Прозрение Майдана

НЕ ОТРЕКАЮТСЯ ЛЮБЯ

Темнее всего перед рассветом. А я знаю, что он начнется еще в этом десятилетии.

© Валерий Милосердов

Я хочу уехать. Куда-нибудь туда, на Запад, вслед за миллионами хватких, трудолюбивых, предприимчивых, умных. За миллионами тех, кто надеялся и даже боролся, но устал. Кто предпочел свою мельничку донкихотству. Кто слал деньги сюда, а теперь забрал детей и отчалил, бросив стариков и фразу на прощание: "Жизнь одна и идет она в одну сторону".

Я хочу уехать от несостоявшейся Независимости. Ибо, оглядываясь назад, меня не покидает мысль, что политический класс использовал независимое Украинское государство только с одной целью — разворовать. Мы потеряли территории, усохли в демографии, почти добили медицину, образование и промышленность, грохнули науку. Зато мы блистали в рейтингах "Форбса". Но даже это время прошло, потому что мы потеряли территории, усохли в демографии, почти добили медицину, образование и промышленность, грохнули науку. 

За двадцать шесть лет лишь немногие поняли, что "меншовартість" — это не только по отношению к России, но и к Западу тоже. Власть так и не научилась говорить твердое "да" и твердое "нет", когда речь идет о национальных интересах. Она готова обменивать эти интересы на любом рынке, лишь бы ей не мешали обогащаться.

Я хочу уехать от президента, рожденного под знаком "Жадные Весы". От президента, не задающего трендов развития и не принимающего стратегических решений. Не принимающего, по причине взвешивания копеек от остановки на том или ином варианте. 

Хочу уехать от олигархов, льющих крокодильи слезы по поводу низкой капитализации их бизнеса в нецивилизованной стране и неизменно во время выборов финансирующих победителей кастинга подлецов. Я просто хочу уехать от глупости. 

Я боюсь избирателей, крадущих у меня пятилетки нормальной жизни и разменивающих свою на 200 гривен. Я хочу сбежать от жителей городов, готовых "доверить ключ от своей квартиры" матерому аферисту с десятком лет отсидки и неизменным трауром под ногтями. И от сельских избирателей, готовых отдать голоса за человека, на заре девяностых рэкетировавшего не вилами, а журналистским удостоверением приторговывавших наркотой аптекарей. 

Я увидела как часть волонтеров продалась и нажилась. Но я хочу уехать, чтобы не видеть как окончательно сойдут с ума от чужих горя, крови, боли и слез оставшиеся честные. 

Я не хочу видеть как рейдеры и рекетиры, обзаведясь идеологией, нашивками и сбиваясь в корпусы и охранные агентства, потрошат безнаказанно фирмы, банки и непонравившихся граждан. Не объяснили им властные кураторы, что патриотизм — это не забирать, а отдавать. 

Я 45 лет смотрела в окно на Голосеевский лес и не хочу увидеть как его заслонят и убьют тринадцать 27-этажных блоков, выстроенных по наводке продажной гэбни, выпускающей из СИЗО бизнесмена-сепара за сотню квартир. Да если б только продажных… К тому, что меня "слушают", за два десятка лет я привыкла. Но когда я вижу ложащиеся на стол президента резюме моих телефонных разговоров, где Красная шапочка на ковре-самолете залетает в Винтерфел, я ужасаюсь уровню компетенции моих соглядатаев.

Не за себя страшно. За страну. За президента, которого кормят продуктом интеллектуального несварения.

Хочу уехать от вездесущей и всеоправдывающей фразы: "Ну, вы же знаете в какой стране мы живем". От лжи и подмен, путающих пиар с делами; политически активного бизнесмена — с президентом; количество обысков — с эффективностью власти; объявление подозрения — с приговором суда; приговор продажного суда — с истиной; истерику — с диктатурой; болтунов — с реформаторами…

Я устала клянчить деньги на газету. Перетаскав в редакционную бухгалтерию из дому все, что могла, еще в 2000-е, я устала быть лавирующей попрошайкой, не желающей попадать в плен отечественного бизнеса. Я устала не писать, потому что мне нужно искать деньги для выплаты нищенских зарплат и гонораров, для поддержания неведомо кому нужной площадки, где думающие люди публикуют умные, системные, общественно важные и государственно-прикладные тексты. 

Я хочу сбежать. Но! Да, вы правы, — я останусь.

Потому что темнее всего перед рассветом. А я знаю, что он начнется еще в этом десятилетии. Не спрашивайте, — откуда. Просто знаю и все. 

Не уеду, потому что мои родители должны, ссутулившись, сидеть на могилах своих матерей и отцов, когда захотят с ними поговорить.

Потому что моим детям нужна Родина, а они должны быть нужны ей. Даже если они не строители и продавцы, а бесполезные ныне биохимики, изучающие мозг человеческий. Тот самый орган, который не поспевает не то что за информпотоком и функционалом гаджетов, а даже за нумерацией айфонов.

Потому что, забыв о хабалках-перекупщицах, я не уеду от нечаянной радости печальных сморщенных старушек. Кто же тогда купит у них ненужный килограмм творога, мятую малину, неумытую картошку?

Потому что, побывав почти в полусотне стран, я не видела Харьков, Шацкие озера, черновицкий универ, Каменец-Подольскую крепость и только-только разобралась в нумерации станций Фонтана. Я, энтомолог Печерских холмов, еще не видела свою страну.

Я не уеду от Любомира Гузара, который приехал из благополучного мира, чтобы сделать нашу страну лучше; который вернулся, чтобы остаться. От Леси Литвиновой: я ей не нужна, но она нужна мне. От Виталия Шабунина: у него такой красивый хук! От стариков-конструкторов, помнящих, что ОПК — это не только откат. От чудом уцелевших нищих школьных учителей, ученики которых привозят медали со всемирных олимпиад. От нескольких тысяч умных студенческих глаз, пусть в стране и останется только половина из них.

Я не уеду от тех, кто не сдался. Кто мужает, умнеет, крепчает. Кто учится на своих ошибках. От тех, кто будет готов, а не думает, что уже готов, когда Украине выпадет очередной шанс стать другой. Я хочу застать этот день. Я хочу в этом участвовать. Я хочу наконец-то обрадоваться тому, что получилось. 

Я знаю, что все прекрасно справятся без меня. Но я не уеду. Мне некого там любить. Не в кого верить. Не за кого рвать сердце. Пусть оно порвется здесь.

Главный Редактор газеты "Зеркало Недели"

Юлия Мостовая