История любви...

Не знаю, с чего это вдруг написалось...
Может съел чего за праздничным столом?
Вы только громко не смейтесь, а?

Что он в ней нашёл? Этого она так и не смогла понять.
Высокой, стройный с благородной, аристократичной бледностью, с идеально правильным профилем...
И всегда чертовски холодный.
Быть может именно этот, исходивший от него холод, и гнал толпы мурашек по её телу, заставляя сердце ухать куда-то глубоко вниз.
Нет, это просто недоразумение, что он, вообще её заметил.
В конце концов, он - роскошный импортный холодильник с тремя отделениями и бездонной, как Марианская впадина, морозильной камерой.
А кто она? Да никто - простенькая, отечественная кофеварка.

Трудно сказать, была ли это любовь - слишком уж непохожими они были.
Но, может, именно оттого и тянулись они друг к другу с той силой, на которую способны лишь две невозможные противоположности.
Днем он дарил ей незамысловатую геометрию ледяных кубиков.
Она принимала его подарки и, шутя, растапливала их в дымящую густоту напитка.
А ночью...
Ночью он ровно и мощно вибрировал металлическим корпусом.
Как он вибрировал! Шумно выдыхая легкими, полными фреона, он пробирал её до самых пластмассовых внутренностей,
и она благодарно бурлила в ответ. В те дни она варила свой лучший кофе.

Очевидно, её хрупкая конструкция не вынесла резких перепадов, и какая-то спираль внутри лопнула...
Но рано или поздно, это должно было случиться: она вдруг поняла, что остыла.
Его ночные вибрации, от которых она еще вчера сходила с ума, теперь всё больше напоминали ей лихорадочный озноб и мешали уснуть.
Она честно старалась все вернуть, почувствовать, силилась вскипеть как раньше, но при каждой новой попытке ее обволакивало тяжелое ватное покрывало безразличия.
И она сдалась.
Став нервной, раздражительной, она приобрела привычку вечно брюзжать.
И кофе, признаться, стала варить отвратительный, с привкусом железа и с запахом плавленной пластмассы.
А он всё еще кряхтел, тужился из последних сил, но и его холод постепенно уходил, таял, пока однажды не разлился весёлым ручьём по выцветшему линолеуму.

Вскоре на его место привезли другой - старый, пожелтевший, с одутловатыми боками и с тяжёлой одышкой агрегат.
Вначале тот делал бравые попытки ухаживать - кряхтя открывал перед ней дверцу, шумно фыркал, лязгал ржавыми механизмами, и что-то дряхло перекатывалось в его внутренностях.
Но вскоре, увидев, что всё напрасно, махнул рукой и, уткнувшись в душное пространство кухни, уныло загудел.

А потом...Да что, потом?
Потом она слышала, что он завел себе другую, не такую горячую, конечно, но зато верную и надёжную.
Что он стал замкнут и всё больше предпочитает одиночество.
Говорили, что, мол, когда-то он сильно обжегся и теперь стал осторожней.
Говорили... Много чего говорили. Да только стоит ли верить всему, о чем треплются на городской свалке?