Насилие и бездействие. О зеркальной конфронтации

Генеральный прокурор России Юрий Чайка обещает рассказать, как министр внутренних дел Великобритании Тереза Мэй предоставила политическое убежище Борису Березовскому по ложному доносу опального олигарха на Россию. Спикер российского МИД Мария Захарова со смехом называет "получившим задание агентом" сбежавшую кошку отравленного "Новичком" бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля. Племянница полковника Виктория рассказывает, что ее сестра Юлия отчаянно хочет вернуться в Россию, к собаке и любимому человеку. Пропагандистская кампания против Лондона идет полным ходом, и в этот момент взрывается бомба с хлором в сирийском городе Дума. То есть с точки зрения Кремля никакой бомбы как бы и нет, но специальное заседание Совета Безопасности уже созвано, и на нем представителю России вновь придется выслушивать обвинения и клеймить неблагодарный Запад. А российскому руководству придется просто ждать, ударит ли Дональд Трамп. Потому что ответить на этот удар России попросту нечем. Как нечем (при всей громкости пропагандистской кампании против Великобритании) ответить Терезе Мэй, если будут предприняты меры против "Лондонграда" и его жуликоватых обитателей.

Сила России не в бессилии, а в бездействии Запада. Самая главная ошибка Владимира Путина – восприятие инертности как слабости. Когда Запад после аннексии Крыма ограничился лишь точечными санкциями и телефонными звонками, когда после разжигания войны в Донбассе Путина пытались увещевать, а не наказывать – это могло быть воспринято исключительно как слабость. Как неспособность вступиться за "своих", которых Кремль ставит на место. Но в том-то и дело, что Запад, "отвоевавший" Украину у России, существует только в фантазиях Путина и многих его сограждан. А в западном сознании Украина существовала в мире, центром которого является Москва. Для Запада российско-украинский конфликт изначально был конфликтом этого далекого и чужого мира. Это Путин сражался за Украину с США. А с американской точки зрения Путин как бы воевал сам с собой, и было трудно понять, зачем он это делает. Зато российский президент поверил, что Запад бессилен, и устремился в Сирию.

В Сирии тоже можно было представить себе войну с американцами. Но Белый дом был заинтересован в стабилизации ситуации в регионе, взорванном "арабской весной", и не верил, что режим Асада этой стабилизации поспособствует. А из Кремля сирийские события виделись завоеванием страны американцами, которое во что бы то ни стало нужно остановить.

То, что мы наблюдаем в Сирии, – не война двух сторон, желающих установить собственный контроль, а сражение сторонников сохранения диктатуры с адептами стабилизации и компромисса. Разумеется, Москве или Тегерану проще, чем Вашингтону, потому что режим может править набором кладбищ и считать, что его легитимность обеспечена. А стабилизация не подразумевает кладбищенской тишины, она подразумевает согласие живых. Но с кремлевской точки зрения действия Запада в Сирии показали, что свободным миром управляют сплошные слабаки. И Путин двинулся дальше. В Солсбери.

И вот тут наступил момент, когда Запад начал отвечать по-настоящему. Без особого желания, без восторга, всякий раз останавливаясь и согласовывая, но – отвечать. Стоит задать себе очень простой вопрос: а чем ответит Кремль не на декларации и звонки, а на реальные действия? Ведь уже не было никакого реального ответа на удар Трампа по Сирии и даже на уничтожение Турцией российского самолета. Нечем ответить на снос "Лондонграда", и если американцы вновь решат бомбить Асада – никакого ответа не будет. Вот в чем главная проблема Кремля. "Зеркальность" конфронтации с Западом существует опять-таки только в кремлевском воображении. Потому что в реальном мире (не в том, что по телевизору, а том, что на самом деле) США и Великобритания находятся в центре глобального мира, а Россия на его периферии.

Можно вводить антисанкции в ответ на санкции, только западные продукты нужны в первую очередь жителям России. Можно закрывать консульство США в Петербурге в ответ на закрытие российского консульства в Сиэтле, только оба этих консульства нужны в первую очередь гражданам России. Можно вводить ответные санкции против западных политиков и бизнесменов, но это российские олигархи и компании держат деньги на Западе, а не американские в Москве или Саратове. Банки – там. Биржи – там. Особняки – там. Дачи – там. Дети – там. Россия – всего лишь территория для разворовывания или заработка того, что тратится в реальном мире, и она никогда не заменит своей элите Запад, потому что окраина по определению не может заменить центр.

Именно поэтому Кремль мог играть в равное соперничество с безмолвным, равнодушным и инертным Западом, упрямо не желавшим замечать, что с ним воюют. Готовому реагировать, раздраженному и ощетинившемуся Западу Кремль может только проиграть.