объем. Предлагаю субсидирование удобрений пересмотреть.

- Вообще, возможно ли крестьянскому хозяйству самостоятельно по выгодной цене реализовывать продукцию? В Кокшетау раньше существовала товарная биржа, где сельчане могли напрямую реализовывать свою продукцию покупателю по фиксированной комиссионной оплате. Но лоббисты «продавили» укрупнение товарных бирж, и сейчас  такого рыночного механизма в Акмолинской области нет. Это сказывается на финансовом положении сельхозпроизводителей?

- Я бы не сказал, что товарная биржа в Кокшетау  нашла широкое применение  у производителей. Биржа как торговый инструмент существует и сейчас, не обязательно в Акмолинской области. Когда Продкорпорация закупала зерно, она действительно формировала цену, на которую ориентировались и сельчане, и зерновые трейдеры.

Осенью у многих хозяйств, кроме кредитов, есть текущие долги. В последние годы практикуется, что продавцы гербицидов отпускают продукцию в долг, то есть до ноября надо рассчитаться. Также надо платить зарплату, налоги. Поэтому осенью зерно падает в цене. В это время трейдеры стараются делать закупки. Если в этот период в закупе зерна будет участвовать НК «Продкорпорация» и установит справедливую цену, то это предотвратит обвал цен на внутреннем рынке. Это было бы существенной помощью производителям. К сожалению, в прошлом году НК «Продкорпорация» не закупала зерно.

- От чего еще зависит ценообразование на зерно?

- На формирование цен влияют многие факторы. Возьмем тот же возврат НДС при экспорте зерна. Вроде, все прописано на бумаге, но в реальности все сложнее. Трейдеры не уверены в возмещении  НДС  при покупке у производителей, поэтому они закладывают риски  и  снижают цену закупа. Например,  при цене в 60 тысяч тенге за тонну возврат НДС составил бы  6 400  тенге, и трейдеры могли бы при покупке учитывать эту сумму и, следовательно, предложить производителям более высокую цену. Поэтому возврат НДС должен осуществляться по закону и в установленные сроки, а не с оговорками, что в бюджете нет денег.

Также существенное влияние оказывает нехватка вагонов, поэтому трейдеры несут дополнительные затраты по хранению зерна, естественно, на эту сумму снижаются закупочные цены. Вопросы нехватки вагонов возникают каждый год  и мучительно преодолеваются с созданием оперативных штабов и т.д. Эти проблемы нужно решать.

- Хранение выращенного урожая и семян до продажи и следующей посевной кампании  - тоже непростая задача для небольших сельхозформирований. Услуги элеваторов не всем, как говорится, по карману. И не все в них устраивает. Не случайно более крупные хозяйства стараются завести собственные зернохранилища, чтобы сэкономить свои затраты до получения прибыли. А что делать малому предприятию? И что они собственно делают в такой ситуации?

- Это один из самых сложных вопросов.  Элеваторы зачастую занижают качество сдаваемого  на хранение, очистку и сушку зерна, что стало настоящим бичом для производителей. Есть ГОСТы, по которым экспортируется зерно. По влажности, например, 14 процентов, сорности - 2, зерновой примеси - 5. Если элеватор занизит по каждому показателю на один  процент, складываются огромные цифры. Оспорить свою правоту очень сложно.  Согласно Закону «О зерне», образец зерна должен храниться 3 дня. Если сдатчик зерна не согласен с показателями, то он может обратиться  территориальный комитет, совместно изъять образцы и  сдать на независимую экспертизу для проверки. Если они не совпадают с данными элеватора, то могут их наказать. За повторное нарушение - приостановить лицензию на данную деятельность.  

Но на практике  допускается один процент отклонения. Давайте посчитаем. 22 тонны вмещается в «КамАЗ».  Один процент по сорности, который никогда не докажешь – уже 220 кг. Один процент по влажности – еще 220 кг, еще столько же по зерновой примеси. В итоге только по трем показателям не хватает 660 кг, что при нынешних ценах 60 тысяч  тенге за тонну  составляет  свыше 40 тысяч тенге с одной машины! Если предприниматель сдает 5 тысяч тонн, какая получается сумма?  Есть и другие потери. Зерно с клейковиной 22 процента считается 4-м классом, 23 и выше – третий класс. Разница в цене – примерно 2 тысячи тенге.  Как я говорил выше, 1 % доказать невозможно, чем пользуются недобросовестные хлебоприемные пункты. Ко всему сказанному можно добавить постоянную  разницу в весах. Хозяйства проводят проверку своего весового оборудования ежегодно. Однако на элеваторе с каждого «КамАЗа» как правило, выходит недостача 30-50 килограмм в пользу элеватора.

 Посчитайте сами, сколько теряет товаропроизводитель? Это самый больной вопрос, особенно для небольших предприятий.  Ряд крупных фирм договариваются с ХПП, чтобы  при приемке зерна участвовали  их представители-лаборанты.  Но многие элеваторы не соглашаются, мотивируя тем, что у них большое количество сдатчиков зерна и их представители будут мешать в работе.  Все это создает атмосферу недоверия. Мы с удовольствием платили бы по  расценкам ХПП, если бы все было по-честному. 

Поэтому каждый производитель зерна старается построить свои хранилища, приобрести сушильные и очистительные агрегаты. Но это излишняя нагрузка на производство.  Эти средства можно было направить на покупку новой техники.  К примеру – на одной станции Новоишимская СКО 4 года назад насчитали 18 элеваторов! А нужно ли столько? Конечно, нет. Просто хозяйства, видя происходящее, вынуждены строить свои элеваторы, неся дополнительные затраты. 

- Есть ли все же выход в сложившейся ситуации?

- Нам сообща надо искать пути решения этого вопроса. По масличным культурам, вроде бы, выход найден. Многие хозяйства сами отгружают лен в биг-бегах в Европу автомобильным транспортом. При этом они сами отвечает за его вес, качество перед покупателем. И главное, никто их не обманывает.  Ведь настоящий бизнес должен быть основан на честности и порядочности.

- В завершение нашей беседы хотелось бы спросить, каким вы видите будущее села? Не секрет, что молодежь уезжает в город в поисках лучшей жизни.  И аулы, особенно расположенные вдали от железной дороги, больших автомобильных трасс, запустевают.

- Этот вопрос меня волнует как депутата, как выходца из села. В родном Зерендинском районе также  население уменьшается из года в год, хотя он благополучный и находится рядом с Кокшетау. Почему не задерживается молодежь? Здесь, наверное, вопрос не только в качестве жизни. У нас через сериалы начали пропагандировать образ  молодого человека, который ездит на престижной машине, ходит в кафе с девушками, летает за границу. А молодежь видит эту красивую картинку, и думает, что, если перебраться в город, возможно, у них тоже получится красивая жизнь. Они также видят, что  раньше можно было добиться материальных благ с помощью честного труда, а сейчас некоторая часть незаслуженно богатеет.

Но самое главное – это большая разница в качестве жизни. Городские жители имеют большие привилегии. Например, в текущем году в Кокшетау уменьшили оплату за тепло на 30 процентов. Поэтому в городе в отопительный сезон жители платят  20-30 тыс. тенге за 5 месяцев холодов,  а у сельчанина одного угля за зиму уходит на 100 тысяч тенге. Если городу выделяются миллиарды на покупку топлива из бюджета, то сельчане же покупают уголь по рыночной цене самостоятельно. В городе работает программа модернизации жилья, где под низкий процент ремонтируется ветхое жилье. Для горожан строится ипотечное жилье,  у сельчанина таких возможностей нет.

 Адресная социальная помощь становится для сельчан  менее доступной, поскольку скот в личном подворье считают доходом. Хотя ту же корову надо содержать, покупать не дешевые корма. Поэтому содержание скота становится не столь выгодным. Один лишь пример - в  селе Березняковка близ Кокшетау на 139 дворов осталось  менее 60-ти  дойных коров. Я  несколько раз выступал  о неправильности расчета АСП для сельских семей. Но это решение республиканского уровня. 

Сельчане тоже хотят, чтобы их дети получали  музыкальное образование, занимались спортом в  разнообразных спортивных секциях, в школу приходили новые кадры, существовало качественное медицинское обслуживание. Но в селах не хватает таких специалистов. Почему не строится жилье для  них? Дома за счет бюджета  возводятся только в городах и райцентрах.  А надо охватывать и село. Даже программа «С дипломом в село» реализуется не в полной мере из-за нехватки средств. Так, для Акмолинской области выделенные  874,9 млн. тенге на 231 специалиста обеспечивают лишь 50 процентов от существующей потребности.  Фактически подали заявки на бюджетное кредитование по данной программе 449 специалистов на сумму 1 млрд. 700, млн. тенге.

Нехватка средств приводит к оттоку специалистов, прибывших в сельские населенные пункты для работы и проживания в рамках проекта. Конкретный пример: в Зерендинском районе получили бюджетные кредиты на  приобретение жилья  20 молодых специалистов, а двадцати четырем не хватило средств. Недавно узнаю, что из них остались работать в селе только двенадцать человек. Половина уехала, не дождавшись положенной помощи!

Мы говорим молодежи – идите в  село, но не выполняем условия Программы.  Таким образом, мы ускоряем урбанизацию. Подводя итоги, скажу, что селу надо уделять такое же внимание, как городу. Тогда будет общество равных возможностей и всеобщего труда, о чем неоднократно говорилось с высоких трибун.