Диктатура бездетных

Что-то мне в последнее время все труднее вести разговор с людьми, у которых нет детей. Они какие-то нервные, одержимые и неуловимые. Прямые, глухие и беспощадные. Они презирают диалектику и обожают дидактику. Они по-чернышевски требовательны к человечеству и по-достоевски снисходительны к себе. Честно признаюсь — не люблю я бездетных. И чем дальше, тем больше. Старею, наверное.

Разумеется, бездетные бывают разные. Есть люди биологически бездетные и есть люди психологически бездетные. Человек может не иметь потомства, потому что так природа захотела, но при этом он думает, чувствует и живет как человек не бездетный и даже многодетный. И наоборот: ты можешь нарожать хоть пятеро детей, но при этом не жить с ними вообще, либо жить, но как будто не с ними. Потому что есть вещи более высокого порядка. Настолько высокого, что с той высоты даже себя самого не разглядеть.

В России с детьми вообще жить трудно. Россия, почти как Сан-Франциско, не заточена под семейного человека. В Сан-Франциско туго с детскими садами, роддомами и даже уличные детские площадки редкость. Это потому что в Сан-Франциско съезжается весь спектр психологически бездетных граждан страны и даже мира — трудоголики, алкоголики, представители сексуальных меньшинств и просто выродившиеся духовные потомки Диогена. Но Америка так устроена: умные пусть живут здесь, идиоты — там, моральные красавчики направо, уроды — налево. В Америке есть тысячи других городов, где на детей смотря по-другому. Россия же размазана по поверхности восьмой части суши равномерно и однородно. И с точки зрения детского вопроса у нас везде Сан-Франциско. Вы хотите жить в Сан-Франциско? Я нет.

Кто-нибудь еще помнит, что такое больничный по уходу за ребенком? А как на вас обычно смотрят, если вы пробуете уйти с работы вовремя, чтобы забрать чадо из детского сада? «Работа прежде всего» — сегодня это почти то же самое, что тридцать лет назад «дело Ленина живет и побеждает». Даже в государственных учреждениях на человека смотрят как на героя советских фильмов про дело доблести и подвиг славы. Вся жизнь сосредоточена здесь и сейчас, а семья — это так, хобби, досуг, факультативные занятия по самосовершенствованию типа йоги, послетрудовой релакс типа спа. Успел — хорошо, не успел — ничего страшного.

И дело тут даже не в форме собственности работодателя. Дело в том, кто вырывается на руководящие должности и потом формирует на своей поляне повестку существования. В большинстве случаев это, конечно, психологически бездетные люди. Именно они сегодня управляют страной и создают в ней условия — по своему образу и подобию.

Именно их головами мы думаем, их ценности принимаем, их мечтами мечтаем. Психологически не бездетному сегодня трудно везде, но особенно — если сфера его деятельности так или иначе связана с общественной мыслью. Список основных добродетелей прогрессивного человека таков, что ему можно соответствовать только в безсемейном состоянии. Бешеный и малоэффективный трудоголизм, безпредельная ксенофилия и непримиримая толерантность, культ протеста и обличения, нацеленность на вечный социальный эксперимент вместо поступательного развития и, наконец, какое-то мистическое неприятие обыкновенной семьи как таковой.

Да, именно обыкновенной, мещанской, заболоченной, доброй семьи — без домашних родов, педагогических утопий, идеологических коммун, однополых браков и прочих патологий родительского эгоизма.

Удивительным образом это идеологическое разнотравье преподносится под брендом «западные ценности». Такое ощущение, что эти люди видели Запад только в кино. Возьмем, к примеру, трудоголизм. Даже среди тех европейцев, которые делают собственный бизнес, это редкость, а уж наемный работник — и вовсе человек, которого лишней минуты работать не заставишь. Знаете, что такое по-немецки «Feierabend»? О, это одно из главных слов немецкой нации! «Конец рабочего дня», «свободный вечер», «моя семья ждет меня» — даже вольный перевод не отразит того гранитного блеска, до которого это слово отшлифовано веками. Если немец сказал: «Feierabend», вернуться на работу его может заставить лишь всеобщая мобилизация. И почему-то такой подход ничуть не мешает легендарной немецкой производительности труда. Даже наоборот — жесткие рамки рабочего дня вынуждают работодателей вкладываться в автоматизацию производства, оптимизировать процессы, совершенствовать логистику.

В публичном пространстве западной цивилизации человек по умолчанию — семейный человек. У нас — вольный орел, роковая женщина, моя бабушка курит трубку. Где мы вообще наблюдаем сегодня публичных людей с детьми? Когда вы последний раз видели наших политиков, бизнесменов, актеров, вышедших в свет в полном семейном составе? Ежедневно сканируя информационное поле, мы получаем один и тот же сигнал: семья и карьера несовместимы... семья и карьера несовместимы... Это что — тоже западная ценность? Тогда почему в той же Америке политик не политик, если он не показался на публике с женой, детьми, а желательно еще и родителями. Чтобы продемонстрировать всем свою нормальность: вот видите, ребята, я уже давно перебесился, я такой же, как вы, мои дети учатся здесь, я заземлен, я обременен, я подкаблучник собственной страны.

Это только по паспорту мы рождаемся один раз. На самом деле, в жизни случаются события, по значимости ничуть не уступающие собственному появлению на свет. И рождение детей — это, безусловно, главное из таких событий. Став матерью, женщина меняет личность, иногда до неузнаваемости. Став отцом, мужчина порой пересматривает свои взгляды на все — от дна до покрышки. После этого ему даже с собой прошлогодним разговаривать не о чем — ведь этот парень нестерпимо глуп. В корявом слове ЗАГС мне очень нравятся последние две буквы — «гражданское состояние». Человек с детьми — это новый уровень ответственности и более высокая ступень гражданского состояния. По большому счету, он достоин какого-нибудь особого паспорта — с расширенным функционалом. Смотрите, завидуйте. Плодитесь, размножайтесь.
Дмитрий Соколов-Митрич