Выжженная земля. Культура независимого Туркменистана

Есть ли культура в Туркменистане? Ответ на этот вопрос, безусловно, положительный, но далеко не однозначный. Нельзя сказать, что государство не заботится о развитии культуры. Напротив, с приходом к власти президента Бердымухамедова реализуется политика так называемого Нового Возрождения. И надо сказать, что процесс восстановления выглядит, в общем, довольно убедительно. Много делается для создания национальной культурной инфраструктуры. Построены современные здания государственных драматических театров во всех пяти велаятах (областях) страны. В настоящее время идет строительство историко-краеведческих музеев в Балканабате, Туркменабате, Дашогузе. В городе Мары новое помещение музея уже сдано в эксплуатацию. Укрепляется материально-техническая база отечественных библиотек. По сообщениям СМИ, их число выросло с 89 до 230. И это не предел. Отдано распоряжение по финансированию всех библиотек страны, от школьных и вузовских до крупных городских и национальных книгохранилищ. По всей стране строятся новые дома культуры, детские школы искусств.

В феврале 2010 года завершились реконструкция и переоснащение старого кинотеатра «Ватан», на месте которого открыт одноименный киноконцертный центр. На территории бывшего Театра юного зрителя возводится первый за годы независимости кинотеатр. В эти дни ждет своего открытия реконструированное здание национального цирка.

Действительно, материально-техническая основа - необходимое условие для развития культуры. Однако инфраструктура не может подменять собой наполнение. А настоящая художественная культура в Туркменистане: музыка, театр, кино, изобразительное и декоративно-прикладное искусство, литература, книгоиздание и даже журналистика – вот уже почти 20 лет находится в полном загоне. Почему и как это происходит? Для убедительности рассмотрим каждое из искусств отдельно.

Искусство без лица

Первый президент страны С.Ниязов, больше известный как Туркменбаши, очень много сделал, чтобы вытравить из памяти народной все лучшие достижения культуры советского периода. Но они есть и будут, без преемственности в искусстве нет продолжения. Так, туркменская музыка имеет богатейшие традиции, которые подробно изучили в 1920-е годы музыковеды В.Успенский и В.Беляев, проехав через всю страну. В результате была подготовлена бесценная монография «Туркменская музыка» в двух томах. Они писали: «Туркменская музыка есть искусство, стоящее на определенно высокой ступени совершенства, - и в этом его истинная ценность. Оно представляет собою ту эпоху, которая не сохранена в живом виде ни более примитивными, ни более культурными народами». На основе народной музыки в советский период родилась современная классическая музыка: оперы, симфонии, кантаты... Большой вклад в ее создание внесли знаменитые композиторы Вели Мухатов, Дангатар Овезов, Чары Нурымов и др. Они стояли у истоков театра оперы и балета им.Махтумкули, который в 1999 году был нагло закрыт диктатором, объявившим балет непонятным туркменам искусством. Композиторов всячески игнорировали при жизни. А после смерти Нурымова и Вели Мухатова (есть еще брат Нуры, тоже композитор), как и многих других известных деятелей искусства Туркменистана, хоронили как рядовых граждан на общегородском кладбище. Однако из истории страны никто не сможет вычеркнуть их имена. Время все расставит по своим местам, убеждены туркменистанцы. Кстати, на недавнем выступлении перед интеллигенцией страны Бердымухамедов, к удивлению многих, вспомнил имена Мухатова и Нурымова.

На том же заседании президент вручил замечательной певице, народной артистке СССР (этот факт был опущен при объявлении имени) Медениет Шахбердиевой орден «Алтан асыр» Третьей степени, хотя, по всеобщему мнению, она достойна самой высокой награды страны – Героя Туркменистана. 80-летняя артистка по-прежнему преподает в национальной консерватории, пестует молодых исполнителей классической музыки и уже за это достойна высшей награды. Но, как поговаривают вокруг, всем, в том числе распределением наград, заправляет другая известная бывшая солистка оперы, 90-летняя Мая Кулиева, бывший парторг Театра оперы и балета. Сама она уже получила Героя Туркменистана и теперь тщательно следит, чтобы никто не сравнялся с ней по количеству званий и орденов. По свидетельству ее коллег, она проделывала то же самое и раньше, когда возглавляла парторганизацию театра.

Когда летом 2009 года умерла народная артистка СССР великая певица Аннагуль Аннакулиева, Мая Кулиева взяла в свои руки руководство церемонией похорон. Ранним утром, в пять утра, она в сопровождении министра культуры ворвалась к родным покойницы, забрала тело и увезла, чтобы похоронить на родине покойной, в поселке Гасанкули Балканского велаята. Кулиева решила, что народу ни к чему прощаться со своей любимицей.

«Старуха» - как за глаза называют музыканты Кулиеву - до сих пор решает все вопросы, связанные с оперой, и министр культуры и телерадиовещания Г.Мурадов не вмешивается, поскольку, видимо, мало что понимает в таких вещах.

Известных исполнителей, чье профессиональное становление пришлось на советский период, в Туркменистане стараются не замечать. Например, народный артист Туркменистана, прекрасный тенор Гурт Назаров, вынужденный 14 лет проработать в Саратовском театре оперы и балета после закрытия родного театра в Ашхабаде, теперь преподает в Консерватории, но участвовать в концертах его не приглашают. Шахбердиева, извиняясь перед маэстро, признала, что не может включить его выступление в свой юбилейный концерт по указанию МНБ (министерства национальной безопасности).

О свободе выступлений туркменские музыканты – как и все остальные граждане – могут только мечтать. Так, недавно из Консерватории была уволена оперная певица и педагог Гулярам Балтаева - за то, что участвовала в концерте в Сингапуре, на выставке картин народного художника Иззата Клычева (в Сингапуре живет дочь художника).

Сделать карьеру в Туркменистане музыканту невозможно, если у него нет связей в правительстве. Например, успешно функционирует камерный оркестр под руководством Ровшана Непесова, сына правительственного чиновника. Другой оркестр под управлением дирижера Расула Клычева, восходящей звезды туркменской музыки, получил лицензию благодаря любимцу Туркменбаши Гарольду Неймарку, руководителю скрипичного ансамбля. Малейшее неудовольствие мэтра грозит молодому дирижеру отзывом лицензии.

В среде эстрадных исполнителей - полная чехарда. Популярность получают лишь приближенные. Ежегодно проводимые с большой помпой конкурсы певцов выявляют победителей, но на этом их официальная карьера заканчивается. Никто не занимается их профессиональным ростом, хотя конечная цель конкурсов именно в этом и заключается. И они зарабатывают на жизнь тем, что поют на свадьбах и корпоративных вечеринках. Приподнявшись материально, эстрадники за свой счет записывают альбомы и снимают клипы, которые, если им позволят, отдают на телевидение. И если по телевидению показывают клипы – то не называют имен исполнителей, да и интервью с артистами не делают. Искусство без лица – вот главная примета нового времени в Туркменистане.

Театр и кино

Самыми преданными поклонниками Мельпомены в Туркменистане сейчас являются студенты и солдаты срочной службы. Дело в том, что по доброй воле мало кто сегодня ходит в туркменский театр, вот и приходится министерству культуры привлекать зрителей в принудительном порядке. Нынешний репертуар не привлекает зрителя, хотя нельзя сказать, что зритель очень капризен или избалован. В театре, действительно, нечего смотреть, и это возмущает туркменистанцев.

Театр им. Пушкина, разместившийся в здании бывшего клуба шелкомотальной фабрики им 8-го марта

Театральные подмости заполнены третьесортными комедиями. Например, ставятся пьесы Джумы Тиркешева – драматурга, которого игнорировали в советское время. Зато теперь он заведует отделом театров в министерстве культуры и предлагает театрам собственные пьесы, которые с успехом принимает комиссия. В отличие, скажем, от «Ромео и Джульетты» Шекспира или «Метранпажа» Вампилова, которые в прошлом году поставил Главный театр, но спектакли не были приняты комиссией. У Шекспира приемщиков не устроили «слишком откровенные» сцены (в Туркменистане, как и в СССР, секса до сих пор нет), а в постановке Вампилова помешала национальность драматурга. «Зачем вам русский автор, мало других, что ли?» – возмутилась комиссия.

Что за комиссия? Власть в Туркменистане заботится о качестве производимого в стране художественного продукта. В октябре 2008 года президент Бердымухамедов учредил при Кабинете министров государственную комиссию по оценке художественного уровня произведений. Кто в нее входит, народу не сообщили, известно только, что возглавляет комиссию Мая Моллаева. Госкомиссия наделена исключительным правом оценки произведения, и только комиссия дает разрешение (рекомендацию) к публикации, постановке на телевидении и в театре или для участия в выставках. Моллаевой 80 лет, и она известна тем, что в 1970-80-е годы занимала пост секретаря Центрального Комитета Компартии Туркменистана по идеологии и душила все лучшие и свободные проявления национальной культуры и искусства. Она и до сих пор тверда, как дубина, в своих оценках, становящихся приговором. Так, когда государственный кукольный театр пожелал поставить спектакль по Молланепесу, туркменскому поэту и музыканту XIX века, Моллаева заявила: «Как можно играть Молланепеса в куклах?»

Видимо, тот, кто занимается кадровыми вопросами в правительстве, всерьез заинтересован в уничтожении туркменской культуры.

Конечно, у туркмен существуют древние театральные традиции. Достаточно вспомнить искусство бахши - исполнителей дестанов, эпических произведений, лирических поэм. Они не просто пели и играли на дутаре, их мимика, жесты, погружение в действо было совершенно театрализованным и действовало на зрителей и слушателей сильнее любой драматургии. Как пишут Беляев и Успенский, своим исполнением бахши вводили публику в транс. В памяти народной сохранились выступления бродячих артистов – маскарабозов, разыгрывавших сценки на городских площадях и рынках.

В советское время получила развитие школа европейского (русского) театра. Были подготовлены замечательные национальные кадры, ставились добротные спектакли. Критика 1960-х годов писала, что лучшего Хлестакова в исполнении Алты Карлиева на советском пространстве невозможно было сыскать. Это тот самый Карлиев, который создал киностудию «Туркменфильм».

Туркменский театр достиг высокого уровня в 1980-90-е годы, когда был учрежден государственный экспериментальный молодежный театр драмы «Джан». Аншлаговые спектакли «Ящерица», «Дама-неведимка», «Женщина в песках», «Джан», осуществленные в разных театрах страны, с успехом были показаны и далеко за пределами Туркменистана. Постановка «Джан» по повести Андрея Платонова была удостоена Государственной премии СССР.

К сожалению, годы независимости не обеспечили преемственности в развитии туркменского театра. В первые годы независимости молодой туркменский режиссер Овлякули Ходжакулиев (Овлякули Ходжакули) пытался развивать традиции уличного театра, и небезуспешно. Однако работать ему не дали, он уехал в Ташкент, где продолжает успешно работать и сегодня. Он бы с удовольствием ставил на своей родине, то есть в Туркменистане, но не зовут. Кроме Ходжакули, в стране есть высококлассные специалисты, получившие подготовку в Москве: сценографы, режиссеры, актеры, писатели, - однако и их не приглашают ставить спектакли.

Зато сложнейшее из искусств – оперу – доверяют ставить певице 90-летней Мае Кулиевой. Какой бы знаменитой она ни была, в режиссуре ей делать нечего, и ее постановки возмущают специалистов. Сложные оперные партии в спектаклях «Шасенем и Гарип» и «Лейли и Меджнун» исполняют эстрадные певцы - такова прихоть примадонны. Вероятно, ей позволили все, чтобы потом протрубить на весь мир о возобновлении оперного искусства в Туркменистане.

Хотя, если быть дотошными, то два оперных спектакля воссозданы на базе музыкально-драматического театра им.Махтумкули. Собственно оперного театра в Туркменистане нет. В 1999 году его закрыл Туркменбаши, а снова открывать – дело дорогостоящее, нужно специальное помещение, оркестр, нужно подготовить музыкантов, певцов, режиссеров, художников, нужны пошивочные мастерские и т.д. Все это требует постоянных финансовых отчислений, а тратить миллиарды на оперу президент страны не желает.

А зря. В Туркменистане есть оперные голоса, достойные московского Большого театра, например Атагельды Гарьягдыев, выпускник Московской консерватории, Гурт Назаров, Ата Иламанов. У нас прекрасная дирижерская и композиторская школа. Знаменитый туркменский дирижер Мурад Аннамамедов, народный артист России, уже 15 лет работает в Ярославле.

Но хотел бы поработать на родине, если бы там открыли оперный театр.

Как ни странно, в стране существуют два частных театра: туркменский «Авара» и русский «АртИст». Оба работают в условиях строжайшей самоцензуры. Шаг в сторону свободомыслия будет чреват отзывом лицензии, то есть закрытием.

Что касается важнейшего из искусств, кино, то его просто нет. Киностудию закрыл еще Туркменбаши, учредив творческое объединение «Туркментелефильм». Ведущие туркменские киношники уехали в Россию, и те, кому повезло, нашли работу. Те, кто остался в стране, заняты созданием безликих телефильмов, о художественном уровне которых вообще не приходится говорить. При этом власти с помпой проводят театральные и кинофестивали. В газете пишут, например, что туркменский художественный фильм «Круговорот» получил главный приз кинофорума. При этом никто не называет авторов фильма, и по телевидению «Круговорот» тоже не показали.

В общем, итог двадцатилетнего существования безрадостен – спектакли и фильмы вроде есть, а вот произведений искусства не наблюдается.

Изобразительное искусство и архитектура. Ни образов, ни лиц

Изобразительные искусства: скульптура, живопись, графика – как ничто другое наглядно отражают жизнь современного Туркменистана. Туркменбаши понимал их значимость, и когда под его диктаторской дубиной полегли все творческие союзы страны, Союз художников уцелел и продолжал работать. Правда, работа, то есть госзаказы, доставалась не всем членам Союза, а только избранным. И среди них самыми избранными оказались председатель СХТ (Союза художников Туркменистана) скульптор Бабасары Аннамурадов и его коллега по цеху Сарагт Бабаев. Все заказы на ваяние памятников выполнял этот тандем, своя рука владыка. В итоге их произведениями - скульптурными портретами Туркменбаши, конями и полководцами - заполнено все обжитое пространство Туркменистана.

Художники эпохи независимости разделились на две группы: тех, кто писал либо ваял Туркменбаши, и тех, кто этого не делал. И в зависимости от этого формировалось отношение к тем и другим, как властей, так и общественности. Ниязов, как известно, методично расправлялся с авторитетными деятелями искусства. Например, трудно себе представить туркменское изобразительное искусство без имени академика живописи Иззата Клычева. Есть мнение, что если Туркменистан и останется в анналах истории, то отнюдь не в связи с Туркменбаши, а благодаря творчеству Клычева. Так вот, при Туркменбаши имя художника всячески замалчивалось, и все потому, что Иззат Назарович не писал портретов Ниязова. «Отец всех туркмен» хотел даже снести дом художника, но не успел – помер.

При Ниязове художники и скульпторы забыли о художественной ценности своих работ, приоритетом стал гонорар. Теперь произведения оцениваются по идеологической направленностью и тематикой произведения. Если при Ниязове оценку изобразительных работ давал знающий и беспринципный член правительства Ораз Айдогдыев, то теперь это делает малограмотная вице-премьер Майса Язмухамедова. В результате страна получает серый безликий продукт, который трудно назвать искусством.

Достаточно взглянуть на скульптуры исторических деятелей, полководцев у памятника Независимости («восьминожки», как зовут его ашхабадцы): все они на одно лицо и похожи на симпатичных чабанов.

По распоряжению второго президента сейчас в центре города от бывшего кинотеатра «Мир» до улицы Герглы (бывшей Первомайской улицы) идет реконструкция сквера, в котором будут установлены скульптурные фигуры и бюсты великих туркмен (не туркменистанцев): по слухам, бюстов удостоятся большой поэт Керим Курбаннепесов, знаменитые композиторы Вели Мухатов, Нуры Халмамедов, средний актер Аман Байрамбердыев, некий Ораз Аррыков… Список длинный, но никто из рядовых жителей Ашхабада его не видел, список не обсуждался и не был опубликован в прессе. Кто отбирал, по каким критериям - непонятно. Великих деятелей культуры уравняли с невеликими. Однако, как считают местные эксперты, недооценка мнения профессионалов чревата серьезными последствиями: подобное отношение посеет путаницу в умах будущих поколений и взрастит ложные духовные ценности.

В живописи ситуация не лучше. С первых дней независимости до 2007 года в Союзе Художников не прошло ни одной закупки картин. И только в последний год начали делать заказы маститым художникам. Зато очень хорошо зарабатывают студенты государственной академии художеств. Продолжается порочная практика, когда студентов старших курсов привлекают к копированию известных полотен. Министерство культуры и телерадиовещания научилось у турецких подрядчиков, что называется, «отмывать проектные деньги». Скажем, когда строили музей Гёктепинского сражения под Ашхабадом, известного художника-монументалиста, выпускника Московского художественного института им.Сурикова (Б.Овганова) сначала включили в проект, а потом нашли ему замену и пригласили для исполнения студентов. Секрет такого пристрастия прост – студентам платят в несколько раз меньше, чем профессиональным художникам, а оформляют ведомость, как положено по смете. Турки тоже очень не любят адекватно оплачивать художественный вклад.

Иногда кажется, что на студентах в Туркменистане держится вся жизнь. Так, из их учебных работ обычно формируются выставки к национальным и государственным праздникам. Серьезные художники там, как правило, не участвуют. Обычно эти экспозиции представляют унылую череду слабых ура-патриотических картин, не вызывающих никаких чувств, кроме сочувствия. Если судить по этим выставкам, Академия художеств готовит исполнителей, но не творцов.

Наверное, не будет лишним рассказать об архитектуре независимого Туркменистана. Ашхабад, вызывающий столько восторгов у делегатов бесконечных конференций, в реальности называют мертвым городом. Возможно, такая ассоциация возникает из-за кладбищенского материала – мрамора, - которым облицованы все здания и сооружения столицы. А во-вторых, из-за отсутствия людей. Те же делегаты при выключенных телекамерах задают один и тот же вопрос: «Где люди, почему пустуют улицы и парки?» В выстроенном турками новом Ашхабаде (в велаятах массового строительства пока не наблюдается) царит атмосфера отчужденности и прагматизма.

Другая характерная черта нового градостроительства – огромное количество фонарных столбов на квадратный метр парков, скверов и улиц. Это вызывает раздражение. Да, Туркменистан богат электроэнергией, но зачем же столько света?! Затем, что чем дороже проект, тем лучше турецким архитекторам и дизайнерам. Новые районы Ашхабада все больше напоминают Стамбул, город теряет свое лицо. Но писать об этом в местной прессе нельзя - а может, и некому. Специалистов, которые могли бы проанализировать особенности современной застройки столицы Туркмении, практически не осталось.

Страна одного автора и одного героя

«Прекрасная страна Туркменистан - там всё для человека, и я видел этого человека», говорится в анекдоте о Туркменбаши. Спустя четыре года после его смерти в этой стране мало что изменилось. Анекдот стал явью под лозунгом «Государство – для человека». И мы все знаем этого человека. Наш рассказ о культуре Туркменистана завершает часть, посвященная книгоизданию, СМИ и журналистике Туркмении.

Поскольку мы говорим о культуре периода независимости, вернемся к началу. Как уже отмечалось, Туркменбаши в первые годы независимости закрыл почти все творческие союзы и первым - Союз писателей Туркменистана. Как ни странно, писатели с этим согласились. Случай весьма показательный. Именно писатели, «совесть нации», с легкостью приспособились к новому режиму и начали служить Туркменбаши. Те, кто не поддержал режим, остались без работы – и они до сих пор пишут «в стол», потому что напечатать в Туркменистане книгу практически невозможно – для этого необходима лицензия. А как получить лицензию на издание книги, где есть свобода мысли?

В Туркменистане свободно издаются произведения только одного автора - президента Бердымухамедова. Сам он, конечно, и двух слов не напишет складно, но за него пишут. Когда в 2005 году писатель Рахим Эсенов издал свой роман за рубежом и привез его на родину, Туркменбаши арестовал багаж с новой книгой и пустил весь тираж под нож. В минувшем году шведское издательство «Гюн» опубликовало роман туркменского советского писателя Тиркиша Джумагельдыева «Энергия страха, или Голова желтого кота». Но в Туркменистане его читали единицы. Похоже, привезти книгу в страну тоже ничем хорошим не кончится.

Возникает естественный вопрос: что входит в книжный фонд библиотек страны? В апреле 2010 года по указу президента в Туркменистане срочно начали открывать закрывшиеся при Туркменбаши библиотеки. Однако, увеличив число библиотек, никто не озадачился изменить их книжные фонды. При Ниязове на книжных стендах в библиотеках стояла «Рухнама» на всех языках мира - в первую очередь «Рухнаму» переводили те, кто особо нуждался в туркменском газе. С 2007 года в библиотечном деле началась реформа. Многоязычную «Рухнаму» на тех же полках потеснили «Книга о здоровом питании», «Лекарственные растения Туркменистана», «Внук, воплотивший мечту деда» и всё, что от имени президента страны издает его помощник, заместитель руководителя администрации президента господин Храмов.

Та же история с периодикой. Известно, что с 1991 года в Туркменистан не поступают новые издания и периодика из других стран, в частности, из России. Правда, «президент-реформатор» разрешил министерствам оформить подписку на российские издания для внутреннего пользования. Населению зарубежные СМИ читать запрещено.

Журналистика в Туркменистане уничтожена на корню. В Туркмении никогда не было факультета журналистики. Попытались было открыть отделение журналистики при факультете русской филологии Государственного университета, но после первого выпуска отделение было закрыто. Два года назад, теперь уже на факультете туркменской филологии, набрали группу для обучения будущих журналистов. Может быть, выпускники привнесут свежую струю в государственные СМИ, в которых сегодня работают непрофессионалы. Впрочем, профессионалы в туркменских СМИ быстро бы потеряли квалификацию.

Сегодня предпринимаются попытки повысить квалификацию туркменских журналистов. Отправили группу тележурналистов и техников на стажировку в Москву, в Останкино. Но группу набирали по принципу личной преданности главному руководителю национального телевидения. И как рассказала одна счастливая участница московской командировки, в столицу России они ездили, в основном, для шопинга.

Государственные СМИ страны держатся на информации, поставляемой единственным государственным информационным агентством «Туркмендовлетхабарлары», бывшем «Туркменинформе», республиканском филиале ТАСС. В 1990-е годы «Туркменинформ» переименовали в «Туркменпресс», потом в «Туркмендовлетхабарлары» (ТДХ). Собственно, на этом преобразование и закончилось. До сих пор им негласно управляет еще советский кадр, ставленница помощника президента Виктора Храмова Людмила Глазовская, бывший директор, а ныне ревизионный редактор. В недрах ТДХ создаются и формируются все печатные СМИ. В агентстве отлично усвоили худшие уроки ТАСС: в подаче любой информации возможна трансляция только одной точки зрения – точки зрения ТДХ.

Туркменоговорящих и пишущих журналистов сюда не допускают, вся информация готовится на русском языке, хотя в стране функционирует одна-единственная газета на русском языке «Нейтральный Туркменистан». Затем информацию переводят на туркменский и рассылают в СМИ. Другим изданиям не разрешается давать свои материалы по поводу происходящих в стране событий, если об этом уже написал ТДХ. Частных изданий в стране не существует, учредитель всех СМИ - президент страны.

На исторических переломах всегда появляются пропагандисты новой жизни, которые утверждают, что все, что было раньше, никуда не годится. Периоду независимости уже без малого 20 лет, и курс Туркменбаши, как и курс нового президента, отрицает все советские достижения туркменской культуры. А это значит, будущее нашей маленькой страны может оказаться безрадостным, если не начать бережно относиться к истинным произведениям нашей культуры и искусства. Без культуры нет экономики, писал еще в первые годы независимости союзных республик известный экономист Николай Шмелев.

Искусство – это производная жизни. Сегодня песни, книги, картины, скульптуры Туркмении – лишь о президенте и его «великих» свершениях. Что может быть лучшим доказательством тоталитаризма в Туркменистане?

В реальности жизнь в Туркменистане другая. И если она и отражается на холстах, то в серо-коричневых тонах, а не в оранжево-красных. И книги, написанные о сегодняшней жизни в Туркмении, тоже когда-нибудь увидят свет.

Амангуль Ярова