Обслуживать режим стало противно даже тем, кто уже много лет профессионально занимается этим

Дмитрий Галкин

В "прямой линии" Путина больше всего поражает плохая организация и ужасный сценарий. В этом отношении она проигрывает "линиям" не только 2000-х годов, но даже "посткрымского" периода. Технические неполадки, - не загружались фотографии мусорных свалок, не удалось сразу установить связь с жителями поселка, просившими провести им воду.

Какие-то детские ошибки при организации и проведении: с министрами и губернаторами не провели предварительной работы, не проверили заранее, сколько будут длиться их ответы. Поэтому они долго несут какую-то невнятную чушь и их приходится прерывать. Связь с девушкой, задавшей один из самых важных вопросов линии о детских пособиях, которые предполагалось повысить в прямом эфире, была утрачена.

Сценарий просто безобразный. Подводки к ответам в стиле передачи "От всей души". Плохо написанные вопросы, которые не предполагают подробного освещения проблемы. Ответы, которые отклоняются от темы вопроса. В течение долгого времени изображали внезапность и спонтанность, а потом Путин признался, что долго готовился, поскольку вопросы были присланы заранее. Но заверил при этом, что вся работа велась в прямом эфире. Зачем это было сделано, понять невозможно.

Два самых сильных эмоциональных момента: благодарность от дагестанского ополченца и рассказ Путина о том, как потеряли прошение, поданное коленопреклоненной теткой, пропали даром. Первый утопили в рутине социальных проблем. Правда, Фелермессер, задававшая вопрос следующей и рассказала о том, как она тронута (все-таки, не могу понять, откуда такие персонажи наползают, и почему они вызывают столь сильное умиление у либеральной интеллигенции).

Однако все это было как-то слабовато. Нужно было поставить следующим сурового человека, который бы со слезами в глазах сперва бы вспомнил, как он тоже воевал в 1999 году. А потом все также сурово, по-солдатски, задал бы Путину какой-то вопрос (ну, что-нибудь про военную экипировку, например), на который Путин бы ответил согласием. Зачем на эмоциональном подъеме понадобилось выпускать Федермессер, которой Путин ответил отказом, остается загадкой.

Второй эмоциональный подъем пришелся на конец передачи, а потому его даже в самом благоприятном случае нельзя было использовать до конца. Правда, неясно кого все-таки рассчитывали умилить рассказом про женщину, которая стоя в грязи на коленях, подала прошение, потерянное впоследствии к стыду президента. В отличие от автора рассказа, граждане рассказа в своем большинстве ежедневно сталкиваются с социальной действительностью, а потому хорошо знают, что грязь к приезду президента уберут, а неизвестную тетку не пропустят к главе государства. Но ведь этот рассказ прежде, чем он был одобрен к использованию в ходе прямой линии прочли, по меньшей мере, пять человек, которые могли его выкинуть.

Почему же его все-таки допустили?

Могу объяснить это только тем, что обслуживать этот режим стало противно даже тем, кто уже много лет профессионально занимается этим. Поэтому они совершенно перестали заботиться о качестве своей работы. Поэтому нынешняя прямая линия является столь же ярким свидетельством распада системы, как и загрязнение нефтепровода "Дружба".