Смена мира: на полпути

Перед Новым годом принято мучать читателей подведением неких итогов. Тем более, когда речь идет не только об итогах года, но и целого десятилетия — «нулевых». Редакция «Однако» решила обойти эту традицию. И потому, что не хочется накануне праздников грузить нашего читателя, и так за этот год достаточно нагруженного. И потому, что, собственно, какой-либо внятный итог на сегодня сформулировать затруднительно: куда ни глянь, ситуация какая-то явно и глубоко промежуточная.

На сегодняшний момент Россия с Украиной, как, собственно, и весь остальной мир, застряли в «недокризисной» трясине, разжижаемой беспрецедентной американской денежной эмиссией. Тут по итогам года можно констатировать, что главный распорядитель нынешней глобальной финансовой системы перешёл Рубикон. «Второе денежное смягчение» обозначает переход к ничем не прикрытому использованию денежного станка. Параллельно начался опять же, как уже не раз говорилось, процесс демонтажа социальной инфраструктуры в развитых странах. И то, что он сильнее поражает самые слабые звенья западного мира, не должно никого смущать. Дойдёт до всех. Ресурса для поддержания этой инфраструктуры нет и взять не от кого.

Главный параметр нынешнего кризиса — глобализация достигла своих пределов. В рамках действующей глобальной модели больше не работает механизм расширения спроса. На самом деле это исчерпание возможностей определённого экономического уклада. Того, что некоторые специалисты называют «технологическим стилем». Более того, именно сейчас, буквально за последние два «нулевых» года, мы отчетливо видим признаки и механизмы смены этого «технологического стиля».

В ХIХ веке экономика воды и дров сменилась экономикой угля. Переход в индустриальную эпоху автоматически означал и смену лидера, коим стала Британская империя. С переходом к экономике нефти также сменился лидер — им стали Соединённые Штаты. Вся нынешняя глобализация, колоссальная геополитическая и финансовая инфраструктура строится на контроле за добычей и транспортировкой углеводородного сырья, которое в нефтяную эпоху стало главным лимитирующим ресурсом.

Мы не будем здесь в который раз утомлять читателя рассказом про сланцевые углеводороды. Очевидно одно: сланцевый газ и сланцевая нефть в обозримом будущем станут основой для смены действующего «технологического стиля», смены экономических эпох. Суть этой смены в нашем случае не в изменении вещества основного энергоносителя, а в том, что углеводороды из ресурса в принципе лимитированного и дефицитного превращаются в ресурс нелимитированный и общедоступный. Вместе с этим становится лишним вся геоэкономика и геополитика нефти, вся ныне действующая глобальная инфраструктура и сама глобализация как таковая.

При этом напомним, что до сих пор смены экономических эпох всегда сопровождались и серьёзнейшими военно-политическими катаклизмами, и сменой лидера. В нашем случае есть некая особенность: новым лидером в освоении нового глобального энергоносителя — сланцевых углеводородов — является на сегодня «старый» лидер, то есть Соединённые Штаты. Означает ли это, что на этот раз мы сможем обойтись без глобального катаклизма и смены лидера, на сегодняшний день непонятно. Понятно только, что «сланцевый шанс» никак не решает проблемы действующей глобальной модели. Её как минимум ждет колоссальный
дефляционный шок.

Что касается России. «Нулевые» были, безусловно, антиподом 90-х в том смысле, что главный политический принцип «нулевых» можно сформулировать как «не навреди!». В отличие от главного принципа 90-х — «навреди!». Это обстоятельство составляет и достоинство, и главный ограничитель политики «нулевых». При этом вызов, связанный с неизбежной и никак от нас не зависящей сменой глобального экономического уклада, для России по понятным причинам является самым тяжёлым и опасным, а с другой стороны, самым полезным и необходимым. Потому что принуждает нас к выходу из нынешнего углеводородного анабиоза.

Однако, с Новым годом, братья и сёстры! С новым счастьем!