Интернет-особенности отечественной глубинки

Года три года назад я писал ежедневные колонки для одного из интернет-изданий и, очутившись с семьей летом в сельской местности, откуда родом моя жена, озадачился: как отсюда слать в редакцию свою нетленку? Слово "интернет" не то чтобы не монтировалось с живописными окрестностями, его попросту никто не знал, но на телефонном узле меня уверили, что подключиться можно легко и быстро, для чего только нужно купить карточку местного - калужского - провайдера. Я купил две, сразу же позвонил в службу поддержки и, чтобы все было тип-топ, записал последовательность манипуляций. Модем жужжал, крякал, на экране появлялись какие-то каббалистические знаки, но соединения не было. Раз десять подключившись-переподключившись, я в изнеможении набрал номер провайдера. Ответила пожилая женщина, и я сбивчиво, волнуясь, изложил проблему.

- Да, - сказала она, чуть помедлив, - да, я вас вижу.

Появилась робкая надежда.

- Да, вижу. Мы вас видим, а вы нас - нет.

- И что?

- Ничего. Нет соединения - и все.

- А почему?

- Откуда я знаю?

В ярости я выбросил модем в крапиву и отправился в центр села с последней надеждой - на почту. На небольшом уютном сине-белом вагончике возле двери имелась маленькая наклейка "Киберпочта", и сердце радостно забилось: вот-вот мой голос услышат читатели портала!

- Интернет? Да есть. Это вот к ней, - юная приемщица кивнула в направлении комнаты, где сидела немолодая усталая женщина.

- Пойдемте, - сказала она, и мы подошли к стоявшему в углу древнему компьютеру с пучеглазым монитором. Устройство загудело, затряслось, и на экране появилось что-то эдакое. Необычное что-то.

- Давайте, - женщина протянула мне руку, и я передал ей флешку. - Что это? Вы что? Мы только с дискет принимаем...

"Не сдамся", - подумал я и вечером проделал следующую процедуру: записал текст с лэптопа на СD, который засунул в старый компьютер, сосланный в деревню уже лет восемь назад, переписал текст на него и скопировал на трехдюймовую дискету, которая нашлась в шкафу вместе с каким-то хламом. Утром я поспешил на "киберпочту". Женщина обрадовалась дискете так, как радуется, наверное, академик Янин, когда ему приносят свеженайденные берестяные грамоты. Ящик загудел, дискета щелкнула, и женщина бодро пробежалась по клавишам. Приветливость на ее лице сменилась озабоченностью и перешла в тревогу.

- Нет. Не проходит у вас.

- Да почему же?!!

- Нет соединения. До Козельска есть, а дальше - нет.

- Это как? - опешил я.

- Ну, вот я их вижу, козельских-то, а дальше ничего. Только до Козельска интернет.

Клянусь, читатель, я ничего не придумал!

В тот раз проблема была решена, что называется, дедовским методом - в редакции оказалась машинистка в штате, женщина с тридцатилетним опытом, и я наловчился ежедневно наговаривать ей свои тексты, временами ощущая себя военкором "Правды", диктующим из осажденного франкистами Мадрида (лето было очень жарким). Иногда, правда, машинистку подменяла редакционная секретарша лет девятнадцати, девушка очень милая, и тексты ей мои нравились, но... Приехав на пару дней в Москву, я посмотрел комментарии и сразу же наткнулся: "Афтар - придурок конченый! Берется писать о литературе, а не знает, что "Ахмадулина" пишется с одним "л"!"

Следующие пару лет я никуда не писал и отдыхал в деревне от Сети, не имея ярко выраженного желания повторить попытку.

Чего уж там - лето короткое. Между тем в этом году пришла пора снова сочинять, и я опять встал перед той же проблемой. Визит на телефонный узел результатов не дал - скучала девушка-телеграфист в окошке, и пылился в огромном стеклянном шкафу-витрине модем явно довоенного выпуска, поименованный как "абонентская приставка". И я снова поплелся на почту - ну, должна же быть связь с миром у этого затерянного в лесах и полях села!

Надпись "Киберпочта" сияла на красном фоне, увеличившись за три года в четыре раза. Еще имелась какая-то пиктограмма - что-то типа головоногого моллюска, призванного, видимо, символизировать немыслимую скорость доставки сообщений на ультрасовременной почте ХХI века.

Сменились молодые девушки на приемке, а пучеглазый монитор сменился модным плоским ЖК-экраном.

- Это туда, - девушки снова указали мне на комнату, в которой сидела уже другая женщина, но в тех же примерно годах. "Однако здесь не доверяют молодежи передовую технику", - подумал я и протянул женщине флешку. Она уселась перед компьютером, щелкнув клавишей.

- Отправлять-то умеете? - спросила она строго.

- Ну-у, да, умею вроде, - осторожно ответил я.

На экране высветилась вполне современно выглядящая страница. Женщина пощелкала клавишами минут пять. Страничка появлялась снова и снова.

- Не получится у нас с вами, - сказала она мне сочувственно.

- Почему?!

- Ну, вот видите: чтобы войти, надо, чтобы вот здесь галочки не было, - она потыкала курсором в маленькое окошко вверху. - А она есть. И не убирается!

- А что надо сделать, чтобы галочка убралась?

- Да не знаю я... Из Козельска надо рембригаду вызывать.

Мне представились крепкие, по пояс голые мужики, почем зря перепачканные в машинном масле, с кувалдами в руках, пьяные вусмерть.

Однако текст надо было отправлять.

- Вроде вот, говорят, у Виталика интернет есть, - сообщил мне сосед. - Еще у Игоря, у Бунякина, и у Володьки из двухэтажки. А больше ни у кого здесь в округе нет.

Виталик, приветливый и не пьющий уже лет семь электрик, охотно откликнулся на просьбу, но, будучи, что называется, юзером первой ночи, посылал мой текст раза четыре-пять. Сообщение приходило, а прикрепленный файл - нет. В шестой раз он вернул мне флешку уже с раздражением:

- Ну я же все правильно делаю!

Второй обладатель интернета, "Володька из двухэтажки", имел такой сложный график ночных дежурств и дневных подработок, что увидеться с ним не удалось и за три дня. Оставался Игорек Бунякин - последняя надежда.

- Он в запое, - ответила по телефону его жена, - уже дней десять.

- А-а, - пролепетал я в отчаянии, - а когда он выйдет из него, не знаете?

- Да кто ж его знает?

- А вы, пожалуйста, если он, ну, того, если ненадолго хоть соображение вернется к нему, то скажите, что мне файл надо переслать. Очень прошу!

Утром, когда жара еще только начинала плавить воздух, на крыльце появился безотказный Игорек - со слегка опухшим лицом красного цвета, в обрезанных камуфляжных штанах, небритый. Я передал ему флешку, и он, обреченно вздохнув, пошел отправлять мой текст. Этот текст.