Почему Россия мало зарабатывает на оружии

Несмотря на рапорты чиновников о том, что российский ВПК встает с колен, наша страна поставляет за рубеж вооружения на сумму в четыре раза меньшую, чем экспорт обуви из Китая.

Руководство России второй год подряд отчитывается о беспрецедентных успехах экспорта российских вооружений. Еще недавно Владимир Путин заявлял, что в 2015 году удалось перевыполнить план по экспорту, объем которого составил$14.5 млрд., а к июлю 2016 года экспорт, по словам президента, уже достиг $4.6 млрд.

Действительно, за последние 10 лет экспорт вооружений из России вырос в два раза; Россия стабильно занимает второе место после США на мировом рынке вооружений, контролируя 25-27% всего рынка, и является крупнейшим поставщиком вооружений для таких стран как Индия, Китай, Алжир, Вьетнам, Венесуэла и Сирия.

Казалось бы, политика «поднятия с колен» оборонно-промышленного комплекса действительно дала свои плоды, и Россия научилась зарабатывать на том, что она умеет делать, а не просто качать из земли. 

Однако если присмотреться, то оказывается, что экспорт вооружений — это далеко не самый прибыльный и рентабельный бизнес.

А затраты на его поддержку со стороны государства во время кризиса и вовсе порождают вопросы о познаниях в арифметике у отдельных чиновников. 

В структуре российского экспорта прошлого года экспорт вооружений занимает всего4.2%, примерно также как экспорт черных металлов (3,8%), или в два раза меньше дизельного топлива и в 11 раз меньше экспорта нефти и нефтепродуктов. Хотя на самом деле доля экспорта вооружений в прошлом году была рекордно высокой из-за общего сокращения экспорта из России больше чем на треть – к примеру, в 2013 году, он занимал всего 2.8%.

Чтобы понимать мировой контекст: Россия продает столько же вооружений, сколько Франция парфюмерии и косметики, в два раза меньше, чем США продают сои,  и вчетыре раза меньше, чем Китай обуви. Если сравнить экспорт вооружений с другими промышленными товарами, то контраст становится еще более разительным. Германия, лидер рынка автомобилестроения, ежегодно продает автомобилей на сумму,  в 11 раз превосходящую российский экспорт вооружений. Если Россию с танками и самолетами вместо «Лады Калины» и «УАЗа Патриота» поместить в 20-ку крупнейших экспортеров автомобилей, то мы окажемся чуть успешнее Словакии (12 место). Хотя до Чехии (11 место) придется тянуться — разрыв составляет $1,5 млрд не в нашу пользу.     

За прошлый год Китай заработал в 20 раз больше на продаже компьютеров и сотовых телефонов, чем Россия на продаже оружия, и только экспорт кондиционеров из Китая сопоставим с нашими достижениями – $13.2 млрд.

Если весь российский экспорт вооружений поставить в контекст корпоративных продаж, то он окажется примерно в три раза меньше продаж пива Бельгийской Anheuser-Busch InBev, одежды французской Chrisitan Dior или мебели шведской Ikea. Американские Apple и Walmart превосходят доходы от продажи российского вооружения в 16 и 33 раза соответственно.

Самый известный российский военный бренд (а может и самый известный военный бренд во всем мире) – «Калашников» – в 2015 году пережил «новое рождение». 

С 2014 года продажи концерна «Калашников» выросли на 170% и по итогам года составляли порядка $105 миллионов. Однако в мировом масштабе это очень скромный результат.

Для сравнения, производитель прокладок Tampax Pearl на одном только американском рынке за тот же период заработал около $288 миллионов.   

Однако проблема заключается не в том, что против российского товара ведут «недобросовестную конкуренцию», как об этом заявляет президент Путин. Рынок вооружений ограничен по определению,  спрос на него просто не может расти как на новый Iphone или бельгийское пиво. Оружие не сделать товаром массового потребления, как бы того ни хотелось Рогозину или Чемезову. 

Конечно, можно предположить значительную эскалацию напряжения в мире, увеличение региональных конфликтов, а следовательно и рост спроса на «Калашниковы» и БТР. Другой вопрос, насколько воющие стороны окажутся платежеспособными. Если убрать из списка покупателей российского оружия Китай и Индию, то останутся страны, которым Россия когда-либо списывала долги, выданные как правило именно на покупку оружия. За весь же путинский период (с 2000 года) Россия списала «друзьям» долгов на сумму почти на $20 млрд превышающую суммарный экспорт вооружений последних 15 лет.

Несмотря на то, что такие результаты вряд ли могут кого-то впечатлить, российскому бюджету потребовалось не один раз напрячься, чтобы сделать этот «рывок» реальностью. Секрет успеха в том, что экспорт вооружений сегодня — отнюдь не главная статья дохода российского ОПК.

Государственный оборонный заказ вместе с государственной гарантией по кредитам  обеспечивают максимально благоприятную среду, в которой не существует ни один другой российский производитель. Если в 2007 году государственный оборонный заказ (ГОЗ) составлял всего 300 млрд рублей, то к 2014 он вырос до 1,9 триллиона рублей и составлял порядка 80% доходов ОПК, оставляя лишь пятую часть для экспорта.

В кризисный 2015 год ГОЗ даже снизился, но всего на 5% — и все равно он почтив два превышает расходы на образование и здравоохранение в 2016 году.

Мог ли российский ОПК нарастить объемы экспорта без значительной поддержки государства – вопрос открытый. Как и открыт вопрос, насколько оправданы траты таких ресурсов ради $15 млрд. годовой прибыли. Очевидно одно: российское оружие вряд ли когда-либо станет глобальным прорывом для экспорта товаров с этикеткой «сделано в России». Но пока в стране преобладает милитаризм как мода и политический тренд, мы будем продолжать слышать об очередных «перевыполнениях планов» и «захватах рынка».