«Оказался родственником влиятельного чеченского чиновника»

Пермский краевой суд вынес приговор по делу о заказном убийстве. Предприниматель Александр Коняев, обвинявшийся в организации убийства своего компаньона, осужден к лишению свободы на 16 лет.

Суд, равно как и процесс следствия, изобиловал неожиданностями и коллизиями. Убийца, задержанный и осужденный еще четыре года назад, то и дело меняет свои показания. Соучастники преступления, объявленные было в федеральный розыск, чуть только их обнаруживают, превращаются в свидетелей. Следователь, который вел дело, в самый разгар судебного процесса срочно увольняется из органов. Милиционеры-оперативники, осуществлявшие сопровождение этого дела, заявляют о том, что главный и единственный обвиняемый невиновен и оговорен, но потом забирают свои слова обратно. Сплошные белые пятна.

Две явки с повинной, или Сделка с подозреваемыми. Имитация преступления

Преступление произошло 4 января 2006 года. Предприниматель Борис Головнев, вроде бы каким-то образом связанный с милицией, был убит неподалеку от собственного дома. Спустя несколько месяцев вычислили и осудили убийцу, ранее уже судимого. Алексей Вяткин, наркоман со стажем, признался в преступлении и назвал заказчиком и организатором убийства уроженца Чеченской Республики Руслана Зураева.

Поиски Зураева продолжались два года. Наконец следствие вышло на его след, но… Подозреваемый неожиданно стал свидетелем, а у следствия появился новый подозреваемый — другой пермский предприниматель Александр Коняев.

Как рассказал на суде сам Зураев, через два с лишним года после преступления он явился с повинной. Случилось это в Чечне. Правда, Зураев не помнит точно, куда пришел, кому отдал признание и сколько раз писал эту явку. (В материалах уголовного дела их, например, две.)

Между тем пермская газета «Досье 02», официальный орган Пермского краевого ГУВД, два года назад несколько по-иному описывала отношения некоего З. с правоохранительными органами:

«…На Северный Кавказ отправились двое сотрудников 3-го отдела УБОП ГУВД по Пермскому краю. Где живет беглец, они сумели установить довольно быстро. И тут же столкнулись с определенными сложностями. З. оказался близким родственником влиятельного чеченского чиновника. И на встречу с двумя пермскими операми прибыли шесть вооруженных мужчин. Без всякой дипломатии они дали понять приезжим, что в их же интересах поскорее вернуться домой. Иначе, мол, их никто и никогда не найдет. <…> Тем не менее и сотрудники УБОП были не из тех, кто привык отступать. Помощь они нашли у сотрудников Главного разведывательного управления Министерства обороны Российской Федерации. Разведчики помогли нашим операм не только задержать З., но и переправить его на военном вертолете в безопасное место, откуда его на автомашине с номерами другого региона доставили в Пермь. В Перми З. не стал запираться…»

Далее, где бы там ни было, в Чечне или в Перми, Зураев, в соответствии с собственной версией, поведал следствию, кто есть настоящий злодей: убийство Бориса Головнева якобы заказал его партнер по бизнесу, предприниматель Александр Коняев.

Тогда-то в первый раз и возникла неожиданная версия, согласно которой сам Зураев, находившийся в момент преступления рядом с убийцей, никакого отношения к преступлению не имеет. Будто бы он и его приятель Абдулхакимов, получив заказ на убийство, решили обмануть заказчика — завладеть его деньгами, но никого не убивать.

Для реализации своего плана Зураев сам нашел потенциального исполнителя (или псевдоисполнителя) — того самого наркомана со стажем Вяткина.

Затем псевдоубийцы начали добросовестно следить за потенциальной жертвой, создавая видимость подготовки преступления.

Однако имитации, по словам Зураева, не получилось. Алексей Вяткин вдруг взял да и убил Головнева (очень сильно хотел получить деньги за убийство). А сам Зураев будто бы испугался и убежал. При этом на следующий день после преступления тот же Зураев передал Вяткину деньги — 40 тысяч рублей и поспешил ретироваться в Чечню.

Неискушенный наблюдатель, познакомившись с этой странной историей о розыгрыше заказчика и убегающем чеченце, пожмет плечами и скажет: бред, выдумка, фантазии изощренного ума. Белые стежки видны невооруженным глазом…

Но следователь Роман Камалов на все сто процентов верит показаниям людей, которых только вчера преследовал, и освобождает их от уголовной ответственности. В итоге Зураев и Абдулхакимов становятся основными свидетелями обвинения.

Новоявленным свидетелям организуют очные ставки с исполнителем преступления Вяткиным, и тот, прежде говоривший об их непосредственном участии в преступлении, меняет свои показания и добросовестно повторяет версию, которую излагает Зураев.

Между тем адвокаты Коняева еще накануне процесса заявили на пресс-конференции, что следователь Роман Камалов заключил сделку с чеченцами Зураевым и Абдулхакимовым. Мол, вы мне даете показания на Коняева, а я освобождаю вас от уголовного преследования. Роман Камалов тогда обиделся и даже сам пообещал подать на адвокатов иск…

А дальше случилось «вдруг». Вяткин, вызванный в процесс в качестве свидетеля, снова повторил первоначальные свои показания о непосредственном участии Зураева и Абдулхакимова в преступлении. Он настолько подробно и добросовестно рассказывал суду о том, как готовилось преступление, как сообщники следили за жертвой, как пристреливали оружие, что у неискушенного наблюдателя сложилось вполне устойчивое ощущение, что на самом-то деле все всё уже давно понимают. И следователь, и гособвинители, и судья… Но почему-то пока делают вид, что не понимают. Эдакая, знаете, фигура умолчания. Такая, чисто профессиональная тонкость…

Сколько стоит бомбоубежище ГУВД? Имитация обвинения

По версии следствия, Коняев решил избавиться от своего компаньона, чтобы не делиться с ним деньгами, которые они должны были получить в результате весьма интересного коммерческого проекта.

Проект заключался в следующем: у краевого ГУВД в центре города было и до сих пор существует на балансе сооружение под названием «бомбоубежище». Понятно, что по прямому назначению это строение уже давно никто не использует, и вот возникла идея возвести на его месте жилой дом.

Несколько коммерсантов, в том числе и сам Коняев, решили объединить усилия и деньги для реализации этого заманчивого проекта, создали ООО «Дом связи». Будущей жертвы среди учредителей не было, Борис Головнев работал в паре с Коняевым, выполняя технические поручения и осуществляя связь с милицией. У него были знакомые в отделе строительства ГУВД, которые, по-видимому, и подарили коммерсантам эту идею.

Сомнительно, что просто за интерес. Тем более что бомбоубежище находилось в государственной собственности и коммерсанты вместе с некими заинтересованными лицами хотели, как бы это помягче выразиться, обойти закон. Но не получилось. Комитет по имуществу, который вроде бы мог дать «добро» на ликвидацию или перестройку бомбоубежища, такого разрешения не предоставил, сделка расстроилась, коммерсанты ударили по рукам и разбежались. Причем все это, как выяснилось в суде, произошло еще за несколько месяцев до убийства.

Бывший заместитель начальника ГУВД Пермского края по тылу Владимир Гисс, вызванный в суд в качестве свидетеля, говорил, что да, какой-то там проект был, но, скорее, по ремонту бомбоубежища, при этом Коняев просто-напросто безвозмездно оказывал какие-то услуги по оформлению документов.

И, разумеется, ни о каких нарушениях закона или попытке обойти его при подготовке этого проекта не могло быть и речи.

Впрочем, никто этим странным фактом безвозмездной помощи ни в суде, ни в прокуратуре особо и не интересовался. Как не заинтересовался этим в ходе следствия и сам следователь Камалов.

Ну, хорошо, бог с ним с бомбоубежищем, которое, собственно, как стояло, так и стоит. Но получается, что, со слов ответственных лиц из краевого ГУВД, и специалистов из комитета по имуществу, и бывших компаньонов Коняева, к моменту совершения убийства было очевидно, что никаких реальных планов по возведению здания и извлечению прибыли от строительства уже не существовало. А значит, не существовало и мотива убийства.

Но и следствие, и прокуратура, а позднее и суд этот аргумент так и не принимают в расчет.

И снова неискушенным наблюдателем овладевает странное ощущение ирреальности происходящего: вроде все настолько понятно и очевидно, что:

1) ответственным структурам давно пора бы заинтересоваться странной сделкой с ГУВД;

2) обвинение по поводу попытки присвоения прибыли от сделки никак не тянет на логичное. Ну, не сходится.

Но очевидное — не значит неизбежное. К тому же есть обвинительное заключение, есть человек (Коняев то есть), который уже больше года провел в СИЗО. Зря, что ли?

Оперативники бросили тень на следователя и его методы. Имитация системы

Следователь Роман Камалов всегда был на хорошем счету на службе. И когда только начинал это запутанное дело в 2006 году, будучи простым следователем прокуратуры Свердловского района. И когда с триумфом завершал его в 2008 году уже в ранге заместителя начальника межведомственного отдела следственного управления. Камалову поручали наиболее сложные и запутанные дела.

Но под занавес суда снова разразился скандал. Два милиционера-оперативника, сопровождавшие уголовное дело и даже ездившие в тревожную командировку в Чечню для задержания тогда еще подозреваемого Зураева, написали заявления о том, что Коняев невиновен, что следователь Камалов его оговорил и, по сути, сфабриковал это уголовное дело.

Вот, например, что пишет капитан милиции Алексей Казымов:

«…Из сообщения Камалова мне было известно, что Руслан Зураев находится в Чеченской Республике, и поскольку он является родственником мэра г. Грозного <…> то доставить Зураева в г. Пермь, для того чтобы привлечь к уголовной ответственности, невозможно. Камалов сообщил, что он договорился с руководством, что заключит сделку с Чечней, конкретно с Зураевым Вахой (брат Руслана Зураева, по некоторым сведениям, авторитетный бизнесмен. — Ред.); сделка заключалась в следующем: Камалов пообещал Зураевым, что когда они дадут показания на третье лицо как на заказчика убийства Головнева, Зураев сначала будет допрошен в качестве подозреваемого и укажет на якобы «заказчика». Впоследствии Зураева по делу переводят в статус свидетеля, «псевдозаказчика» осудят, а их отпустят в Чечню, домой. <…> Мы не соглашались на такие условия, но Камалов пояснил, что эта легенда нужна для того, чтобы вытащить Зураевых в Пермь для задержания и предъявления им обвинения в организации ими убийства Головнева. <…> Весной 2009 года мы стали понимать, что привлеченный к уголовной ответственности Коняев к данному преступлению отношения не имеет, а освобожденные от уголовной ответственности Зураев и его брат имеют прямое отношение. О своих догадках мы сообщили Камалову…»

В итоге оперативники были выведены из этого дела.

Почему же они разговорились только сейчас? Может быть, потому что оба проходят по другому уголовному делу — их обвиняют в превышении служебных полномочий с применением насилия. Система, которой они служили и которая прежде их покрывала, на сей раз их не защитила. Возможно, потому-то они и решились раскрыть некоторые секреты этой системы.

Далее события развиваются совсем уж диковинным образом. Следователь Камалов буквально через несколько дней, после того как заявления оперативников оказываются в суде, увольняется из органов по собственному желанию. Судя по тому, с какой скоростью было обставлено это увольнение, оно кажется все более и более неслучайным.

Государственное обвинение ходатайствует о проведении в отношении Коняева судебно-психиатрической экспертизы на предмет его вменяемости. Судья удовлетворяет ходатайство (хотя позже в частном определении он же сетует на то, что таким образом гособвинение существенно затянуло судебный процесс, тогда как было совершенно очевидно, что Коняев — вменяем).

По заявлениям оперативников организуется проверка следственного комитета (как водится, проверяют сами себя), результаты которой суд решил засекретить. Стало известно только, что сведения, изложенные в заявлениях ныне опальных милиционеров… «не подтвердились».

После чего суд, ранее отказывавшийся заслушать милиционеров, решает вызвать их, уже находящихся под стражей, в качестве свидетелей. Когда их привезли на допрос, очевидцы рассказывают, что в суде оказалось полно их бывших коллег (которые пришли, видимо, не только из солидарности). В заседании оба милиционера неожиданно (или наоборот — ожидаемо) отказались от своих заявлений. По крайней мере, адвокаты Коняева до сих пор уверены, что проверка на вменяемость была организована, для того чтобы успеть обработать строптивых представителей системы.

Спустя несколько дней после дачи показаний в суде оба милиционера были отпущены из СИЗО под подписку о невыезде.

При чем тут мэр Грозного? Имитация правосудия

Сначала у неискушенного наблюдателя было наивное желание высказать свою версию произошедшего, робко предположив, что причина всех этих многочисленных странностей и несуразностей — фигура родственника Руслана Зураева, которую милиционер обозначил как «мэр города Грозный». Тем более что факт подтверждения родственных связей присутствует и в материалах самого уголовного дела. Да и сам обвиняемый не раз в суде заявлял, что его просто подставили, дабы отобрать бизнес…

Но потом осекся и подумал: разве ж наше это дело — версии проверять, которых на самом деле много было, и вести расследование. Есть же для этого специальные органы.

А мэр-то города Грозный — да будь он хоть мэром любого города, — он-то тут при чем? Да ни при чем. Что он, за каждого своего родственника должен отвечать? Не должен. Тем более что, как выяснило следствие, родственник его (а может, и не родственник) Руслан Зураев тут тоже вовсе ни при чем.

Да и следствие, оставившее такой многозначительный факт в материалах дела, — они, что ли, дураки? Или нюх потеряли? Хотя отчего-то же такой опытный следователь, как Роман Камалов, ушел со службы, сославшись на усталость… Впрочем, усталость никогда не приходит одна: вдруг в местных СМИ появляются материалы о том, что у Камалова были серьезные нарушения, скажем так, морального и материального порядка, и при проведении других расследований.

***

В таких вот философских размышлениях о судьбах нашей правоохранительной системы и застала меня книга философа Мераба Мамардашвили «Эстетика мышления». Одной мыслью из его работы хотелось бы поделиться: «То, как осуществляется закон, само должно быть законным… И средства его (закона) достижения тоже должны быть в эфире закона. А если это не так, то, конечно, мы разрушаем законопорядок, а не устанавливаем его…».

А пока все наше общество искренне верит тоже вполне искренним попыткам реформировать милицию или бороться с коррупцией. Тогда как, во-первых, все это надо делать одновременно — в рамках всей правоохранительной системы, а во-вторых, совершенно четко осознавать, что без этого делания никакого будущего у нас нет. И будем мы бороться с отдельно как бы ниоткуда возникающими странностями в судьбах отдельно взятых людей, и будем коллекционировать белые пятна непонятных эпизодов в нашей жизни.