«Эмиль Гилельс изменил музыкальный мир»

Борис Березовский — о легендарном музыканте, импровизации, провале звукозаписывающей индустрии и социальных сетях

Музыкальное сообщество отмечает 100-летие со дня рождения народного артиста СССР Эмиля Гилельса. Серию юбилейных концертов памяти маэстро открыл один из самых востребованных современных пианистов Борис Березовский. Корреспондент «Известий» встретился с артистом накануне выступления.

— Что для вас творчество Эмиля Гилельса?

— Он изменил музыкальный мир. Перевернул представления о пианизме, оказал огромное влияние на многих артистов. Его очень уважали и любили и профессиональные музыканты, и слушатели.

— В чём секрет его притягательности? Дело в музыкальном таланте или каких-то свойствах личности?

—  Это был прежде всего очень честный музыкант. Он помогал очень многим, и при этом вёл себя довольно скромно. Возможно, поэтому и не был суперзвездой или супергероем. Музыка – это шоу-бизнес, и здесь скромность — недостаток.

— А Рихтера вы можете назвать суперзвездой?

— Ну вот, начинается… Мировой табель о рангах, номер один, номер два… Эта система губит классическую музыку. И Рихтер, и Гилельс стали её жертвами. Самое страшное, что многим людям без такой системы сложно разобраться: им нужны указания — кто лучше. Мир же разнообразен и интересен сам по себе. Нет смысла сужать его до размеров таблицы.

— Вы не раз говорили, что пианистов по звуку не отличить…

— Кроме если только Гленна Гульда, у него особенная манера. Остальных — сложно.

— То есть, если закрыть глаза на вашем концерте, может показаться, что играет Гилельс?

— Абсолютно. Тем более, у нас похожие манеры. Потрясающая техника, благородный звук, умение вести музыкальную фразу (смеется).

— Но существуют же ещё разные интерпретации.

— Между ними нет и не может быть большой разницы. Композитор ведь всё пишет в нотах, мы лишь следуем его указаниям. Уберём лишнее, весь этот фальшивый налёт гениальных интерпретаций, и останется просто хорошее исполнение.

— А музыкальное произведение тогда не превратится в музейный экспонат? Если каждый раз играть одно и то же…

— Нет, потому что есть импровизация. Я, например, всегда импровизирую на сцене. Более широкое дыхание, туше… Именно сиюминутность приводит публику в зал. Почему провалилась звукозаписывающая индустрия? Из-за исполнительского эгоизма. Некоторые десятки раз записывают одни и те же произведения. Один пианист, например, пять раз переписал все сонаты Бетховена.

Кому это надо?

— Зрителям. Разве нет?

— Есть живой концерт. Люди пришли, послушали, замечательно. Хорошо сыграл — тем лучше.

— В чём тогда смысл творчества?

— В красоте. И сиюминутности.

— У Вас определённый стиль, сложившийся репертуар. Такие представления не мешают исполнительской свободе? Вы можете, например, выйти и сыграть джазовую музыку?

— Да, недавно, кстати, играл Гершвина. Мне вроде бы удалось выбраться из подобных стереотипов. Могу играть всё, что захочу. С другой стороны, «радикалом» меня тоже не назовёшь. Не буду, например, давать концерт целиком из произведений современных академических композиторов. У меня их просто нет в репертуаре. А если б даже и были, не стал бы. Зрители хотят слышать популярную музыку. Концерт – это не лекция, а шоу.

— Вы участвовали в жюри прошлогоднего Конкурса им. Чайковского. Каковы впесталения?

— Было любопытно наблюдать за конкурсными обсуждениями. Личные симпатии, подводные течения, кто кого любит, кто не очень... Поразило, что у профессиональных музыкантов может быть такой разный взгляд. Мы яростно спорили насчёт каждого участника — до драки, конечно, не доходило, но было близко.

— Есть, наверное, какие-то общие критерии…

— Да, есть объективные вещи: техника, качество звука. Но как судить, чья интерпретация лучше? Это же абсолютно индивидуальные предпочтения.

— Вы провели этим летом фестиваль-конкурс «Музыка Земли», посвящённый фольклору. Как всё прошло?

— Замечательно. Пришло около 300 заявок, мы тщательно отбирали участников. Приятно видеть, что фестиваль находит отклик у слушателей. Мне самому такие вещи очень интересны. В ближайших планах - Санкт-Петербург. Повезём фестиваль в ноябре в Мариинку.

— Программа не изменилось?

— Стало больше шоу. Мы пригласили много аутентичных исполнителей, фольклорных групп, которые работают в джазовом стиле, даже рок-музыкантов. Плюс классика, конечно.

— Знаю, что пользуетесь социальными сетями. Могут ли они помочь продвижению неизвестных музыкантов?

— Вполне. Правда, это немножко бои без правил. Но - почему нет?

— Напряжённая политическая ситуация накладывает отпечаток на музыкальный мир?

— Слава Богу, нас это не затрагивает. Мы можем заниматься любимым делом. Музыкант – это всё-таки гражданин Мира.