Результаты действия ВКС в Сирии выглядят настоящей фантастикой

Российской военной операции в Сирии исполнилось два года. 30 сентября 2015 года Владимир Путин как Верховный главнокомандующий дал приказ начать удары по объектам «Исламского государства». Главную роль в операции сыграла российская военная авиация – и легко заметить, что ее работа по целому ряду специфических характеристик оказалась на удивление эффективной. Как этого удалось добиться?

Высокая интенсивность полетов – и ноль авиапроисшествий
Наиболее выразительным показателем для оценки эффективности работы военных летчиков является соотношение количества боевых вылетов к количеству понесенных при этом потерь. Чисто статистически потери при боевом применении любых войск, в том числе авиации, неизбежны. Но если рассмотреть, что происходит в этом смысле с российской авиагруппировкой в Сирии, обнаружатся поистине поразительные вещи. 

За время операции, по официальным данным, произведено более 28 тыс. боевых вылетов и около 99 тыс. ударов по боевикам. Потери же ВВС РФ в Сирии на сегодняшний день таковы: три самолета (сбитый турецким F-16 Су-24, а также Су-33 и МиГ-29К авиакрыла крейсера «Адмирал Кузнецов») и пять вертолетов.

Важно различать, что есть боевые (понесенные при столкновении с противником) и небоевые (вне таких столкновений) потери. К примеру, истребители с «Кузнецова» упали, судя по всему, без всякого внешнего воздействия, но несколько российских вертолетов сирийским боевикам все-таки удалось сбить с земли.

И все же, строго говоря, все потерянные ВВС России в Сирии самолеты можно вынести за скобки и не учитывать в нашей статистике. Су-24 был сбит турецким истребителем при не до конца выясненных обстоятельствах. Что касается авиакрыла «Кузнецова», то оно совершило всего несколько сотен вылетов – то есть доли процента от общего числа, и высокая аварийность в данном случае говорит скорее о печальном состоянии Морской авиации, а не о том, что происходит с авиагруппой на аэродроме Хмеймим.

Для сравнения, за более чем девять лет войны в Афганистане был выполнен почти миллион боевых вылетов, во время которых были потеряны 107 самолетов и 324 вертолета. Иначе говоря, при грубом округлении, на каждые сто тысяч вылетов в Афганистане ВВС СССР теряли 10 самолетов и 30 вертолетов. Если бы такая же пропорция сохранялась в ВВС России во время операции в Сирии, потери российской авиации должны были бы составить два–три самолета и около десятка вертолетов. Оставим за скобками тот важный факт, что в Афганистане советские самолеты летали в условиях реального и тяжелого зенитного противодействия с земли, чего наши летчики в Сирии практически не имеют.

А если вспомнить еще более давние времена, а именно Великую Отечественную, то окажется, что тогда до 60% советских самолетов были потеряны без какого-либо воздействия противника – в результате аварий и катастроф.

Возрождение после развала

В Сирии ВКС использовали: фронтовые бомбардировщики Су-24М, многофункциональные истребители-бомбардировщики Су-34, дальние бомбардировщики Ту-22М3, стратегические бомбардировщики Ту-95, Ту-160, штурмовики Су-25, многоцелевые истребители Су-27СМ, Су-30СМ, Су-35С, истребители-перехватчики МиГ-31, вертолеты Ми-8, Ми-24, Ми-28Н, Ка-52, самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления А-50, самолет комплексной разведки Ту-214Р, самолет радиоэлектронной разведки и РЭБ Ил-20М1. По данным Генштаба, численность группировки ВКС в Сирии за время операции никогда не превышала 35 самолетов. Это примерно один авиаполк. Можно отметить, что это не какой-либо штатный авиаполк ВКС РФ, а условная «сборная» – в авиагруппу привлекаются летчики разных подразделений со всей страны.

«Ни одной катастрофы или серьезного летного происшествия с самолетами, которые вылетали именно с авиабазы Хмеймим и с других аэродромов на территории Сирии, не было вообще», – подтвердил газете ВЗГЛЯД военный эксперт Виктор Мураховский.

«Были случаи, когда противник сбивал вертолеты армейской авиации. Но это неизбежные потери, когда противник насыщен автоматическими зенитными пушками и крупнокалиберными пулеметами. Отмечались случаи пусков по вертолетам и переносных зенитно-ракетных комплексов, и противотанковых управляемых ракет», – рассказал собеседник. «Что касается именно фронтовой авиации, то они потерь не имели, за исключением «удара в спину» со стороны турецких ВВС», – добавил он.

Если судить по официальным данным, у ВКС вообще не было небоевых потерь. Не сообщалось также о фактах выхода из строя техники в результате авиационных происшествий.

Это стоит назвать без преувеличения феноменальным показателем. Российские военные летчики, если верить официальным данным (а нет оснований им не верить), не совершили в Сирии ни одной критической ошибки, которая бы привела к потере машины. Ни один из используемых ВКС РФ в Сирии аппаратов никогда критически не подвел с технической точки зрения. Но дело в том, что техника неизбежно подводит, а люди неизбежно делают ошибки, искусство командира лишь в том, чтобы как можно сильнее минимизировать этот эффект. По крайней мере, именно так считают военные летчики. Операция же в Сирии полностью опровергает этот до последнего времени незыблемый постулат.

Все это выглядит тем более удивительным, что с 1991 года до буквально последних нескольких лет ВВС РФ пребывали в состоянии перманентного и даже катастрофического развала. Были расформированы десятки знаменитых авиаполков и дивизий, заброшены аэродромы, закрыты летные училища, десятилетиями в войска не поступала новая техника, тысячи летчиков были уволены из ВВС, а оставшиеся не могли подняться в небо из-за того, что в частях отсутствовали запчасти и топливо. И вдруг, на этом фоне – такие неожиданно достойные показатели в Сирии.

Что же позволило достичь столь невероятных результатов – причем не только отсутствия потерь, но и высокого числа вылетов и эффективности поражения противника?

По мнению большинства экспертов, своим успехом ВКС обязаны трем факторам.

Первый: высокий уровень техники и персонала

Эффективные действия ВКС главный редактор журнала «Экспорт вооружений», сотрудник Центра анализа стратегий и технологий Андрей Фролов объяснил новизной российской техники, а также качественным ее обслуживанием. «Машины там применяются либо нового производства, либо те, что прошли ремонт и модернизацию», – сказал он газете ВЗГЛЯД.

Главком ВВС (2002–2007), Герой России, генерал армии Владимир Михайлов считает, что успехам ВКС в Сирии способствует высокое качество российских самолетов, высокий уровень подготовки летчиков и безукоризненная работа всего персонала, участвующего в подготовке и организации полетов. «Техника очень надежная», – подчеркнул собеседник. «Американцы были в шоке, когда узнали о количестве выполняемых нами вылетов. Им этого не понять», – добавил он.

«Главная причина успеха – это возврат должного внимания со стороны военно-политического руководства России к боевой готовности и технической оснащенности российских Вооруженных сил», – вторит бывшему главкому и Мураховский. Продемонстрирован новый уровень управления боем, отметил эксперт и добавил:
 

«Из национального центра управления обороной страны оперативная группа в режиме реального времени взаимодействует с командованием группировки в Сирии и с ВКС, которые работают непосредственно над полем боя. Она получает картинку в режиме реального времени с беспилотников, с некоторых космических средств, данные радиолокационной обстановки. В общем, гигантская система управления совершенно нового типа, которой раньше не было никогда у нас, и в Советской армии ее не было»+

.

Эксперт указал, что командование группировки представлено общевойсковыми командирами, оперативные группы военных советников, которые действуют при сирийских соединениях и некоторых частях, – это тоже общевойсковые командиры.

«Также я бы отметил действия нашей системы материально-технического обеспечения, которая на этом удаленном театре военных действий сумела обеспечить нормальные условия для людей и техники, бесперебойное снабжение всей номенклатурой – от горючего, боеприпасов до вещевого обеспечения», – подчеркнул Мураховский.

Второй фактор – разведка

Как известно, в Сирии действуют все виды разведки. Глава Чечни Рамзан Кадыров еще в начале 2016 года заявлял, что сражаться против ИГИЛ авиации помогают сухопутные силы, в том числе лучшие бойцы чеченского спецназа. Кроме того, бывший командующий Сил специальных операций (ССО) Алексей Дюмин признавался «Коммерсанту», что лично выполнял боевые задания в странах дальнего зарубежья, скорее всего, имея в виду как раз Сирию.

Работают разведгруппы, спецназ, а также местная агентура, какую-то информацию передают и сирийцы, перечисляет Фролов. «Безусловно, удары без разведки не наносятся, за исключением ударов, которые выполняются в так называемом режиме свободной охоты. Такие задачи тоже ставятся», – добавил эксперт. «И беспилотные летательные аппараты, и самолеты радиотехнической разведки, и Ту-214Р, которые имеют РЛС бокового обзора, и спутники – все используется», – указал он.

Мураховский тоже подчеркивает огромную важность разведки. «Задействованы и космическая, и воздушная, и радиоразведка, и войсковая, и глубинная – которую, например, ССО обеспечивают, и агентурная. По каждой цели составляется карточка, где указаны источники, достоверность данных и так далее», – объяснил он.

«Известно, что удары мы наносим по важным целям и только при подтверждении из нескольких источников, в том числе и технических средств разведки. Причем при подтверждении высокой степени достоверности», – рассказал собеседник.

Эксперт напомнил, что эти данные понадобились не только ВКС, но и ВМФ. «Для того, чтобы использовать высокоточное оружие, например «Калибр» тот же, надо иметь точные разведывательные, навигационные и топогеодезические данные», – отметил он.

«Цели, которые разведывают наземный спецназ, разведгруппы, – это близкая, тактическая глубина. В основном они работают для наземных, правительственных войск, для ракетных войск и артиллерии, – поясняет газете ВЗГЛЯД бывший командующий 4-й армией ВВС и ПВО генерал-лейтенант Валерий Горбенко. – На оперативной глубине – это уже спутники, беспилотники плюс агентура. Беспилотные средства разведки позволяют в реальном масштабе отслеживать действия игиловцев, определять места скопления».

Горбенко напомнил, что в нашей авиации давно действует правило: самолету перед вылетом назначается две цели – основная и запасная.

«Но благодаря данным с беспилотников уже в воздухе может происходить не только нацеливание, но и перенацеливание. Это позволяет наносить очень точные удары как управляемыми, так и неуправляемыми средствами. Точность увеличилась в разы, практически попадание с отклонениями один–два метра. Сразу же оценивают результаты ударов. Как раз увеличение точности привело к увеличению общей эффективности в разы», – сказал генерал.

Третий – задействованы сразу все рода войск

Как подчеркнул Мураховский, высокая эффективность ВКС обеспечивается и тем, что они действуют в Сирии не в одиночку, а при поддержке всех остальных родов и видов войск. «Очень эффективно и успешно действуют и ССО, и ВМФ, применяя, например, ракетные комплексы «Калибр». Несмотря на проблемы с оснащением флота современными кораблями, он совместно с ВКС обеспечил бесперебойное функционирование в высоком темпе так называемого сирийского экспресса, то есть доставку техники и предметов материально-технического обеспечения из российских портов в Латакию», – считает Мураховский. Не стоит забывать про метеорологическое и медицинское обеспечение.

Впрочем, Антон Мардасов, начальник отдела исследований ближневосточных конфликтов Института инновационного развития, считает роль ВМФ, в отличие от роли ВКС, не до конца успешной.

«Собственно, авиация себя показала замечательно: и летчики, и вертолетчики, и истребители. Но были противоречивые моменты по походу «Адмирала Кузнецова». Применение авианесущего крейсера для современного флота – это, конечно, не самый сильный опыт. Этот поход имел более учебно-боевые задачи – задел на будущее», – заявил он газете ВЗГЛЯД.

Как считает Мардасов, важную роль в успехе сыграла и ставка России на восстановление регулярной сирийской армии. Как пояснил эксперт:

«Вот Иран в момент своего вмешательства в сирийский конфликт начал создавать ополчение, то есть параллельные военным сирийским подразделениям структуры. Россия же выбрала другой путь – она сразу стала «накачивать» именно армейские структуры. Были, конечно, и поставки оружия ополчению, но ставка была сделана на регулярные подразделения, точнее, на то, что от них осталось».

Как подтверждает и Мураховский, подготовку сирийских военных ведут наши танкисты, артиллеристы, связисты и целый ряд других офицеров.
 

«Высокий уровень оперативного искусства и тактики, который до этого сирийская армия никогда не демонстрировала, достигнут благодаря нашей помощи,+

в том числе в подготовке командиров штабов и военных специалистов», – подчеркнул собеседник. Мураховский подчеркивает, что все три упомянутых экспертами фактора победы важны в комплексе, при провале одного из них ни о каком разгроме противника говорить бы не пришлось.

Война выявила и ряд слабостей ВКС

Наши военные стараются информацию о проблемах в ВКС не распространять – в том числе чтобы не радовать боевиков, заявил газете ВЗГЛЯД военный эксперт Антон Лавров. «Известен только фактор наличия проблем», – указал он. Однако о некоторых пресса ранее все же сообщала.

В частности, высокоточные крылатые ракеты поначалу в ряде случаев просто не пускались. «Есть проблемы с авиационной техникой, в частности по применению крылатых ракет воздушного базирования», – признавал в декабре 2015 года замкомандующего Дальней авиацией генерал-майор Анатолий Коновалов. Однако в дальнейшем этот технический сбой устранили.

«Это общая проблема, связанная с развитием военной инфраструктуры, – отметил Антон Лавров. – Даже ракеты и бомбы со спутниковым наведением требуют развернутых наземных функций корректировки, для увеличения точности. Видимо, это сразу не было сделано и заняло какое-то время».

В марте 2016 года источники в Объединенной авиастроительной корпорации и ВКС сообщали о том, что в ходе операции возникали сбои в работе оборудования новейших самолетов «Су». Отказы происходили в системе управления самолетом и двигателях. Однако эти отказы, как сообщалось, происходили по «мелочи» и «были в целом некритичными». В этой связи их удавалось устранять по ходу, и никакого серьезного влияния на действия авиации они не оказали.

Однако со многими проблемами справиться до сих пор не удалось. И одна из главных связана с высокоточными боеприпасами.

Резервы свободнопадающих бомб (например, ФАБ-250 М-62 и ОФАБ-250) у нас, образно говоря, почти безграничны, а вот высокоточных боеприпасов остро не хватает, сообщил Лавров. В связи с этим такое вооружение «приходится использовать практически с заводов, так как не созданы запасы», – объяснил эксперт.

Остроту проблемы с боеприпасами удалось снизить за счет того, что с начала прошлого года ВКС, насколько известно, начали использовать крылатые ракеты Х-35 (в боевой обстановке ранее не испытывались). Нюанс в том, что эта ракета – противокорабельная. Специфическая траектория полета, а также особенности характеристик радиолокационной головки самонаведения значительно осложняют стрельбу по наземным целям. Это возможно, хотя и очень дорого.

Оптимальным было бы применение корректируемых авиабомб (КАБ), которые значительно дешевле высокоточного оружия. Но дело в том, что запасы КАБ у России не так уж и велики, так как долгое время считалось, что подобное вооружение понадобится в редких случаях.

Кроме того, в России не так уж много пилотов, умеющих использовать КАБ. Отдельно стоит отметить, что КАБ-500С отнюдь не дешев, по стоимости он равен автомобилю премиум-класса. Поэтому, по данным прессы, такие бомбы пришлось расходовать экономно – редкая цель в Сирии удостаивалась более чем одной КАБ, чего порой недостаточно для гарантированного уничтожения.

С подобной проблемой сталкивались и американцы при широком внедрении высокоточного оружия (1990-е годы). Для них решением стало внедрение JDAM – комплекта оборудования на основе технологии GPS, преобразующего имеющиеся свободнопадающие бомбы во всепогодные корректируемые боеприпасы. С учетом огромных запасов ФАБ и ОФАБ для нашей страны это могло бы стать относительно недорогим и простым выходом из ситуации, однако в России пока ничего подобного не создано. По крайней мере, в открытых источниках о создании такого оборудования не сообщалось.
Остро не хватает ударных беспилотников

В связи с этим больший упор все еще делается на более дешевое оружие – неуправляемое, отметил Лавров. Такими бомбами сложнее попасть по движущимся мишеням, указал он и добавил:
«Мы не НАТО и пока еще исключительно высокоточным оружием не действуем. С одной стороны, это снижает затраты, с другой же – делает куда более уязвимыми наши самолеты. Очевидно, что охота за мобильными целями – вооруженными пикапами и просто малыми группами – сопряжена с риском для пилотов».+

Ведь летать приходится на малых высотах с риском напороться на огонь зенитных пулеметов, ручных гранатометов и ПЗРК. Здесь как нельзя более кстати могли бы прийтись ударные дроны. Вот только подобная российская техника все еще находится в стадии испытаний. «Существует очень большая проблема ударных беспилотников – их нет», – подчеркнул Лавров. В Сирии и Ираке воюют дроны китайского и даже иранского производства. «Используют самодельные беспилотники ИГИЛ и курды – все, кто угодно, а у нас они по-прежнему находятся в разработке, и когда появятся – непонятно», – посетовал эксперт.

Но отчасти и эту проблему все же решить удалось. «В последние месяцы стали активнее использовать вертолеты, и с поражением движущихся целей стало лучше, по моим впечатлениям», – отметил Лавров. «Да и управляемого оружия появилось гораздо больше», – добавил он. Ударные вертолеты отчасти перекрыли нишу беспилотников, но и их в Сирии не так много. «Они более уязвимы, особенно днем, и не могут долго находиться в воздухе, патрулировать», – указал эксперт.

Выявила операция в Сирии и еще один недостаток. Выяснилось, что тактико-технические характеристики и количество самолетов-заправщиков не могут обеспечить российскую авиацию на дальних полетах. У нас массовая нехватка заправщиков, а также пилотов, готовых к заправкам в воздухе, отметил Лавров. Но для войны в Сирии это не особо важно, указал эксперт, так как для всех дислоцированных на базе Хмеймим самолетов, кроме, может быть, Су-25, дальность там вполне доступная. Однако данная проблема выявилась при массовой переброске ВКС в Сирию в 2015 году и выводе части войск в 2016-м, когда самолеты не дозаправлялись в воздухе, а ограничивались только подвесными топливными баками.

«Удары с воздуха и с моря по группировкам и инфраструктуре террористических организаций ИГ* и «Джебхат-ан-Нусра» были точными и мощными, эффективными, – заявлял в мае 2016 года президент Владимир Путин. – Вместе с тем, и на этом мы должны будем сосредоточить все наше внимание, операция в Сирии выявила и определенные проблемы, недостатки. По каждому проблемному вопросу должно быть проведено самое тщательное расследование, имею в виду профессиональное расследование, самый тщательный анализ, а затем приняты меры по устранению этих проблем».