ВИРТУАЛЬНОСТЬ И РЕАЛЬНОСТЬ (Максим Калашников) как построить русскую цифровую экономику?

ВИРТУАЛЬНОСТЬ И РЕАЛЬНОСТЬ (Максим Калашников) 
как построить русскую цифровую экономику? 
http://zavtra.ru/blogs/virtual_nost_i_real_nost_ 
Сегодня в стране объявлена кампания по построению цифровой экономики. Ура! Но как сделать так, чтобы всё это не завершилось очередной «хрущёвской кукурузой»? С чего начать? 

Со здравого смысла. С понимания того, что цифровая экономика не существует, как дух отца Гамлета, сама по себе, в бесплотном виде. Что ради создания такой экономики придётся задействовать те меры, что принимали ещё наши не слишком близкие предки. Что без новой индустриализации цифровая экономика – это хлопок одной ладонью… 

ОБИТАЮЩАЯ В ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПЛОТИ… 

Как понимать чаемую цифровизацию Руси? Как применение информационных технологий везде: в производстве, в торговле и обслуживании, в управлении государством, в общении граждан друг с другом и с тем же государством. Ну, и в быту, конечно. 

Но насколько реальна цифровизация РФ в её теперешнем виде? 

Приведём несколько утрированный пример мысленного эксперимента. Предположим, что русский император Николай I этак в начале 1830-х, поглядев на тогдашний флагман Запада, вдруг заболел идеей «паровизации» России. Ведь у супостата ударными темпами строятся самые разнообразные паровые машины. Собирается очередной тайный комитет, принимается программа паровизации Российской империи, государь произносит по сему поводу горячую речь… 

И тут же оказывается, что паровизировать в тогдашней России нечего. Крестьяне пашут землицу сохой на конной или воловьей тяге, они слишком бедны, чтобы покупать паровые локомобили. Флот у страны – парусный. Железных дорог нет. Все ездят на лошадиных упряжках по скверным грунтовым трактам, грузы доставляет всё тот же гужевой транспорт. Уральские заводы работают на водяных колёсах, труд крепостных рабочих крайне дёшев, и потому ставить паровые машины на предприятиях невыгодно. И коли Манчестер дымит трубами сотен текстильных фабрик с паросиловыми установками, то в России своей лёгкой промышленности отчаянно мало. Равно как заводов механических, машиностроительных, химических, металлообрабатывающих. Мало верфей. Если ещё можно волевым порядком поставить паровики на казённые оружейные заводы Тулы, то в остальном спроса на механические двигатели нет как нет. 

Незадачливый паровизатор обнаруживает, что сначала в Российской империи нужно создать бурно растущую промышленность, пароходства и железные дороги. А для этого, оказывается, нужна раскованная энергия народа. То есть для начала надо отменить феодально-крепостнический строй, обеспечить свободное предпринимательство и государственную политику поощрения индустриального развития, создать нормальную систему кредита, разрезать бюрократические путы, развить судебную власть и самоуправление – и так далее. До самого горизонта. 

Надеюсь, аналогия вам ясна. Что цифровизировать в сырьевой экономике РФ, которая стоит на продаже в развитый мир углеводородов и прочих необработанных (или едва обработанных) природных ресурсов, покупая всё технически сложное у того же Запада вкупе с Китаем? Рынок цифровизации крайне узок: государственное управление, торговля и сфера услуг, да военно-промышленный комплекс – маловато. Ни широты, ни глубины. Да и нежизнеспособна, нища та экономика, что состоит лишь из добычи сырья плюс производства оружия. Можно, конечно, волевым порядком тащить оптоволоконные линии связи в городки и сёла, но там ведь ещё и газификация не проведена, иной раз и канализации нет, а водопроводы – в ужасающем состоянии. А главное – это умирающие населённые пункты, рядом с коими нет процветающих современных предприятий. Да-да, с промышленными роботами и автоматизированными системами проектирования. Да и чего стоит та цифровизация Руси, которая ведётся целиком на импортных технологиях, задающих нам свои стандарты? Не только производства и бизнеса, но и самой жизни, вкусов, взглядов, желаний, языка? Наоборот, такая цифровизация означает технологическое закабаление русских, превращение их в колонию развитого мира. 

Невозможно цифровизировать экономику и жизнь РФ, сперва придётся провести новую индустриализацию страны. Да нет, не с тачками и с лопатами, как в 1930-е. В конце концов, на это есть бульдозеры, экскаваторы и прочая строительная техника. Модульное бесфудаментное, быстрое строительство. Да и людей столько не нужно – современные промышленные автоматы и обрабатывающие центры требуют одного человека там, где в 1980-м трудились десять душ. Почти безлюдные роботизированные заводы по площади в два-три раза меньше, нежели их аналоги уходящей эпохи. 

Итак, для успешной цифровизации стране нужно производить много технически сложных изделий. Конечных изделий. Как любят выражаться либеральные экономисты, вещей с большой добавленной стоимостью. То есть российская промышленность должна поставлять на национальный и на внешний рынок не зерно, не нефть с газом, не свинченные из чужих комплектующих «суперджеты», а свои сложные агрегаты. На львиную долю состоящие из своих узлов и комплектующих, из своего программного обеспечения. Да-да, современные тракторы, которые умны и общаются со своими навесными умными орудиями для обработки земли. Работающие с помощью автоматики и спутниковой навигации. Сбрасывающие данные в «облако» на завод-изготовитель и в центральную контору хозяйства. 

Новая национальная индустрия и есть тело для духа цифровизации. 

НАЧИНАТЬ ПРИДЁТСЯ С ПРОТЕКЦИОНИЗМА 

Сделаем еретическое по нынешним временам заявление: чтобы провести цифровизацию XXI столетия, придётся начинать с рецептов экономического роста XVII века. С протекционизма и ставки на выпуск конечных изделий, а не сырья и полуфабрикатов. 

Для успешной цифровизации мы не должны, скажем, вывозить на внешний рынок зерно. Это ведь сырьё. Из зерна надо делать муку и мучные изделия, те же макароны. Зерно нужно перерабатывать на новейших автоматизированных биотех-заводах, получая из него и спирт, и ценнейшую аминокислоту – лизин. И клейковину-глютен, незаменимую для производства самой качественной муки. И корм разных видов для скота и домашней птицы. Словом, все те товары, что очень ценятся на мировом рынке и позволяют зарабатывать втрое больше, нежели на вывозе сырья-зерна. Ибо ведь дело доходит до национального позора: лизин, столь любимый приверженцами здорового образа жизни, РФ закупает в Китае. Где его делают из нашего же зерна. 

Не природный газ надо поставлять в другие страны, а полимеры и удобрения из него. Не лес вывозить, а бумагу и мебель. Власти РФ давно пора понять: чем длиннее производственные цепочки на своей территории – тем богаче народ и страна. Тем более квалифицированны и конкурентоспособны наши граждане. И тем больше рынок для оцифровывания экономики. Лишь новая индустриализация и грандиозное строительство новой, «умной» инфраструктуры в РФ превратят цифровизацию страны из очередной «кукурузной кампании» в настоящее Дело. 

Каждая длинная производственная цепочка – словно могучая ветвь дерева. Из неё растут всё новые и новые научно-промышленные «побеги». Любое новое производство создаёт множество попутных рабочих мест – в торговле и обслуживании. Казалось бы, мы изрекаем банальные истины. Но они оказываются откровением для «элиты» РФ. Она всё ещё думает, что цифровизация есть некая вещь в себе. Но это – такая же нелепость, как улыбка Чеширского кота без самого кота. Если в нашей стране возникают процветающие производственные предприятия, то их владельцы и коллективы сами используют цифровые технологии. Сами создают свои торговые сети, и там применяя новинки информационных технологий. А государственные программы этому лишь помогают. 

Верно и обратное: никакие президентские, державные, архигосударственные программы цифровизации не работают, если для них нет питательной почвы: национального реального сектора. Это как бросать зёрна не в жирную землю, а на гладкое стекло… 

Спору нет: очень приятно вызвать такси с помощью приложения на мобильном телефоне (платформа Uber) и потом ехать на самоуправляемом электромобиле домой, общаясь с ним с помощью своего «умнофона». Когда холодильник расскажет тебе, каких продуктов не хватает и что молоко в пакете скоро может скиснуть.

Но будет ли это подлинной цифровизацией Руси, ежели и сам умный мобильник, и беспилотный электромобиль, и дом с «интернетом вещей», и говорящий с тобою холодильник – сплошь импортные? Новая жизнь должна опираться на новое национальное производство. Изобретать какой-то местный вариант «Убера», простите, не выход. 

И тут мы приходим к парадоксальному, на взгляд нынешних «продвинутых», выводу: чтобы запустить процесс дигитализации экономики, сперва нужно использовать рецепты экономического роста многовековой давности. Ведь они пребудут вечными, их никто не отменит. Как тот Архимедов закон, остающийся верным хоть для примитивного деревянного ялика, хоть для напичканной электроникой яхты с корпусом из композитов. Чтобы твоя страна стала развитой, они должна обзавестись совершенной, передовой индустрией. Прочь бред так называемого «поистиндустриализма»! А как нынешние развитые, богатые, технически передовые страны стали таковыми? 

Вот Британия. В шестнадцатом веке – сырьевой придаток Нидерландов. Поставщик необработанной овечьей шерсти для её ткацких мануфактур. Но дальше англичане сами превращаются в промышленно-развитую нацию. Послав к чертям все принципы свободного рынка, они сперва облагают чудовищно высокими пошлинами экспорт необработанной шерсти из своей страны. Потом запрещают вывоз неокрашенной ткани. Затем, снова попирая «святые» каноны свободы торговли, разрешают вывоз английских товаров лишь на британских кораблях. Тем самым Туманный Альбион обеспечивает развитие у себя дома мощных отраслей производства: текстильного, кораблестроительного, деревообрабатывающего, канатного. Эти отрасли создают жадный спрос на оборудование. Поэтому поднимаются металлургия и металлообработка, потом – производство паровых двигателей и станков. Всё это требует бурного развития топливно-энергетического комплекса (угольной промышленности). Скоро прежняя транспортная система – водные каналы – перестаёт удовлетворять потребности индустрии. Рождается прорывная инновация: железные дороги. А затем – и суда с механическим двигателем. Железные дороги и пароходы буквально взрывают старый мир. Растущая промышленность, словно оголодавший, хватает научно-технические новации: электричество, новые металлургические процессы (бессемеровская сталь), электрический телеграф, радио и т.д. Собственно говоря, пресловутая цифровизация есть лишь продолжение начатой тогда научно-технической революции. В начале каузальной цепочки – запрет на вывоз необработанной шерсти. Где-то в середине – конвейерное производство. А сейчас вот – роботизация и дигитализация. 

ВРЕМЯ УМНОГО ПОКРОВИТЕЛЬСТВА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИНДУСТРИИ 

Лишь развившись и усилившись, нынешние богатые и развитые страны Запада снизили протекционистские барьеры и превратились в поборников свободы торговли. Когда они сами превратились в сильных гигантов и смогли эксплуатировать других, кто послабее. Стадию протекционизма проходили все нынешние члены Высшей лиги. Соединённые Штаты более ста лет заставляли своих фермеров и хлопковых плантаторов покупать более дорогие изделия национальной промышленности, а не более дешёвые импортные, британские. Начальная история США полна острейших конфликтов между северными промышленными штатами и штатами аграрными, хлопковыми по поводу таможенно-тарифной политики. Не раз звучали угрозы отделиться от Союза (Южная Каролина – 1832 г.) из-за протекционизма. Самым кровопролитным конфликтом стала Гражданская война 1861-1865 гг., когда Юг решил сам продавать свой хлопок британцам и покупать их товары. Он считал, что кормит дымный Север: ведь бюджет юных США иной раз на 80% состоял из таможенных платежей. Но Север подавил Юг и ещё сорок лет заставлял страну жить в условиях жёсткого протекционизма. Американцы должны покупать американские товары! Американцы, получая высокие заработки, должны тратить их на отечественные товары и услуги! 

Итог – в ХХ веке Соединённые Штаты превратились в развитую, богатейшую, технически передовую сверхдержаву. С самым высоким уровнем жизни. И как только свобода торговли с 1980-х поставила страну перед лицом деиндустриализации и упадка, возник Трамп с его протекционизмом. Через стадии покровительственной экономической политики прошли Германия после объединения в 1870-м, Япония после 1945 года, Южная Корея в 1970-1980-е годы. 

Причём протекционизм – это не только высокие ввозные пошлины на импортные товары (и высокие вывозные тарифы на экспорт сырья). Это вся гамма государственной поддержки реального сектора. И низкопроцентные долгие кредиты промышленникам и аграриям. И субсидии государства на НИОКР. И налоговые вычеты при закупках нового оборудования и вложении собственных средств предприятий в свою модернизацию. Если РФ хочет построить цифровую экономику, ей сперва придётся применить те же самые «доцифровые» рецепты промышленного роста. Включая задействование в огромных стройках за казённый счёт русской строительной техники и наших же стройматериалов. Сопровождая всё это совершением «налогового манёвра»: введением прогрессивного подоходного налога при одновременном введении широчайших налоговых льгот для предприятий. Ибо смысл прост: не хочешь платить огромный НДФЛ – вкладывай свои доходы в производство, в оснащение его передовым оборудованием, в том числе и в его цифровизацию. А параллельно нужно будет устраивать в РФ капитальный ремонт и государственного аппарата (включая его цифровизацию), и никуда не годной «судебной системы». Иначе новой индустриализации не получится. 

Наконец, верхи РФ должны понять ещё одну сермяжную истину: наука и образование существуют лишь в одной «экосистеме» с передовым реальным сектором. Если у тебя нет современного производства, то не будет ни науки, ни образования мирового уровня. А следовательно – и настоящей дигитализации. Новая индустрия – это гибкие роботизированные системы и самые передовые технологии (включающие и стереопечать изделий), напрямую связанные с цифровыми конструкторскими бюро и системами маркетинга и сбыта. Любые нужные изменения в готовые изделия вносятся оперативно. Причём производство малых партий (под конкретного заказчика) по себестоимости не отличается от выпуска огромных обезличенных партий. 

Именно такая индустрия 4.0 (промышленность Шестого техноуклада) требует жадно как новых знаний, так и людей высочайшей квалификации. Университеты и НИИ без заводов жить не могут! 

О РОЛИ НАЦИОНАЛЬНЫХ МЕГАПРОЕКТОВ 

Однако вместе с этим – коль уж мы рассуждаем об истинной цифровизации – придется сделать ещё один шаг. Создать набор из национальных мегапроектов, буквально формирующих новую цивилизацию в РФ. Каких? И сам лично, и мои коллеги много раз предлагали их набор. По типу Ядерного и Космического проектов в СССР и США середины ХХ столетия. В задачи сей статьи не входит определение исчерпывающего списка таких мегапроектов. Это может быть и программа новой, тканевой урбанизации, и проект футуристического станкостроения, и нового аэрокосмического комплекса (как предлагает Юрий Крупнов). Это может быть ещё и проект создания нового, умного сельского хозяйства. Или грандиозный проект победы над физическим старением, «Россия-2045», включающий в себя подпроекты. В любом случае принцип один: государство вкладывает средства в пионерные мегапроекты, которые связаны друг с другом и формируют Будущее. Государство вкладывает деньги туда, куда не решится их вложить частный бизнес. Но государство привлекает частников как подрядчиков и соавторов, щедро делясь теми технологиями, что родились в ходе осуществления мегапректов. А частник их подхватывает, доводит до коммерческого совершенства и создаёт новые виды индустрии.                                                                                                                                             https://vk.com/mir.maxima.kalashnikova?w=wall-147274124_1582