Жертвы и виновники украинизации

Казалось бы логика требует, чтобы жертвы и виновники украинизации были разделены. однако история настаивает: чаще всего жертвами и виновниками украинизации были одни и те же люди. Именно на этом вопросе сосредоточил своё внимание Игорь Друзь.

Олесь Гончар, украинский писатель, сделавший карьеру в УССР, в своем дневнике в июне 1993 года сделал запись:
«Донбасс - это раковая опухоль, так отрежьте его, бросьте в глотку империи, пусть подавится! Ибо метастазы задушат всю Украину! Что дает Донбасс нашей духовности, нашей культуре? Колбасный регион и колбасная психология! Единственную украинскую школу - и ту затравили...
Нет, пусть нас будет меньше на несколько миллионов, но это будет нация. Мы способны будем возродиться, войти в европейскую цивилизованную семью... А так никогда порядка не будет. Будет разбой и вечный шантаж».

Конечно, сразу покажется, что этот человек готов "переобуваться на ходу": только распался кормивший и прославлявший его коммунистический режим, как он начал делать такие прозападные и людоедские, по сути, заявления, унижая население целого большого региона.

Но вопрос - то глубже. Дело в том, что О. Гончар был искренним человеком. Он не то, чтобы "переобулся", нет, это он до конца проявился. Ведь и в СССР он был человеком с националистическим уклоном, хотя в личном плане был человеком неплохим. Как и большинство писателей Украины, он был национал-коммунистом: сторонником отдельной украинско-советской нации, сторонником активной украинизации. При распаде СССР он радикализировался и активизировал свои усилия в этом направлении, вот и все. 

В конце пути он стал разжигателем украинского сепаратизма, в этом безобразии, конечно, есть и его вина.
Однако О. Гончар был все же не только виновником, но и жертвой. Советская система методически насаждала идеи национал-коммунизма в республиках, и все местные Союзы Писателей стали зародышами "национальных фронтов", источников сепаратизма. На Украине на основе Союза писателей был сформирован Рух, в Литве - Саюдис. Да что говорить, если даже в самой России писатели массово поддержали "декларацию о суверенитете России", сыгравшей немалую роль в распаде СССР. Множество писателей РСФСР всей душой поддержали и либеральные реформы Ельцина. Конечно, не все писатели были таковы, было в их среде немало и глубоко порядочных патриотов. Но в целом сама советская система ковала и продвигала наверх сепаратистов-разрушителей.

Из Москвы в УССР приезжали "щирые укры", которые ковали нац. политику. В 1925 году Каганович стал главой местной компартии, именовался "вождём украинского народа" и обладал огромными полномочиями для решения поставленных перед ним задач. Задачи, между тем, были непростые.

Южная (малорусская) ветвь русского народа, теперь официально называемая украинцами, украинизироваться не желала. Нового языка население не понимало, не принимало и не хотело принимать. "Нам необходимо приблизить украинский язык к пониманию широких масс украинского народа", - торжественно объявил Председатель Совета Народних Комиссаров УССР Влас Чубар.

Иными словами, не язык стали приближать к народу, а народ – к языку. Достигнуть этой цели без принуждения оказалось невозможным. Тут-то и пригодились "способности" вождя украинцев Кагановича. Лазарь Моисеевич взялся за дело со свойственной ему решительностью. Всем служащим предприятий и учреждений, вплоть до уборщиц и дворников, было предписано перейти на украинский язык.

Всякий несогласный с национальной политикой вождя украинского народа Кагановича подвергался травле.

Особенно же доставалось литераторам. На них лежала обязанность развивать самостоятельную литературу на украинском языке, но они, как и большинство украинцев, нового языка не знали и накликали на себя обвинения в "неуцтві", "рабской зависимости" от "русской языковой, буржуазной по сути своей, традиции"

В числе прочих критике за употребление "русизмов" подвергались Павло Тычина, Владимир Сосюра, Максим Рыльский, Юрий Яновский, Петро Панч, Иван Ле, Андрей Головко, Валерьян Пидмогильный, Семён Скляренко, Иван Микитенко, Мыкола Хвылёвой, Юрий Смолич, Юрий Шовкопляс и другие. "Современный писатель украинский, за небольшим исключением, украинского языка не знает.

Ему нужно взять в руки "Изюмова" (имелся в виду "Словник", составленный известным украинизатором, мовознавцем Изюмовым), "даже выдающиеся поэты и писатели-стилисты нарушают правильность, и чистоту и портят эффекты художественного достижения ненужными ошибками и абсолютно противными духу украинского языка русизмами"1 - били тревогу подручные Лазаря Моисеевича и категорически требовали: "Писатели должны выучить язык".

Писатели, безусловно, старались. Они "исправляли ошибки", благодарили за "критику", брали на себя повышенные обязательства. Кто искренне, кто вынужденно "бойцы литературного фронта" стремились избавиться от "тяжкого наследия" русской культуры, скорее выучить новый для себя украинский язык. Но выучить его было непросто.

Из неё старательно вычищались слова русского происхождения, которые заменялись словами польскими, немецкими, выдуманными, какими угодно, лишь бы сильнее отделиться от великороссов. Группа академиков ревизовала словари, снова и снова реформировалась грамматика.

Бумерангом "щироукраинская" политика Кагановича ударила и по его подручным. Беспрестанная борьба с русским языком, постоянное "очищение" от русизмов стали навязчивой идеей в "национально-сознательной" среде, сказывались на психике любителей "рідной мови". Многие из них заболели "мовной сверхболячкой". Обнаружив "неблагонадёжное" слово («русизм"), устранив его, заменив другими, мовознавцы вскоре начинали сомневаться – достаточно ли новое слово отделяется от русского языка, свободно ли оно от "русификаторских" влияний?

Под подозрение попадали даже слова, совершенно непохожие на русские, так как они могли быть созданы с учетом принятых в русском языке правил словообразования. Следовала новая замена, а за ней - новые сомнения и так до бесконечности.

Большевики рассматривали украинство как важный способ борьбы с дореволюционным русским прошлым. Конечно, потом темпы взращивания политического и «новоязычного украинства" были снижены, слишком активных национал-большевиков даже репрессировали. Но все равно, это заигрывание с укро-национализмом продолжалось до конца существования СССР.

Потому смешны торжествующие вопли бандерлогов о том, что они "ушли от советского прошлого". Нет, они - прямое и логическое продолжение советского прошлого. Драма идет в границах УССР, которые начертали Ленин и Сталин. Новые вожди украинского народа - Вальцман и Гройсман только радикализировали политическое "украинство", а в плане языковой украинизации они далеко уступают ранним большевикам. В их время чиновников даже сажали в тюрьму за нежелание говорить по - украински, а теперь тот же Аваков демонстративно не говорит, и ничего. Он ненавидит Россию и геноцидит сторонников Русского мира. Это теперь главное, его прощают и включают в число великих укров.