«Воображаемый музей» Ирины Антоновой

ГМИИ имени Пушкина представил концептуальную экспозицию на основе идей Андре Мальро

 

Проект «Голоса воображаемого музея Андре Мальро» стоит особняком среди недавних монографических «блокбастеров» ГМИИ (Рафаэль, Пиранези, Бакст). В центре новой экспозиции — не творчество какого-либо художника и даже не рассказ о французском писателе Андре Мальро, а оригинальный взгляд на всю историю мирового искусства: от древнейших времен до второй половины XX века.

Помимо Мальро, за этим проектом стоит и еще одна выдающаяся личность: президент ГМИИ имени Пушкина Ирина Антонова. Отойдя от непосредственного руководства и уступив кресло директора Марине Лошак, Ирина Александровна сосредоточилась на кураторской деятельности. «Голоса воображаемого музея Андре Мальро» — первый масштабный результат работы Антоновой в новом качестве, явно перекликающийся с самым известным шедевром «железной леди» — легендарной выставкой «Москва — Париж».

 

Представителем французского начала здесь выступает сам Мальро — знаковая фигура для своей страны. Он не только выдающийся писатель и интеллектуал, но и герой Сопротивления, и министр культуры в период президентства Шарля де Голля. Естественно, искусство XX века на выставке представлено прежде всего французскими именами — от Пабло Пикассо до Андре Массона. Мальро был знаком с ними лично. И некоторые из экспонированных работ были созданы непосредственно по его инициативе — например, набор офортов Марка Шагала к роману Мальро «И на земле...». 

Впрочем, России в новом проекте не меньше, чем Запада. Русская икона конца XIV века («Богоматерь Одигитрия» из Музея им. Андрея Рублева) экспонируется рядом с римской мозаикой первой половины XIII века («Голова Мадонны» из собрания ГМИИ), а «Артаксеркс, Аман и Эсфирь» Рембрандта — по соседству со «Сценой в таверне» Диего Веласкеса (Музей изобразительных искусств, Будапешт).

И чем дальше, тем смелее становятся сопоставления: например, деревянные идолы из Океании корреспондируют с живописными работами Поля Гогена и Пикассо.

— Искусство для художника важнее, чем непосредственная реальность, — сказала Ирина Антонова в интервью «Известиям». — Методы Мальро интересны тем, что они заставляют размышлять. Мы как привыкли? Зал голландской живописи, зал французской, зал итальянской… А Мальро всё сближает, предлагает динамичный метод разговора со старым искусством. ​​​​​​​

Один из мотивов выставки — неоднократные визиты Андре Мальро в Россию и дружба с русскими деятелями культуры. Преемственность эпох иллюстрируют фотографии, на которых француз запечатлен вместе с Ириной Антоновой и сотрудниками ГМИИ. Вот писатель рассматривает рисунок Матисса — и подлинник висит тут же, над снимком. А вот он подписывает книгу Антоновой, и именно этот экземпляр мы видим в витрине неподалеку.

Наконец, как и в случае с «Москвой — Парижем», в нынешней экспозиции прочитывается политический подтекст. В условиях непростых отношений России и Европы особенно важно помнить о культурных связях между нашей страной и Францией. Ирина Антонова своим проектом предлагает забыть о разногласиях и почувствовать себя частью целого. 

 

Это целое — пространство мирового искусства, лишенное границ и насыщенное взаимовлияниями, перекличками и диалогами. Ирине Антоновой данная концепция ближе, чем кому-либо. Ведь то, что она десятилетиями делала в Пушкинском, и есть «воображаемый музей».