Танцплощадка в Освенциме

Сейчас Расстрельный дом внесён в число объектов культурного наследия и должен напоминать нам о том, что нет ничего более ценного, чем человеческая жизнь.

Поздним вечером в четверг 7 сентября в Расстрельном доме было людно. Заходили и выходили рабочие, хлопали двери, у входа горел свет и лежала гора труб для строительных лесов. Остальное разглядеть было невозможно: дом затянут сеткой с нарисованным фасадом, за ней — глухой (от крыши до фундамента) строительный забор. Охранники подтвердили, что в доме идет ремонт, но отказались рассказывать подробности. Впрочем, они очевидны: в Расстрельном доме, где были вынесены и, вероятно, приведены в исполнение смертные приговоры тысячам жертв Большого террора, начали строить торговый центр.

О том, что в Расстрельном доме на Никольской улице, 23, где в 1930–1950-е годы работала Военная коллегия Верховного суда СССР, должен открыться «премиальный универмаг», стало известно еще год назад. Много лет пустовавший дом купил один из крупнейших поставщиков элитной парфюмерии, управляющий компанией Esterk Lux Parfum Владимир Давиди. В июле 2016 года Давиди зарегистрировал ООО «ВУМ», которое стало владельцем и управляющей компанией нового элитного торгового центра ВУМ с рестораном и винным погребом.

В апреле 2017 года градостроительно-земельная комиссия под председательством мэра Сергея Собянина тихо, почти без огласки в СМИ, одобрила реставрацию Расстрельного дома. В официальном заявлении мэрии сообщалось, что «в ходе работ дом приспособят для современного использования».

Иными словами в комнатах, где вели допросы, будут торговать парфюмерией, в камерах — печь пирожные для кондитерской, в подвалах, где, возможно, шли расстрелы, появится винный погреб. Желоб, по которому выбрасывали на улицу мертвые тела, наверняка уничтожат. Там, где их когда-то грузили в машины, чтобы вывозить на кладбища, сейчас проходят ничего не слышавшие о прошлом дома москвичи. Если в доме построят универмаг, они ничего об этом прошлом и не услышат. На днях начальник департамента культурного наследия Москвы Александр Емельянов подтвердил, что до конца года в здании будут идти «противоаварийные мероприятия, которые «плавно перейдут в реставрационные работы».

Общественные деятели, эксперты и журналисты много лет вели войну за Расстрельный дом, и еще год назад казалось, что они ее выиграли.

В 2000-х годах городское руководство пыталось исключить здание из списка выявленных памятников и снять с госохраны, владельцы дома не скрывали, что планируют его снести и построить развлекательный центр или отель. При этом имена владельцев не афишировались (известно, что среди них были крупный бизнесмен и бывший депутат Госдумы Михаил Слипенчук и одна из дочерних структур Банка Москвы), так что чаще всего было неизвестно, с кем вести борьбу и есть ли еще за высоким забором само здание.

Как вспоминает директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов, в те годы музейщики просили отдать им хотя бы валявшиеся в подвале дома старые двери, замки и решетки, готовые экспонаты для музея. Но не могли договориться даже об этом.

Огласка подействовала. Благодаря огромной информационной кампании и тогдашнему руководству Контрольного комитета города Москвы снос здания удалось предотвратить. В 2012 году дом получил статус объекта культурного наследия регионального значения, в 2014-м мэрия Москвы пообещала выкупить его в собственность города и открыть там филиал Музея истории ГУЛАГа. Увы: дальше начался кризис, в мэрии все настойчивее стали говорить, что покупку здания не осилят. Год назад стало известно, что она не планируется: дом продан.

Как рассказывает Роман Романов, для нового владельца Расстрельного дома его прошлое стало таким же сюрпризом, как продажа здания — для историков. По просьбе Романова Владимиру Давиди передали историческую справку о Расстрельном доме. Там было написано, что в основе Расстрельного дома — каменные палаты XVII века, владение князей Хованских. В XIX веке здесь жил писатель Николай Станкевич, а с 1935 году находилась Военная коллегия Верховного суда СССР. Всего с 1934 по 1955 год Верховная коллегия осудила 47 549 человек, включая Бабеля, Пильняка, Мейерхольда, Бухарина. Смертные приговоры приводились в исполнение немедленно, как предполагают историки — прямо в подвалах коллегии. В доме с такой историей парфюмерный магазин, как формулирует историк, сопредседатель правозащитного общества «Мемориал» Ян Рачинский, будет выглядеть, как танцплощадка в Освенциме.

Насколько известно Романову, новый владелец здания чрезвычайно удивился. Всего этого он не знал. Последний год директор музея тщетно пытался встретиться с Давиди, чтобы обсудить возможность выкупа Расстрельного дома.

В заметке о перепродаже дома эксперты газеты РБК оценивали стоимость Расстрельного дома (это не одно здание, а комплекс из двух) примерно в 640 миллионов рублей, реконструкцию — в 100—200 тысяч рублей за квадратный метр.

Романов надеется, что в России найдутся бизнесмены, которые пожертвуют эту сумму, чтобы в бывших расстрельных подвалах стояло не вино, а музейные экспонаты. Он знает о потенциальных спонсорах. Музей ведет с ними работу и постоянно ищет тех, кто может помочь проекту. Однако владелец Расстрельного дома не то чтобы отказывается от продажи, он просто не вступает в контакт с музейщиками.

Музей истории ГУЛАГа и «Новая газета» просят Владимира Давиди о встрече. Мы уверены, что в Москве найдется немало мест, более подходящих для торговли парфюмерией, и немало людей, готовых поучаствовать в выкупе здания под единственную возможную там институцию — музей.

Елена Рачева