Александр Коржаков... ЗАГОВОРЫ и ЗАГОВОРЩИКИ...

На модерации Отложенный

Бывший начальник охраны первого президента России Бориса Ельцина Александр Коржаков написал полную резких откровений книгу «Бесы 2.0. А цари-то ненастоящие».

    

Автор не щадит в ней многих из тех, кто вершил (или пытался вершить) судьбы страны ...

 

 

 

Захожу к Ельцину и ...  решаю с ним вопрос , пистолетом из секретной кобуры на ноге...

Приводим главу из этой книги, где Кержаков признается, что участвовал сразу в 3 заговорах против власти.

 

http://7books.ru/aleksandr-kor...

 

В предисловии к своей предыдущей книге «Борис Ельцин: от рассвета до заката» я писал: не обо всем, что знаю, буду тут рассказывать. Я имел ввиду и то, о чем вы прочитаете в этой главе.

Думаю, время пришло.

Чем старше становится человек, тем меньше он признает недосказанности.

Да и подписок о неразглашении я не давал.

В истории современной России я участвовал в трех заговорах против существующей власти.

Опыт поучительный и памятный.

 

«ВО ВСЕМ ВИНОВАТ ЧУБАЙС»

 

1996 год. Смутное время.

 

Ельцин, наобещав с три короба и обманув народ на выборах, снова взгромоздился на трон. За полгода до того, в январе, ЕБН с треском, ко всеобщей радости, снял вице-премьера Чубайса – после того, как партия «Наш дом – Россия» на выборах в Госдуму 2-го созыва набрала ничтожно мало голосов.

 

Президент прокомментировал: тот факт, что проправительственная партия набрала 10 процентов голосов, - «это Чубайс! Если б не Чубайс, было бы 20 процентов!».

 

 

В программе «Куклы» на НТВ Виктор Шендерович переиначил эти слова в крылатое (и справедливое) «во всем виноват Чубайс!».

 

 

 

 

Но, спустя месяц после выборов главы государства, в июле 1996-го, Чубайс был назначен руководителем Администрации президента.

 

Ельцин к тому времени уже почти стал, как выражается нынешняя молодежь, овощем – работать полноценно не мог, обижался на всех, как маленький ребенок.

 

Вспоминаю фильм «Обыкновенное чудо» с Евгением Леоновым в роли царя в медной короне: «Палача отняли, жандармов отняли – свиньи вы, а не верноподданные!».

Вот так и Ельцин на закате своего президентства брюзжал.

И оживал только, когда глава Администрации документы ему приносил на подпись – рисуя автографы, ЕБН ощущал себя начальником страны.

Что там конкретно в документах – не царское дело разбираться, руководитель канцелярии лучше знает.

 

Вся содержательная жизнь Кремля проходит «под ковром» и в кулуарах.

Про нее обыватели ничего не знают. И это наше «средневековье» в случае с Ельциным осложнялось тем, что в конце его жизни об адекватности речи уже не шло.

ЕБН был абсолютно внушаемым, как ребенок – любую глупость скажи, и он повторит.

Отсюда все эти 38 снайперов, «не так сели» и прочая ахинея, над которой вся страна потешалась.

 

Большинство из тех, кто в 1996 году голосовал за Ельцина, нового возвышения Чубайса президенту простить так и не смогли.

 

Но одни сидели по кухням и тренировались в злословии, а другие упражнялись в конспиративной работе…

 

 

В октябре 93-го Борис Ельцин награждал начальника своей Службы безопасности Александра Коржакова орденом «За личное мужество», а спустя годы бодигард стал писать про бывшего шефа книги-откровения...

Фото: Александр МАКАРОВ/РИА Новости

 

 

НА «КОНСПИРАТИВНОЙ КВАРТИРЕ»

 

В первый заговор по свержению Ельцина с его подельниками меня втянули в 1996 году, спустя несколько месяцев после президентских выборов.

 

У руля стоял один очень известный деятель, не сходивший с экранов и при Путине.

 

В состав заговорщиков входили офицеры-«афганцы» и «чеченцы», опытные боевые командиры.

Даже Герои Советского Союза.

Как и в 1825 году, когда в антимонархическом заговоре участвовали не паркетные клоуны, а гвардейская элита.

 

С той только разницей, что те офицеры и генералы победили Наполеона, а наши современники нахлебались унижений в Афганистане и на Северном Кавказе.

 

Когда они меня увидели на одном из собраний на «конспиративной квартире», были в шоке: как, дескать, он здесь оказался – это же один из самых близких к Ельцину людей, он нас всех завтра сдаст.

 

Но мы выслушали друг друга, быстро пришли к общему знаменателю и испытали взаимное доверие.

 

Идеология заговора была простой: с этой преступной властью пора кончать, пока она окончательно не разрушила страну.

 

Крови никто не жаждал при этом.

Тот, кто по-настоящему воевал, как правило, не бывает кровожадным.

Целью было вышвырнуть шайку из Кремля, пусть даже с гарантиями личной безопасности.

 

Офицерскому слову этих людей, думаю, даже чубайсовско-юмашевская шушера поверила бы, скажи они им: собирайте манатки и валите отсюда, преследовать не станем, только на глаза никогда не попадайтесь.

 

Но, увы, по объективным причинам тогда не сложилось довести задуманное до конца.

 

Умер лидер и мозговой центр заговора.

 

А подхватить падающее знамя никто не смог или не захотел.

 

Да и конкретного плана как такового еще не было – к его разработке только приступали.

 

Одновременно, в 1997 году, развернулась активная деятельность созданного по инициативе депутата Госдумы Льва Рохлина Движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки».

 

В феврале того года я стал депутатом Госдумы от Тулы.

 

Многие председатели думских комитетов звали меня к себе, но это как обычно бывает: поймают случайно в буфете или в лифте и начинают шарманку крутить: «А вот неплохо бы, Александр Васильевич, нам вместе поработать как-нибудь над чем-нибудь, законы попринимать…»

Один Рохлин поздно вечером пришел целенаправленно ко мне в кабинет, закрыл плотно дверь, взял стул, подставил к моему столу, сел, сдвинул все бумаги в сторону и с прямотой комбрига заявил: «Васильич, ты должен у меня в комитете по обороне работать. Пойдем. Не пожалеешь».

 

Вообще-то, моим профильным комитетом, если сопоставлять с предыдущей деятельностью, был комитет по безопасности и противодействию коррупции.

Но в том созыве в нем председательствовал такой персонаж, что вместе с ним с коррупцией воевать – то же самое, что в компании с алкашом с пьянством бороться.

Поэтому я тот вариант даже не рассматривал.

И во всех четырех созывах работал в комитете по обороне, о чем ни разу не пожалел.

 

В том числе и потому, что руководил им в начале моей депутатской карьеры Лев Яковлевич Рохлин.

 

 

Отставной полковник ГРУ Владимир Квачков предлагал Коржакову участие в третьем заговоре, но получил отказ, а сам был осужден за попытку организации вооруженного мятежа и содействие террористической деятельности.

Фото: Михаил ФРОЛОВ

 

 

«ПОРА РЕШАТЬ С ЭТОЙ БАНДОЙ»

 

Не очень много было в моей судьбе таких людей, с которыми я говорил на одном языке. Рохлин – такой случай.

Мы с ним близко сошлись.

Он бывал у меня дома, я – у него.

Приезжал к нему и на дачу – ту самую, где Лев Яковлевич потом смерть принял.

По рюмке-другой выпивали, о жизни беседовали, об армии, о власти, которая не правит, а царствует с учетом необходимости наполнения своего бездонного кармана.

 

Отношение Рохлина к установленному «семьей» режиму хорошо известно. Был бы жив, спустя 20 лет точно прослыл бы отъявленным оппозиционером, а тогда этого слова в ходу не было.

 

Рохлин считал, что «пора решать что-то с этой бандой».

 

По сути, Движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» стало штабом нового заговора по свержению существующего строя.

Хотя, если быть точным – не строя, а тех, кто его в России на тот момент олицетворял.

 

Любое государственное устройство, кроме совсем уж людоедских режимов, на мой взгляд, может нести благо обществу, достаток гражданам, если во главе его стоят совестливые люди.

 

И любой государственный строй, даже формально прогрессивный, заведет страну в безвыходный тупик, если у руля – воры.

 

В развитых странах есть система сдержек и противовесов.

Там самодур-одиночка на вершине пирамиды ничего бесповоротно испоганить не сможет – найдется управа.

 

Россия же всегда только подтверждала правило «каков поп, таков и приход».

 

У нас – то трон, то Политбюро, то снова трон.

Шариков мечтал все отнять и поделить, а на вершине пирамиды власти у нас чаще оказываются те, кто только отнимает, но делиться ни с кем не собирается.

 

Выход напрашивался один: сами они никуда не уйдут, поэтому надо указать, где дверь, пока не поздно, пока еще совсем все не разграблено.

 

Все это в наших разговорах с Рохлиным звучало. Быстро нашлись единомышленники, подтянулись неравнодушные.

И снова это были, в основном, люди отслужившие, связанные с армией, спецслужбами и правоохранительными органами.

В КПСС побывали все, поэтому, ясное дело, сразу в заговорщицком собрании возникла тема «персонального дела» тов. Ельцина.

Ведь роль личности в истории России всегда была главенствующей, даже если личность эта только и делала, что кирпича просила.

Решение самых острых проблем страны, которая катилась в пропасть из-за коррупции, «декабристы» конца 90-х видели, в первую очередь, в нейтрализации Ельцина – его отстранении от властных полномочий.

И эта нейтрализация предусматривалась уже физической, ибо к тому времени стало понятно: по-другому обитатели Кремля из него не собирались выходить, только вперед ногами.

 

«ТЫ ПОЧЕМУ ЕГО НЕ УБИЛ?»

 

Мне все мои послеельцинские годы пришлось выслушивать от множества людей один и тот же вопрос в разных вариациях: «Ты почему его не убил?».

Отвечал обычно в том плане, что вы же его сами выбрали.

Тут же сопротивление: «Я не выбирал!».

 

 

А кто же ему 75 процентов накидал тогда?

 

Ну, а я охранял этот ваш выбор, как мог, и ни один волос с него не упал по моей вине – только по его собственной, мягко говоря, неосторожности.

 

Да и кто о семье моей позаботился бы в таком случае?

 

Убить-то – делом нехитрым было.

Ближе меня у Ельцина в тот период никого не было.

Кстати, я – единственный в мире начальник охраны главы государства, которому этот глава сотни раз спину в бане тер, как лучшему и близкому другу.

По неписаным правилам, конечно, в бане генералов не бывает – там все равны и одинаковы.

 

Но все же первое лицо в государстве, наверное, равнее – какая-то дистанция всегда существует.

Но Ельцин ее однажды сократил до мочалки.

 

Научил меня банным премудростям в свое время президент Финляндии Мауно Койвисто, когда я помогал организовывать его охрану.

Он ко мне очень хорошо относился.

А как попали с ним в баню, взялся за мое обучение, хотя я и не новичок был.

Но финны – это же академики в банном деле, и он поделился множеством премудростей, о которых я не предполагал даже.

Какие должны быть шапки и рукавицы, как «по-фински» запаривать веники и охаживать ими сопарильщика – все эти тонкости он мне раскрыл.

Ельцин потом оценил: тоже был парильщик со стажем, но и он удивился некоторым вещам.

Однажды после игры в теннис отправились мы с ним вдвоем в сауну.

Попарились, прошли в душевую мыться.

 

- Александр, потрите мне спину… Спасибо. А теперь я вам. Нет-нет, никаких отказов не принимаю! Давайте вашу спину…

 

И это стало обязательным ритуалом, даже когда мы с ним в ссоре были.

Парились минимум дважды в неделю, даже если тренировок не было никаких – приятнее же рюмку после парной выпить, чем без нее.

«Дядька при президенте», - сказал кто-то однажды про меня. Дядька – это, прежде всего, был воспитатель при балбесе-подростке. А мы были на равных, хотя его жизнь во многом зависела от меня.

 

Так вот, рохлинские заговорщики, учитывая мою недавнюю кремлевскую службу, решили поручить мне то, ради чего, собственно, они весь огород и городили.

У меня удостоверение на руках оставалось, да меня и без него еще много лет после отставки повсюду пускали.

У руля органов государственной охраны (ФСО) тогда стоял Ю. Крапивин, очень подверженный влиянию М. Барсукова – хоть пенсионера уже, но еще влиятельного.

Несмотря на это, закрытых дверей ни в Кремле, ни в других органах власти для меня не было.

Все обо мне помнили, и очень многие уважали – везде находились коллеги, бывшие сослуживцы, ученики.

Куда-то зайти – не проблема.

У меня кобуры разные для пистолетов были, в том числе и ножные.

Не раз и не два уже после отставки проходил рамку металлоискателя в Кремле.

Она реагировала на металл, я хлопал себя по лбу: забыл!

Возвращался, клал на стол «ствол» из подмышечной кобуры, а на ноге пистолет оставался на всякий случай.

Второй раз я шел, уже минуя рамку: оружие-то сдано.

Не будет же лейтенант обыскивать генерала, который у истоков его службы стоял.

И первый вариант, который для меня «подпольщики» разработали, был по этой схеме: иду в Кремль, захожу в кабинет Ельцина и решаю с ним вопрос при помощи пистолета из ножной кобуры.

Но это была дорога в один конец.

Все это понимали – и я, и Рохлин.

Он жертвовать мной не хотел и предложил второй вариант.

 

Льва Яковлевича армия боготворила.

Он к людям относился не только как к личному составу – это в армии очень ценят всегда.

Разработают штабные ему в Чечне план детальный операции по взятию, например, населенного пункта, а он по-своему все переиначит.

Самовольничал, но все задачи выполнял, сохраняя людей при этом. Потерь было – с гулькин нос.

Это бесило военачальников, Генштаб.

Но победителей не судят, и генерал-лейтенант Рохлин дослужился до звания Героя России.

Однако Звезду отказался от Ельцина принимать: против своего народа не воюю, мол, какое тут геройство.

Этого ему Кремль никогда не простил.

 

Генерал Лев Рохлин, депутат и герой первой чеченской, погиб от руки жены Тамары, которая должна была быть его крепким тылом... Фото: Алексей БЕЛЯНЧЕВ/ZERKALO

 

ПРОВАЛ ПОХОДА НА КРЕМЛЬ

 

Второй вариант заговорщика Рохлина предусматривал спасение от неминуемой гибели личного состава (то есть меня с пистолетом) и проведение настоящей войсковой операции с походом на Кремль.

Лев Яковлевич знал, что у меня было немало депутатских и личных связей в Туле, где мужики из металла все могут сделать.

И он упросил меня заказать на одном из тульских заводов по своим чертежам прицепные устройства на жесткой сцепке к боевой технике для размещения на них автоматчиков.

На этих прицепах группа бойцов Волгоградского корпуса Рохлина должна была выдвинуться на Москву, неожиданно с ходу войти в город и штурмовать Кремль.

Какие гаишники осмелятся полосатой палкой махать при виде такой картины – несущихся по шоссе Энтузиастов боевых машин с десятками автоматчиков на прицепах?

Препятствий никаких при проведении операции Рохлину не виделось.

Обошелся мне тот заказ на одном из тульских заводов в 250000 долларов.

Благо в то время гонораров за книги хватало.

В современных условиях выглядит эта затея наивно, а тогда, по моему мнению, у генерала Рохлина могло бы получиться.

Засевшее в Кремле «чубайсово племя» не переваривало столько народа, что ворота открыть проблемы не составило бы, тем более если бы я участвовал.

Принципиальных «коржаковцев», включая даже повара и фотографа, к тому времени обслуга «семьи» с работы выгнала.

Но и без них в Службе безопасности президента еще оставалось тогда немало приличных людей, хоть и без больших звезд.

А именно такие люди в таких историях ключевую роль обычно и играют – не всякий генерал знает, где, условно говоря, ключ от Боровицких ворот висит.

 

То есть Волгоградский корпус, которым Рохлин командовал со времен Чечни и до избрания депутатом Госдумы, готов был за ним и в огонь, и в воду.

 

Офицеры и солдаты знали: Рохлин – не штабная крыса, а правильный боевой генерал, болеющий за своих солдат и за Отечество.

 

За сутки корпус вполне мог преодолеть расстояние до Москвы.

А они не остановились бы лагерем за МКАДом, как «лучший министр обороны» Павел Грачев со своим войском в Чечне в октябре 1993-го, а реально вошли бы в центр и в Кремль – я им это гарантировал.

И никто не остановил бы. Армейцы не пошли бы против своих, тем более что был опыт 1991 и 1993 годов, когда себе дороже в итоге оказалось встревать в войну верхов.

Те, кто в 91-м защищал, а в 93-м штурмовал «Белый дом», нахлебались потом дерьма.

 

РОХЛИН ПОГИБ ОТ РУК СОБСТВЕННОЙ ЖЕНЫ

 

Но, увы, не получилось из Льва Яковлевича организатора переворота – судьба. Чечню прошел, а погиб от руки собственной жены.

Никакой конспирологии тут придумывать не нужно: на самом деле именно она лишила его жизни. Я много раз у него в гостях бывал, и с женой заочно знаком.

По словам ее знакомых, она порой производит впечатление не совсем адекватного человека. Так и не смогла простить супругу рождения больного сына.

Это ее нервное состояние усугублялось, когда она употребляла без меры алкоголь.

Я как-то приехал на могилу к моему другу Льву Суханову (он рядом с Рохлиным покоится) и стал свидетелем того, как Тамара рыдала на надгробии мужа: «Лева, прости меня!».

Трагедия, что тут добавить…

 

А с того тульского завода, где «прицепы Рохлина» для штурма Кремля уже изготовлены были, мне не раз потом звонили: когда заберете заказ, ваши железяки территорию загромождают.

 

Если бы тот мятеж удался, Рохлин неминуемо стал бы президентом, я уверен в этом.

Ельцина к тому времени ненавидело уже три четверти населения, а Чубайса – все сто процентов (за исключением тех, кто от его махинаций что-то поимел).

Любые заговорщики сталкиваются после успеха мятежа с проблемой передачи власти.

Понятно, что делать этого не хочется, потому что возникает убеждение, что, дескать, мы сами с усами, лучше справимся с управлением государством.

Но Рохлин был мудрый человек и, как пиночетова хунта в Чили, потом отдал бы власть гражданским, и Россия миновала бы то болото, в которое угодила.

Так мне видится.

 

У КВАЧКОВА БЫЛО 7 ТЫСЯЧ ШТЫКОВ

 

…Душой и мозгом третьего заговора против власти, в который я оказался вовлеченным, был Владимир Квачков.

 

В 2005 году его арестовали по обвинению в покушении на Чубайса, возглавлявшего на тот момент РАО ЕЭС, но после трех лет отсидки, в июне 2008 года, суд присяжных его оправдал.

 

В декабре 2010 года его снова арестовали и посадили – уже по обвинению в организации вооруженного мятежа и в терроризме.

И вот, будучи на свободе, между оправданием в суде и очередным арестом, он и пришел ко мне в Госдуму сватать меня на этот самый мятеж.

Книжку свою подарил с дарственной надписью – книжку изъяли потом отовсюду, так что у меня этот запрещенный раритет в домашней библиотеке имеется.

Выпили, конечно, с ним. Разговор был откровенным.

Он напомнил о моей дружбе с Рохлиным и сказал: а давай, Александр Васильевич, ты доведешь до конца дело, которое с генералом Рохлиным начинал.

И опять речь зашла о взятии Кремля.

Но порядки иные наступили, моих людей почти никого не осталось в структурах власти, президент уже был другой, и служба безопасности другая.

Да и цель какова?

В двух заговорах без конструктивной повестки я уже поучаствовал, в третий мятеж теперь влезать?

Ну, хорошо, говорю – взял ты Кремль, а дальше-то что?

Настало хмурое утро, развалины Кремля дымятся, вороны каркают.

Чубайсовцы, ельциноиды и их наследники из нынешней власти в автозаках в Лефортово трясутся.

Надо уже что-то строить начинать – кто это будет делать?

Сережа Бабурин?

Я к нему хорошо отношусь, но он – чистый диванный аналитик.

Навальный и то гораздо большим практиком спустя несколько лет оказался, чем профессиональные патриоты конца 2000-х.

Хотя на первый взгляд может показаться, что Алексей лишь очень профессионально, умело и последовательно занимается набором политических очков, разоблачая коррупцию, но он хотя бы задумывается над тем, как все должно быть устроено в России завтрашнего дня.

 

«Васильич, наша задача – снести эту власть к е… матери! Ввяжемся в драку, а там поглядим», - горячился полковник Квачков, открывая вторую бутылку коньяка.

 

Нет, Володя, отвечаю ему, ты же хорошо знаешь, что революцию делают фанатики, а плодами пользуются негодяи – это известная, проверенная веками истина.

 

Захват плацдарма и его удержание до подхода основных сил – ваша профессия.

Но какие силы и откуда должны к вам подойти?

Ты был командиром бригады спецназа ГРУ – Кремль разнести по кирпичам сможешь так, что долго никто не соберет, я в этом ни минуты не сомневаюсь.

 

Но в госстроительстве, управлении, экономике ты и твои люди разбираетесь, примерно как я в ботанике.

Мозгов не хватит у вас для этого, хоть вы и преданные России вояки.

Разрабатывайте позитивную повестку сначала, а не потом.

Привлекайте специалистов по кризисному управлению, ученых-политологов, экономистов и так далее.

У них, заговорщиков, на заводе в Коврове «общество охотников» к тому времени уже внушительное было, около 7 тысяч штыков.

Планировали свой город взять и на Москву идти.

За что и получил Квачков 13 лет, которым потом Верховный суд до 8 лет уменьшил.

Теперь, наверное, в камере еще одну книжку пишет.

Так что я – мятежник со стажем.

Но не декабрист хотя бы потому, что те были страшно далеки от народа, как Ленин утверждал.

А я никогда от народа не отрывался – жил с ним, на одном языке разговаривал и не из книжек знаю, о чем у людей душа болит.

 

Любой декабрист, если бы хоть раз посидел на приеме избирателей в депутатской приемной в Туле, на Сенатской площади не просто стоял бы, а на штурм без промедления пошел, чтобы царскую семью в Сибирь по этапу отправить…