Дело "о чужих репостах Вконтакте" прекращено

Уголовное дело в отношении гражданской активистки Анны Дмитриевой прекращено по декриминализации части 1 статьи 282 УК РФ.

Такое решение вынуждена была принять судья Жигулевского городского суда Самарской области Людмила Субботина после повторного рассмотрения дела «о чужом репосте ВКонтакте».

Напомним, что Анну преследуют за 4 экстремистских репоста, которые якобы она сделала на своих страницах в социальной сети ВКонтакте. При этом тексты репостов не были признаны экстремистскими ни одним судом, других репостнувших и авторов постов не преследовали. А «ВКонтакте» даже не подтверждает, что репосты были сделаны с IP активистки. Такое недоразумение считаем возможным только при политическом заказе.

Анну можно поздравить с заслуженной победой после трех лет мытарств. Но этого мало.

Активистка считает, что нет никакого иного справедливого решения по этому делу, кроме как оправдательного приговора. Поэтому она намерена идти до конца и добиться оправдания и реабилитации.

И с этим сложно не согласиться. Ведь даже в итоговом решении Субботина указала доказательством вины Анны Дмитриевой то, что защита разоблачила как недопустимые доказательства, полученные с нарушением закона или имеющие признаки фальсификации.

Субботина готова была вынести обвинительный приговор и вынесла бы его, если бы Дмитриева не заболела перед заседанием в конце прошлого года. Очевидно, у судьи даже было готовое решение, ведь в совещательной комнате в день вынесения постановления она была всего лишь около получаса, а решение зачитывала полтора часа. Вряд ли у нее такая большая скорость набора текста. При этом слушателям было видно, что Субботина правила распечатанный текст решения во время выступления защиты в прениях, сверяясь с тем, что говорят адвокат и Анна, и даже перебивала сторону защиты.

Были ли основания для того, чтобы принять обвинительный приговор по этому делу? Давайте разбираться.

Экспертные заключения обвинения.

Для того, чтобы сделать вывод об экстремистской направленности текста, по материалу проводится психолингвистическая экспертиза. Постановление выносит следователь и отправляет материал в экспертные учреждения для проверки. Это прописано в законе.

В деле есть три заключения специалиста обвинения по вменяемым активистке «экстремистским» репостам, полученные с нарушением закона.

Так, оперативник тольяттинского центра Э Максим Тришкин в рамках оперативно-розыскных мероприятий отправляет специалисту Махмудову один из трех текстов репостов. Махмудов находит в тексте «психолингвистические признаки возбуждения» розни. При этом Махмудов не является ни психологом, ни лингвистом — он обычный педагог. Любопытно, что заключение было составлено на бланке ВУЗа, где Махмудов не работает, а заверено… печатью отдела кадров другого ВУЗа! Более того, среди научных источников Махмудов приводит ссылки на Википедию. Общеизвестно, что свободно редактируемая энциклопедия далека от науки, и вносить правки в статьи могут практически любые пользователи. Помимо этого, независимый профильный (!) эксперт защиты с 20-летним стажем работы выявил в заключении Махмудова массу нарушений правил составления заключений.

Мало того что заключение, по нашему мнению, некачественное, так еще и Тришкин, как поняли слушатели из заседания, превысил свои полномочия. Оперативно-розыскные мероприятия не предусматривают проведение исследования текста в принципе.

Еще два «экспертных» заключения обвинения по текстам других репостов в рамках ОРМ заказывает тольяттинский ФСБшник Григорий Ермошин. Он также, как и Тришкин, нарушил закон «Об оперативно-розыскной деятельности». Он привлек к делу двух специалистов Наумову и Комлеву. Те проводят лингвистические исследования текстов и находят в них признаки экстремизма.

Позднее независимый эксперт сделает вывод о том, что, похоже, эти экспертизы по всем признакам «написаны под требования следствия». В частности, независимый эксперт отмечал, что в экспертизе Комлевой лишь перечислены методики, использованные в заключении, но на деле не были применены. Если бы Комлева при проведении исследования текста их применила, то найти в тексте «лингвистические признаки ненависти или вражды» у нее бы не получилось, т.к. их там нет.

Получается, что все три экспертных заключения не отвечают требованиям к составлению таких документов, получены с нарушением закона, и поэтому являются недопустимыми доказательствами, но именно на основании этих заключений возбуждено дело в отношении Анны Дмитриевой.

Стоит отметить, что Дмитриевой также вменяли возбуждение религиозной розни этими репостами, но ни один религиовед к делу привлечен не был. А тексты самих постов до сих пор не признаны экстремистскими ни одним судом. Из чего следует, что даже если бы Анна делала репосты, то в ее действиях не было состава преступления.

Показания свидетелей обвинения.

Здесь, как в театре абсурда. Показания свидетелей обвинения в протоколах допроса (в большинстве своем силовиков) похожи как братья-близнецы, даже грамматические ошибки в них одинаковые. Очевидно, что тексты были бездумно скопированы и вставлены в документы. Однако, даже похожую информацию те оказались не в состоянии повторить в зале суда. Показания большинства из них помощник прокурора Марина Ломакина просто зачитывала из материалов дела, а тем оставалось лишь согласиться, что так и было.

Некоторые откровенно лгали. Полагаем, к таким относился ФСБшник Голощапов. Его показания в судебном заседании противоречили показаниям, которые он дал на стадии предварительного следствия и в предыдущих судебных разбирательствах. В своих нелогичных показаниях он обвинил метеоусловия (!), и ему все сошло с рук. Он же заявлял, что ему были неприятны вменяемые активистке репосты, поскольку он является крещеным христианином. Однако ни одного православного таинства этот «верующий» даже назвать не смог.

Слушатели, которые присутствовали на судебном заседании, видели, как ФСБшнику Ермошину прокурор Ломакина выносила материалы дела в коридор суда. Она объясняла Ермошину, что он должен сказать в суде будто под репостами было 2-3 лайка, что у Дмитриевой на странице было много негативной информации про евреев, что у нее было около 500 друзей, что она продолжала заниматься деятельностью полтической партии «Воля»*. А если было много негативной информации, то почему в деле фигурирует лишь четыре репоста?

На лжи поймали и свидетеля обвинения Юлию Толстобровову, та лгала о своем месте работы, говорила, что на страницу Дмитриевой попала случайно (что исключено, по мнению специалистов в сфере информационных технологий). Гражданка сообщила суду, будто работает продавцом-консультантом, а на деле оказалась корреспондентом Ставропольского отдела полиции города Тольятти. Ее разоблачила защита, предоставив суду скриншоты с сайта отдела полиции и ее страницы ВКонтакте, где есть информация, подтверждающая факт трудоустройства Толстобрововой в отделе полиции.

«Крест» на еще трех «свидетелях» обвинения ставят показания эксперта — почерковеда, приглашенного в суд по инициативе защиты. Согласно ее заключению, в протоколах следственных действий есть признаки подделки подписей троих свидетелей обвинения. Из выводов эксперта следует, что подписи Борисова, Байрамова и Сачева были выполнены не ими самими!

Отдельно стоит отметить показания легендированных (засекреченных) свидетелей обвинения «Карамзина» и «Петрова». По мнению Анны Дмитриевой, эти двое свидетелей были придуманы следствием, чтобы оболгать ее. Оба мужчины фигурируют в деле, как якобы члены оппозиционной политической партии «ВОЛЯ»*, хорошо знакомые с Дмитриевой. На деле, Анна их не знает. Это подтверждается и тем, что она случайно узнала личные данные одного из них — Гавронов Андрей Александрович, житель Тольятти.

Он даже живет в другом городе.

То, что они сообщали суду, не лезло ни в какие разумные рамки. Один их них откровенно врал о том, что Дмитриева при нем призывала к свержению власти, оскорбляла евреев, была лидером жигулевской ячейки партии «ВОЛЯ»* и т. д. Причем сам, с его слов, был членом партии с 2010 года. Все это ложь.

Партия была зарегистрирована в 2012 году, и в 2010 году он членом партии быть не мог. В Жигулевске, согласно выписки из ЕГРЮЛ, у партии не было регионального отделения (только Самарской области), а сама Дмитриева членом партии никогда не являлась. Интересно, что при допросе этих двоих в судебном заседании выяснилось, что им на самом деле никто не угрожал, а «Карамзин» даже не просил следствие его засекречивать. Получается, не было никаких законных оснований для их засекречивания?

Следователь Сарий видимо, изначально полагал, что указанные свидетели заведомо лжесвидетельствует в отношении Дмитриевой. Думается, он засекретил сведения об их личностях не в целях их безопасности, а чтобы защитники Анны не имели возможности разоблачить ложь и доказать полную несостоятельность их доводов.

Кроме того, все слова этих «свидетелей» опровергаются показаниями свидетелей защиты.

Дмитриеву судят за «чужие репосты ВКонтакте» на удаленных страницах.

Об этом говорит один из ответов ООО «ВКонтакте». Согласно ему, администрация соцсети не подтверждает, что репосты были сделаны с IP-адреса Анны Дмитриевой. Кроме того, известно, что провайдер политпреследуемой женщины представил распечатку, согласно которой IP-адрес, закрепленный за Дмитриевой, закреплен еще за 14-ю абонентами!

Гражданская активистка сообщала суду, что ее страницы неоднократно взламывались, потому она их удалила. Репосты могли сделать злоумышленники, взломавшие страницы. Кроме того, один из репостов, вменяемых Дмитриевой, сделан в то время, когда она была на работе и не имела возможности выйти в интернет. Активистка работает дворником-озеленителем и на работе у нее, конечно, нет ни компьютера, ни ноутбука. Что подтвердили и ее коллеги по работе, приглашенные в суд для дачи показаний.

Любопытно, что материалами дела подтверждается активность злоумышенников на странице Дмитриевой после ее удаления. Согласно одному из ответов из ВКонтакте, пароль на странице был изменен через месяц (!) после того, как была удалена страница (!). В другом ответе значится, что телефон от страницы был изменен через 4 месяца (!) после удаления страницы (!). Такое могли сделать только спецы! Может все это дело — обычная спецоперация силовиков?

Кроме того, чтобы доказать причастность конкретного человека к опубликованию репоста, согласно сведениям экспертов защиты в области IT, должны быть конкретные данные:

-Техническая экспертиза технического средства, принадлежащего человеку, с которого якобы происходило опубликование репоста.

— IP-адрес, с которого был осуществлен выход в сеть Интернет в момент (дата и точное время) размещения материалов.

— Данный IP-адрес должен совпадать с IP-адресом, указанным в официальном письме администрации ООО «ВКонтакте».

— Журнал подключений абонента в сети «Интернет», в котором указан IP-адрес социальной сети «ВКонтакте», к которому было подключение абонента в момент (дата и точное время) размещения материалов.

— Данный IP-адрес должен совпадать с IP-адресом, указанным в официальном письме администрации ООО «ВКонтакте».

Вышеперечисленные сведения следует рассматривать, анализировать и сопоставлять только в совокупности все вместе. По отдельности они не дают объективной картины. А в суде в совокупности все это не было представлено и исследовано.

Заинтересованность судьи в обвинительном приговоре?

Нельзя в этом деле обойти стороной и судью. Действия судьи Людмилы Субботиной, как мы полагаем, говорят об обвинительном уклоне.

Судья неоднократно отказывала Дмитриевой в удостоверении и приобщении ее замечаний на протоколы судебных заседаний, в которых были искажены показания свидетелей. Причем Анна приложила аудиозапись судебных заседаний, подготовленных стороной защиты, подтверждающую ее правоту, но Субботина сочла это… недопустимым доказательством! Свою же позицию Субботина вообще ничем не доказывала.

Также Субботина разрешила прокурору Ломакиной просто зачитать показания ключевых свидетелей обвинения, не явившихся в суд. Хотя, по закону, суд как раз должен был сделать все, чтобы их допросить в суде.

Судья Субботина отказала даже в удовлетворении ходатайства стороны защиты об истребовании в своем же суде видеозаписей с камер наблюдения суда. Эти записи могли бы подтвердить или опровергнуть тот факт, что помощник прокурора Ломакина говорила свидетелю Ермошину то, о чем ему следовало говорить в суде.

Судья не предала должного значения откровенно ложным показаниям свидетеля обвинения Толстобрововой касательно ее места работы.

Неоднократно судья назначала заседания на те дни, когда защитники не могли присутствовать на заседаниях, о чем они уведомляли Субботину заранее. А в один из дней, когда адвокаты были заняты на других судебных заседаниях, а Дмитриева была на больничном, вынудила их прибыть в суд для разрешения одного незначительного ходатайства.

Судья на ходу сочиняла несуществующие нормы закона? Так, например, она без должных оснований, по мнению защиты, записала все заключения независимых специалистов защиты в недопустимые доказательства. Мотивировала это совершенно абсурдно: то специалист защиты якобы не предупреждался об уголовной ответственности (а на деле предупреждался), то не привлекался в качестве специалиста к расследованию уголовного дела (а по закону и не должен), то специалист не проводил исследование вещественных доказательств (по закону и не должен, да к тому же никто ему их в полном объеме и не предоставит) и.т.д.

В зале суда Субботина даже запугивала экспертов защиты, что они якобы не имеют права разглашать то, что они говорили в судебном заседании по своим заключениям. Хотя эксперты подписку о неразглашении не давали и выступали в открытом судебном заседании. Запугивала она и слушателей, заявляя будто они не имеют права вести аудиозапись заседания, и приставы якобы через камеры следят есть ли у кого в руках диктофон. Но нет законов, запрещающих слушателям вести аудиозапись открытого судебного заседания.

Однажды она выставила из зала суда двух слушателей, заявив, что те на предыдущем заседании якобы что-то нарушили. Хотя их на предыдущем заседании даже не было!

Перечисление незаконных действий судьи можно продолжать и дальше. Завершим позорный перечень тем, что решение Субботина очевидно написала заранее. Находилась она в совещательной комнате примерно полчаса, а зачитывала постановление втрое дольше, потратив полтора часа.

Думаем, что перечисленных доводов достаточно, чтобы понять, что преследование Анны Дмитриевой не имеет под собой никаких законных оснований. Мы считаем это преследование политическим. В этом с нами солидарен правозащитный центр «РОД», выдавший соответствующую справку.

И Анна, и общественность, связывают это преследование с ее активной гражданской позицией и законной общественной деятельностью. Она никогда не проходит мимо беспредела, помогая людям защищать их права. Больше всего почему-то обвинение акцентировало внимание на том факте, что Дмитриева участвовала в оппозиционных митингах и высказывала свое мнение с критикой власти.

Похоже, что народу пришло время поддержать тех, кто борется за лучшую жизнь не для себя лично, а для всей нашей страны.

Анна и ее защитники в ближайшее время обжалуют решение Субботиной. Мы следим за развитием событий.

*политическая партия «ВОЛЯ» была ликвидирована решением Верховного Суда РФ.