Мрак и бес

На модерации Отложенный
Репортаж с поля боя. На Юге России православная общественность восстала против Анатолия Кашпировского 
 
Анатолий Кашпировский утверждает, что гипнозом не занимается уже много лет, но в прошедший вторник корреспондент Newsweek слышала его голос сквозь сон. Кашпировский позвонил, чтобы узнать, как он получился на фотографиях, сделанных накануне в темноте кинозала номер 8 краснодарского «Киномакса». Если на фотографиях он выглядит мрачно и демонически, говорил Кашпировский, то он запрещает их публиковать, иначе это будет на руку тем, кто вчера сорвал его выступление, то есть православной общине Краснодара. И если так, то он подаст на фотографа в суд. 
 
Послушав голос сердитого Кашпировского, корреспондент Newsweek сразу уснула. Дело не в гипнозе. Просто было семь часов утра. У 70-летнего психотерапевта есть повод беспокоиться о том, как он выглядит на фото. В жизни-то он выглядит отлично для своего возраста. Но накануне вечером в Краснодаре не состоялось уже восьмое из 12 запланированных на Юге России выступлений Кашпировского. Сценарии отмены были похожи. В Краснодаре, как и перед этим в Ставрополе, сослались на отключение электричества. И в Краснодаре, и в Ставрополе перед входом в зал собрались с молитвами прихожане местных православных церквей. В Новороссийске были собраны 830 подписей православных граждан, протестующих против выступления Кашпировского. В Краснодаре подписей собрали две тысячи. В Кабардинке, Лазаревском и Ольгинке выступления были отменены без объяснений. Деньги за билеты - от 400 до 1000 рублей - вернули. 
 
«Я, с их точки зрения, являюсь сатаной, дьяволом и так далее. И весь остальной средневековый бред, - говорил Кашпировский, сидя в номере хорошей краснодарской гостиницы за полтора часа до начала запланированного выступления в Доме культуры железнодорожников. Его черные без намека на седину волосы, как и двадцать лет назад, острижены, как у древнеримского императора, на нем черная в полоску шелковая рубашка и черные же брюки. Он не разрешает фотографировать себя во время разговора и раздражается, когда ему задают уточняющие вопросы. А слова вроде «гипнотизер», «целитель» и «массовый сеанс» выводят его из себя. «Я гипнозом не занимаюсь с 1974 года», - заявил Кашпировский. То, чем сейчас занимается Кашпировский, - это, по его словам, гораздо больше, чем психотерапия. «Традиционная психотерапия занимается лечением функциональных расстройств вроде энуреза, - объяснял Кашпировский. - Я подхожу к работе с точки зрения невмешательства ума. Это новые горизонты, ранее недостижимые ни в одном учении». Пустившись было в объяснения, Кашпировский вдруг осекся: «Давайте на этом поставим точку. Я не собираюсь перед вами энциклопедию раскрывать». До начала его выступления в Краснодаре оставался час. 
 
САТАНИЗМ И БЕСОВЩИНА 
В это время на площади перед старым зданием краснодарского Дома культуры железнодорожников прихожане городских церквей собирались на санкционированный администрацией города пикет, или, в церковных терминах, на молитвенное стояние. На дверях ДК висел рукописный плакат «Концерт Кашпировского отменяется». «У нас света нет»,—уверяла кассирша, сидевшая под горящей лампочкой. Мол, для ремонта подстанции пришлось обесточить весь район. В палатке напротив ДК как ни в чем не бывало жужжал холодильник с газировкой. 
 
Снаружи у дверей ДК дежурили полтора десятка молоденьких милиционеров. Они даже не смотрели в сторону пикета—там три десятка женщин и мужчин, в том числе с папахами под мышкой и в камуфляже, негромко читали акафисты Иверской иконе Божией Матери и Николаю-угоднику. Накануне они ездили на крестный ход на автобусе, рассказывал заявитель митинга Светлана, прихожанка храма Святого Илии: «У нас на въездах в город стоят четыре креста. Объезжали их по очереди с молитвами, с оградительной целью. И еще поедем». 
 
Казак Пашковского станичного казачьего общества Олег Белый пришел на пикет с самодельным плакатом «Яко с нами Бог». «Это все сатанизм и бесовщина,—басил Олег.—Мы протестуем против данного целителя, ибо сказано апостолом Павлом: не участвуй в бесплодных делах тьмы». 
 
Протест бесстрастно снимала на видеокамеру помощница Кашпировского Гуля. «Для сайта»,—объясняла она. Сайт Кашпировского огромен. Тут выложены видеозаписи «Сеансов здоровья врача-психотерапевта Анатолия Михайловича Кашпировского»—цикл из шести телепередач, вышедших в телеэфир в конце 1989 года. С них началась всесоюзная слава психотерапевта из Винницы, 25 лет проработавшего в местной психиатрической больнице. На сайте можно посмотреть записи телемостов с дистанционным обезболиванием хирургических операций, прочитать про то, как в середине 90-х Кашпировский собирался повторить дистанционное обезболивание операций, но уже из космоса. Там же есть восторженные отзывы академиков странных академий наук, сотни писем от пациентов и афоризмы, которые Кашпировский сочиняет в большом количестве. Например: «Живые закрывают глаза мертвым. Мертвые открывают глаза живым». 
 
Когда в Ставропольском крае стали отменять его выступления, Кашпировский выложил на сайт видеообращение к президенту Медведеву, в котором жаловался на «несправедливую и яростную атаку православных священнослужителей». «Желание сотен людей встретиться со мной “святые” отцы в расчет не принимают, еще больше раскачивая лодку всенародного недовольства тяжелой ситуацией в стране,—говорил Кашпировский, сидя перед камерой.—Не доберутся ли они и до высшей власти, постепенно создав в стране режим, подобный режиму Хомейни?» Письмо Медведеву, опубликованное в том числе и в официальном блоге президента, пока осталось без ответа. 
 
ПОТОМ ПРИДЕТ ОМОН
Пока Кашпировский собирался на выступление, собравшихся перед ДК зрителей погрузили в автобус и отвезли на новое место—к торгово-развлекательному комплексу «Галерея», где для Кашпировского был снят новый зал. Это был зал номер 8 со звуком Dolby Surround. В ожидании начала зрительницы—в основном среднего и пенсионного возрастов—глазели на афиши («Ученик чародея») и на подростков, жующих попкорн. 
 
Кашпировский запрещает называть свои выступления «сеансами», но публика этого не знает.
«Я уже была у него на сеансе в Кисловодске в 1986 году,—вспоминала бухгалтер Валентина Солошенко. Она пришла вместе со взрослой дочерью Оксаной.—Я поехала туда лечить спину, а вылечила мастопатию, а у дочки шрамы на лице прошли!» После того давнего выступления Валентина купила видеокассету с записью и «без конца, по нескольку часов ее смотрела». Еще у нее есть купленная тогда же фотография Кашпировского, которая стоит у Валентины в красивой рамке в спальне. «Я на него не то чтобы прямо молюсь, я все-таки православная,—рассказывала женщина,—но он мне так помог, и как же мне не быть ему благодарной?» Кассета давно засмотрена до дыр, и теперь Валентина хотела купить диск. 
 
Пенсионер Иосиф Плавинский пришел лечить «все, что может быть больного у человека его возраста,—то есть все». Он рассчитывал договориться об индивидуальном лечении, взял с собой медицинскую выписку и даже сделал несколько визиток, чтобы дать Кашпировскому и его администраторам. Седоволосая, с распущенными волосами Татьяна принесла Кашпировскому рисунок, который она называла «фотография ауры». «Видите, какая испорченная?—говорила она, тыча пальцем в картинку.—А врачи мне говорят, что у меня все нормально!» 
 
Наконец всех страждущих начали пускать в зал, забирая на входе билеты с надписью «Демонстрация феноменов, которых раньше не видел мир!». На авансцену вышел Кашпировский и сел за маленький, как на записях 1989 года, столик. Тут в зале погас свет, и наступила чернущая киношная темнота. «Что ж такое, господи?!»—начала причитать женщина в первом ряду. К входу подбежал мужчина в рубашке и крикнул в темноту: «Все на выход, концерта не будет! Пришла бумага из администрации!» И сразу убежал в дверь служебного входа. 
 
«Это какой-то фашизм»,—послышался растерянный голос Кашпировского. Кто-то включил фонарик на телефоне и нашел в темноте Кашпировского. К нему бросились женщины помоложе с криком: «Что же теперь будет?»—«Да откуда я знаю?!»—сердито ответил Кашпировский и ушел за сцену. За ним отправился старик Плавинский. В руках у него была медицинская карта. За сценой у одного из администраторов Кашпировского сдали нервы. Молодой человек по имени Юрий голосил: «Срочно выходим! Сейчас перекроют вентиляцию! А потом придет ОМОН! У всех очень серьезные проблемы!» Его никто не слушал. 
 
В зале по-прежнему не было света. Горели фонарики мобильных, женщины галдели: «Дайте нам Кашпировского!», «Отдайте нам деньги!», «Кашпировского лучше верните!», «Позовите депутатов!», «Сначала дайте свет!». Охранники, которых никто не слушал, перешли на рык. «Не злите меня, выходите сами!»—кричал совсем молодой парень. «Стыдно, молодой человек»,—бесстрастно отвечала ему маленькая старушка, отправляясь на выход. 
Наконец в зале осталась только семейная пара с дочкой в инвалидной коляске. Для них свет включили. В фойе женщины спрашивали друг друга, как они получат назад деньги, если билеты у них на входе отобрали. Среди женщин бродил старик Плавинский с медицинской картой. 
 
ОСКОРБЛЕНИЕ КУРОРТА
Спустя час администратор Кашпировского позвонил и позвал поговорить еще, только не под запись. Кашпировский был настроен дружелюбно, охотно говорил про себя и даже поставил сделанную им запись старой, 60-х годов, песни—у него их набралось уже на целый альбом. Но запретил публиковать что-либо, кроме свежего афоризма: «Бог создал мир, а религия его разрушит». У него таких афоризмов уже семь тысяч. 
 
Потом в номер Кашпировского поднялась организатор его несостоявшегося выступления в Краснодаре и состоявшегося—в Майкопе. «Я такого вообще не помню!—твердила она.—Ну, я знала, что это будет непросто, но чтобы вот так! Ведь у нас все было официально, легально, оплачено!» Она залезла в сумку за документами и нашла там четки. «Что это?!—закричала она.—Откуда это в моей сумке? В меня тыкали какими-то крестами и вот это, значит, подбросили?» А еще она рассказала, что истеричный Юрий, который стращал всех ОМОНом, оказался засланным казачком. Не казаком, конечно, но представителем «той стороны». 
 
Официально ни один большой церковный иерарх не сказал ни слова против выступлений Кашпировского. Патриарх Кирилл не откликнулся на письмо психотерапевта, написанное за две недели до отмены выступлений. И только протоиерей Иоанн Знаменский из Кисловодска, где было назначено первое выступление Кашпировского, написал в местную администрацию письмо. Ссылаясь на мнение «большинства жителей города—христиан, вера которых не совместима с оккультизмом, гипнотическими сеансами и прочими магическими практиками», протоиерей попросил «не допустить выступлений, оскорбляющих религиозные чувства граждан и общей репутации города, являющегося курортом федерального значения». 
 
Потом по просьбе Newsweek высказался владыка Феофан, архиепископ Ставропольский и Владикавказский,—на территории его епархии были отменены все три назначенных выступления. «Кого-то, возможно, смущает, что внимание к проблеме привлекли верующие,—передала его слова пресс-служба владыки.—Что сказать, церковь у нас сегодня единственный зрелый институт гражданского общества». В Екатеринодарской и Кубанской епархии от комментариев отказались. 
 
На следующий день после несостоявшегося выступления в Краснодаре Кашпировский отправился на Украину, в очередное турне. Он много ездит по миру—в этом году поедет в Германию и Южную Америку. Еще когда Кашпировский был в Краснодаре, в украинской Феодосии состоялся пикет у здания местной администрации—тоже с требованиями отменить выступление. Но вечером последнего дня кубанского тура Кашпировский об этом еще не знал. В начале двенадцатого ночи он распрощался с корреспондентами Newsweek, чтобы наконец отдохнуть и, полным сил, позвонить им назавтра в семь часов утра.