На такое способны только маньяки: Каунасская резня евреев в Литве

В конце июня 1941 года после ухода советских войск из Каунаса улицы бывшей столицы Литвы оказались залиты кровью. Виною всему стали не ожесточенные сражения в городе, а литовский национализм, взращенный на благодатной почве авторитарного режима Антанаса Сметоны. Еще до прихода немцев разъяренные группы литовских националистов убивали и калечили своих еврейских соседей. Немногие из литовцев отваживались спасать евреев, остальные — молчаливо, безучастно смотрели.

Предпосылки

Литовское межвоенное общество было насквозь пропитано антисемитизмом. Свою роль в этом сыграл авторитарный режим Антанаса Сметоны, ставивший своей целью построение литовской нации по модели «корпоративного общества», в котором нет места нелитовскому населению.

Несмотря на то, что для многих евреев Литва была родиной, они с большим трудом подвергались ассимиляции и сохраняли верность своей иудейской культуре.

Во многом поэтому в предвоенные годы евреи в литовском обществе воспринимались как второсортные граждане.

Президент Литвы Антанас Сметона в своих речах часто называл их гостями, которым есть место исключительно в экономической и социальной сферах жизни Литовского государства.

Помимо этого, предприимчивые евреи подобрали под себя малый и средний бизнес, с ними не могли конкурировать не только литовские дельцы, но и государственные компании. То и дело раздавались голоса национальной интеллигенции о том, что экономику Литвы нужно освободить от чуждого элемента.

<source media="(max-width:480px)" srcset="/upload/fastimage/322/322f0ded73ae5be9bc3b8294ffa78f42.jpg"/><source media="(min-width:480px)" srcset="/upload/fastimage/322/322f0ded73ae5be9bc3b8294ffa78f42.jpg"/>«Фронт литовских активистов» на улицах Каунаса. Июнь 1941 года

В мае 1941 года вышла программная статья «За что борются активисты?» главной литовской националистической организации «Фронт литовских активистов», в которой говорилось о том, что перед литовскими патриотами стоит важная задача по очищению территории страны от евреев, которые рьяно прислуживают «большевикам».

«Еврейство, которое на литовской земле за пять веков смогло пышно расцвести, никогда ни в каком отношении не находило с этой землей творческих связей... Как всюду, так и — особенно — у нас евреи, эти международные проходимцы и деляги, старались только сосать, как клещи, соки среды, ничего не давая стране, в которой живут. Евреи во все времена оставались чужими литовскому народу. Во время обеих русских оккупаций они показали, что бессовестно переходят на службу к более сильному и помогают угнетать литовский народ, который даже осмеливались публично оскорблять и презирать».

Резня

23 июня 1941 года Красная Армия покинула Каунас, который оказался в руках литовских националистов. Еще до прихода вермахта в городе начали происходить стихийные погромы.

Местные грабили, избивали, насиловали и выкидывали из квартир евреев, оправдывая свои действия тем, что евреи участвовали в организации депортаций литовцев в Сибирь.

Здесь не было пощады ни женщинам, ни старикам, ни детям. С этих пор судьба евреев находилась в руках погромщиков, которые могли с ними сделать все что им заблагорассудится: застрелить, зарубить топором, забить ломом или лопатой.

Временное литовское правительство и католическая церковь бездействовали, тем самым негласно давая добро на дьявольские изуверства.

Погромы усилились с приходом немцев 24 июня. Только за одну ночь, с 25 на 26 июня, в пригороде Каунаса Вилиямполе было убито около 800 евреев.

Бывший узник Каунасского гетто Иосиф Гара впоследствии писал:

«…Некоторые тела были найдены без голов — тела в одном месте, а головы в другом конце двора или комнаты…

…недалеко от моста через реку Нерис вооруженные бандиты задержали группу из 25 человек. Их заставили танцевать, петь советские и религиозные еврейские песни, потом по команде ложиться и вставать. Изверги охотно созывали прохожих полюбоваться зрелищем. Когда их жертвы падали от усталости, они обливали их водой и продолжали издеваться. Таким образом люди были окончательно замучены. Потом их принудили стать на колени и всех убили выстрелами в затылок. Впоследствии снимок этой экзекуции появился в одном из немецких журналов с надписью: "Так освобожденные народы Восточной Европы мстят своим врагам..."».

Вторая волна погрома началась 27 июня, когда группа националистов согнала пойманных на улице евреев в гаражи кооператива Lietukis. То, что там происходило, невозможно описать словами.

Способы, которыми в гараже убивали евреев, не поддаются объяснениям: на такое способны только глубоко больные маньяки. Как оказалось, в литовском обществе подобного рода «сверхлюдей» было много.

<source media="(max-width:480px)" srcset="/upload/resize_cache/fastimage/e96/420_9999_0/e96e5d6ec23d2d7c8ddee9acbe62bf3a.jpg"/><source media="(min-width:480px)" srcset="/upload/fastimage/e96/e96e5d6ec23d2d7c8ddee9acbe62bf3a.jpg"/>Жертвы и зрители погрома.

27 июня 1941 года

<source media="(max-width:480px)" srcset="/upload/fastimage/693/693184e99955c2e08cfe1a65cde2b6d0.jpg"/><source media="(min-width:480px)" srcset="/upload/fastimage/693/693184e99955c2e08cfe1a65cde2b6d0.jpg"/>Один из убийц в гараже Lietukis

По воспоминаниям очевидцев, молодой литовец, которому не было и 20 лет, с засученными рукавами, чтобы не испачкаться, хладнокровно, методично одним или несколькими ударами ломом по затылку убивал евреев. По его команде к нему вновь и вновь подводили приговоренных к смерти. Если кто-то еще подавал признаки жизни, в него засовывали шланг и заставляли пить до тех пор, пока его не разрывало.

Рассказ очевидца событий — литовского актера, лауреата Национальной премии Литвы Лаймонаса Норейкаса:

«В толпе не было ни одобряющих, ни протестующих, все только смотрели, прижавшись к ограде. Любопытные. Мы там пробыли, может, десять минут, может, больше… Потом брат взял меня за плечи, оттащил от ограды, и мы пошли домой».

Это дьявольское зрелище фотографировали немцы, которые охотно позировали на фоне убитых евреев. Затем погром перекинулся и на другие районы Каунаса.

Всего же за период с 27 по 30 июня было убито свыше 2,3 тысячи человек.

Захарий Грузин, прошедший через все ужасы Каунасского гетто и Дахау, вспоминал:

«23 июня мы покинули наш дом, но после пятисуточного скитания по окрестным деревням 28 июня оказались на подступах к городу, недалеко от IX форта. К нам подбежала женщина и стала кричать по-литовски, чтобы мы немедленно шли назад, так как в городе страшная резня, что многих евреев убили во время погрома, что всех, кто возвращается, на дороге задерживают и что нас могут убить, если мы решим спуститься в город».

Каунасский погром был только началом написанной кровью истории. Впоследствии в Каунасе было организовано гетто, а на фортах города, согласно данным государственной комиссии о преступлениях гитлеровских захватчиков, было уничтожено более 70 тысяч мирных жителей.

Из 37 тысяч евреев, проживавших до войны в Каунасе, выжить удалосьлишь 3 тысячам.

<source media="(max-width:480px)" srcset="/upload/resize_cache/fastimage/ba1/420_9999_0/ba124808646ed6816aa222db17e90ee6.jpg"/><source media="(min-width:480px)" srcset="/upload/fastimage/ba1/ba124808646ed6816aa222db17e90ee6.jpg"/>Монумент памяти рядом с IX фортом

Из дневника Елены Буйвидайте-Куторгене, спасшей десятки евреев (Каунас), январь-март 1942 года:

«За двадцать лет литовская буржуазия вырастила очень убогую молодежь, она отравила ее ядом шовинизма, узкого национализма, антисемитизма, слепой враждебности ко всему русскому, не говоря уже о советском.

Эта молодежь гордится тем, что не знает ни одного иностранного языка (это при двух миллионах всего народа!), поэтому она малообразованна; ее помыслы ограничиваются мечтою о сытном местечке, собственном домике или именьице... идеи общественного служения ей совершенно чужды...»

Всего же в Литве было уничтожено 96% еврейского населения, проживавшего в стране до войны. При этом большинство людей были убиты руками литовцев.

Немецкие нацисты о таких помощниках и мечтать не могли.

Полковник госбезопасности в отставке Нахман Душанский, который в 1940–1950-е годы активно боролся с бандитизмом в Прибалтике, охарактеризовал литовских националистов так: «Звери, а не люди, пробы ставить негде».