"В братьев стрелять нельзя": режиссер Алексей Пиманов — о фильме "Крым"

"Мне с самого начала было понятно, что любое упоминание Крыма, когда мы говорим, что должны были людей защитить — не "землицы забрать", а предотвратить большую кровопролитную войну, — для нынешней украинской власти как красная тряпка для быка. Неудивительно, что никогда они этот фильм официально не покажут.

В российский прокат выходит фильм Алексея Пиманова "Крым", основанный на событиях марта 2014 года. Премьера картины, снятой при поддержке Министерства обороны России, состоится 27 сентября в Кремле.

По сюжету главные герои — севатостополец Саша и киевская журналистка Алена — в самый разгар "крымской весны", несмотря на разделяющие их личные и исторические обстоятельства, пытаются сохранить свою любовь. Режиссер Алексей Пиманов рассказал корреспонденту РИА Новости о том, как снял фильм о любви в атмосфере ненависти и почему посвятил "Крым" украинским и российским офицерам, не ставшим стрелять друг в друга.

— О возвращении Крыма в состав России уже снято несколько документальных фильмов. Ваша картина станет первой художественной лентой, посвященной этим событиям. Почему вы выбрали именно эту тему и именно такой способ ее изложения?

— Художественное кино позволяет в максимально эмоциональной форме донести то, что тебя волнует. Еще в марте 2014 года стало понятно, что это событие планетарного масштаба и что жить в том мире, который был раньше, мы уже не будем. Так получилось, что в тот момент я был в Крыму и собственными глазами видел все происходившее. Мне этого не забыть никогда. Те эмоции, которые переживали люди… Тогда возникла идея сделать это кино. Тот, кто не был в Крыму в тот момент, не поймет, что это значило для людей. Во-первых, их не дали убивать. Спросите у самих крымчан, в феврале 2014-го многие из них были уверены, что будет война. Во-вторых, проведя в составе Украины 23 года, они все это время задавались вопросом: почему кто-то одним росчерком пера сделал так, что мы теперь живем вне родины?!

— Для вас приоритетом при работе над фильмом была художественная составляющая, та самая эмоция, или историческая достоверность?

— Когда делаешь художественное кино с хронометражем в полтора часа, невозможно рассказать обо всем. Тогда нужно сериал снимать из 178 серий и показывать его как "Твин Пикс". Пусть документалисты, историки выпускают тома энциклопедий о том, что и как происходило в Феодосии, Перекопе, Севастополе и Евпатории. Мы делали кино про людей. Нашей задачей было рассказать, какой колоссальный надлом тогда произошел в человеческих сердцах, человеческих отношениях.

Россияне и украинцы сейчас переживают из-за того, что гибнут люди в Донецке и Луганске. Им объявляют, что идет война. И хотя она гражданская, им говорят, что Россия воюет с Украиной. То же предполагалось и в отношении Крыма. Наши герои — в какой-то степени собирательные образы. Она — киевлянка, он — севастополец. Их личную историю мы в хорошем смысле придумали. Но тот путь, который они прошли, основан на реальных событиях.

— Не страшно было браться за тему, которая еще настолько свежа в памяти и, как вы сами отметили, вызывает такие острые эмоции и у россиян, и у украинцев?

— Живем один раз, чего бояться? Я уверен: если ты честен, люди всегда это чувствуют. После предварительных показов нашего фильма зрители, как один, говорят: "Это не то, что мы ожидали". Почему? Потому что они ждали аналог фильма "Освобождение" режиссера Озерова — с масштабными боями, войсками и так далее. Мы не про это делали кино. Слоган нашего фильма: "Любовь сильнее ненависти". Это как раз о тех эмоциях, которые все мы сейчас переживаем.

— Как вы считаете, фильм получился о любви или о Крыме? Эта история могла произойти в другой географической точке — скажем, в Косово?

— Это фильм о любви в Крыму. Когда люди оказываются в процессе гражданских столкновений по разные стороны баррикад, это всегда очень болезненно.

Они всегда становятся перед выбором — любить или ненавидеть. Я в страшном сне не мог себе представить, что начнется конфликт в Донбассе, что будут погибать люди, маленькие дети…

Более подлой войны, чем та, которая сейчас идет в Донецке, я не знаю. На своей собственной территории войска из тяжелого вооружения стреляют по мирным людям. Если мужикам надо разобраться, идите и разберитесь: постройте блиндажи, окопы, воюйте на фронте! Но здесь бьют по мирным жителям, по своим согражданам. Знаете, мне довелось побывать на войне в Югославии в свое время. Она тоже была тяжелой. Но там я хотя бы понимал, что это во многом межконфессиональная война. А здесь убивают своих…

— За те два года, что вы работали над фильмом, постоянно менялась политическая ситуация на Украине и отношение к Крыму в мире. Насколько это отражалось на съемочном процессе? Вы что-то меняли в зависимости от этих обстоятельств?

— Знаете, я представить не мог в марте 2014 года, какое огромное количество моих друзей и знакомых из России и Украины порвут отношения и перестанут общаться друг с другом. Вся эта ненависть из большой политики вдруг перелилась в быт. Как это страшно, когда сестра звонит брату, а он ей говорит: "Я тебя не знаю" — и бросает трубку. И таких историй — тысячи. Одна из них отражена в нашем фильме.

Мы начали писать сценарий в апреле (2014 года. — Прим. ред.), потом случился Донецк, и у людей произошел колоссальный эмоциональный надрыв. Появилась ненависть. Она была повсюду — кровоточила и с той, и с другой стороны.

Кстати, фильм мы посвящаем офицерам России и Украины, которые не стали стрелять друг в друга в марте 2014-го. Я считаю, что это был величайший поступок настоящих мужчин, которые нашли в себе силы отказаться предавать память поколений, предавать все то, что мы вместе вынесли и выдержали за всю свою многовековую великую историю. Вопреки обстоятельствам, они приняли решение не стрелять, потому что всегда были вместе, в одном училище учились, одно кино смотрели, их деды одну большую войну прошли… Я уверен, имена этих людей еще будут увековечены в истории.

— Ваш фильм еще до выхода в прокат вызвал негативную реакцию украинских властей. Только за показ трейлера посольство Украины в Минске направило ноту протеста МИД Белоруссии. Вы бы хотели, чтобы украинские зрители все же увидели "Крым"? Вы думали об этой аудитории, когда снимали фильм?

— Конечно. И негативной реакцией нынешних украинских властей я совсем не удивлен. Одно слово "Крым" сегодня вызывает негативную реакцию на Украине. Сколько наших людей не пускают туда — даже уроженцев Киева! Я в таких случаях привожу пример музыканта Александра Маршала. Человек был вынужден родителей перезахоронить. Мама умерла, а приехать на похороны нельзя. Ее тело кремировали, привезли в Россию. Потом он вынужден был прах своего папы, выдающегося летчика, тоже перевезти сюда. Разве это нормально? Мне с самого начала было понятно, что любое упоминание Крыма, когда мы говорим, что должны были людей защитить — не "землицы забрать", а предотвратить большую кровопролитную войну, — для нынешней украинской власти как красная тряпка для быка. Неудивительно, что никогда они этот фильм официально не покажут.

Другой вопрос, что в интернете, конечно же, это кино посмотрят. Кстати, у нас есть эпизод на Майдане — короткий, но очень эмоциональный, когда наш герой приезжает к любимой в Киев и спасает горящего беркутовца. Мы в этом эпизоде показываем, что там было много людей, которые искренне верили, что такое радикальное, "площадное" свержение власти приведет их к счастливому будущему. Так и в России было не раз. Увы, тот, кто выходит на площадь, как правило, следующим шагом получает гражданскую войну. Знаете, этот фильм — наши ощущения, наши сомнения, наши боль и гордость. Но самое главное для меня лично, да и для всей моей съемочной группы — то, что мы старались быть честными не только перед зрителями, но и перед самим собой.