Максим Блант / Невеселое Рождество. Кто сеет панику на мировых биржах

Обычно под Рождество мировые рынки растут: трейдеры стараются загнать котировки как можно выше, чтобы обеспечить себе максимальные бонусы. Менеджеры всех звеньев, получив годовые премии, спешат присоединиться к «рождественскому ралли» и  направляют часть полученных денег в свои пенсионные и инвестиционные портфели. На товарных и фондовых рынках царит легкая эйфория, и хвойный рождественский аромат ассоциируется у биржевых завсегдатаев с запахом легких денег.

В этом году все не так. Вместо ралли обвал, вместо эйфории — паника. По опустевшим коридорам Белого дома бродит оставшийся наедине со своим твиттером американский президент: Сенат не одобряет бюджет, и часть администрации США отправлена в вынужденные отпуска. Основной американский фондовый индекс S&P 500 всего за два с половиной месяца потерял более 20%, рухнув с почти 3000 до 2350 пунктов. Нефть, которая стоила в начале октября 86 долларов за баррель, к Рождеству подешевела на 40% и вполне может задержаться ниже 50 долларов. Трамп в соцсетях воюет с Сенатом за деньги на стену с Мексикой, воюет и с Федрезервом, который повышает ставки вместо того, чтобы вернуться к стимулированию экономики. Но Федрезерв на выпады президента не ведется: сейчас стимулируй, не стимулируй — мировая экономика замедляется. Не в последнюю очередь «благодаря» победе Трампа в торговой войне с Китаем. А когда мировая экономика начинает буксовать, наступает время по возможности аккуратно сдувать «пузыри»: фондовые, товарные, криптовалютные. Инвесторы спасают то, что еще можно спасти, и бегут в долларовую наличность. Министр финансов США Стивен Мнучин проводит встречи с руководителями крупнейших американских банков, чтобы избежать сюрпризов, аналогичных банкротству Lehman Brothers в 2008 году.

Фото: Markus Spiske

Россия в этом всем принимает довольно скромное участие: все, что могло упасть, — рубль, акции, доходы бюджета и населения, — тут давно упало и с тех пор не очень-то и поднималось. Международные санкции и российские антисанкции медленно, но верно выдавливают страну из мировой экономики в автаркический застой.

Международные инвесторы выводят из России деньги, но отток капитала относительно скромный — выводятся остатки. Так что рубль на падение нефти, конечно, реагирует, но до панических распродаж рубля образца 2014–2015 годов дело пока не дошло. Однако если мировой кризис продолжит развиваться, а цены на нефть опустятся ниже 40 долларов за баррель и там останутся хотя бы на некоторое время, дойдет очередь и до России. До полной и окончательной победы импортозамещения еще далеко, несмотря на ошеломительные успехи Ростеха и Роснано на этой почве. И если вопрос продовольственного импорта еще как-то решается массовыми закупками пальмового масла, с чем-то чуть более сложным так пока не получается.

А самое неприятное в том, что российские власти уже использовали практически все меры, которые они могли бы использовать для борьбы с кризисом. Резервный фонд проели еще в феврале. На очереди Фонд национального благосостояния (ФНБ). Налоги, пенсионный возраст, тарифы и акцизы подняли, ободрав население и бизнес. Взять тут что-то еще, не вызвав социального взрыва, не получится: футбольного чемпионата, чтобы подсластить пилюлю, в обозримом будущем не предвидится. В долг Минфину на рынке не дают: с размещением долговых бумаг вот уже несколько месяцев серьезные проблемы.

Так что девальвация рубля, благодаря которой можно будет растянуть средства ФНБ на более долгий срок, видится все более вероятной. Единственное, что осталось сделать экономическому блоку правительства в нынешней ситуации, — попытаться максимально успокоить население. Судя по тому, что незадолго до Нового года было принято решение убрать с улиц табло с курсами обмена валют, именно этим они и занимаются. Еще один «превентивный удар по кризису» российское правительство нанесло, сменив главу Росстата и затеяв реорганизацию статистического ведомства. Теперь можно не сомневаться, что официальные экономические показатели в России будут приличными, что бы ни происходило в экономике.

Вся эта страусиная тактика худо-бедно может работать, пока кризис не перейдет в острую фазу. Но велика вероятность того, что в начале следующего года рынки все же накроет волной паники, цифры на убранных с улиц табло станут трехзначными, а население по традиции сметет с прилавков гречку и макароны, а потом пойдет на улицы с экономическими требованиями. Вот тогда борьбой с кризисом может заняться уже не экономический блок, а совсем другое ведомство. И хорошо, если не военное. Тоже, конечно, не сахар, если валюта из средства сбережения превратится в вещественное доказательство. Но это все-таки лучше, чем еще один блицкриг.