Три варианта ответа С. Станкевич и другие «звезды» Игорь ПРЕЛИН,

Три варианта ответа

С. Станкевич и другие «звезды»

На российском телевидении много разнообразных ток-шоу, но особым вниманием телезрителей накануне выборов в Госдуму пользуются, конечно, политические программы.

Одними из самых популярных и, как сейчас говорят, рейтинговых являются, несомненно, «Политика», «Воскресный вечер с В. Соловьевым», «Право голоса», «Специальный корреспондент», «Право знать», «Структура момента». И во всех этих ток-шоу мы видим примерно одну и ту же картину: по одну сторону от телеведущего встают те, кто отстаивает точку зрения здравомыслящей и патриотически настроенной части нашего общества, а по другую – их оппоненты, придерживающиеся, скажем так, иных взглядов. Если первых много, что дает возможность телеведущим варьировать состав и разнообразить их участие в программе, то в качестве оппонентов во всех программах выступает практически один и тот же не слишком многочисленный, но бойкий и довольно нахрапистый состав. Наиболее примелькавшимися его участниками являются Б. Надеждин, Л. Гозман, В. Рыжков, Д. Нестеров, С. Станкевич, а также несколько иностранных политологов и журналистов. Ну, с последними все ясно, на то они и иностранные, чтобы отстаивать прозападную точку зрения на обсуждаемые проблемы. Поговорим о наших доморощенных экспертах либерального толка.

Я не буду сейчас обсуждать и комментировать характер и содержание их выступлений. Телезрители их много раз видели, слышали и могут самостоятельно, в зависимости от собственных взглядов и убеждений, дать им оценку. Скажу только, что глубоко ошибаются те, кто считает, что полемика с их участием носит безобидный характер. Неискушенному зрителю иногда бывает трудно понять, то ли наивность этих оппонентов граничит с глупостью, то ли наоборот, но это впечатление обманчиво. На самом деле все намного серьезнее. Они не наивны и не глупы. Формально они представляют различные организации и движения, но специалисту сразу становится понятно, что на самом деле они являются членами одной весьма сплоченной «команды». Их духовное и организационное единство выдает использование одинаковых методик при ведении полемики, одних и тех же аргументов, стремление дискуссию по любым вопросам перевести в обсуждение внутриполитических проблем России или, к примеру, убедить общественность, что финансирование образования и здравоохранения приоритетнее финансирования обороны и безопасности.

Кстати, 25 февраля с.г. в программе «Поединок» Б. Надеждин в очередной раз попытался доказать свою правоту по этому вопросу, но по результатам интерактивного голосования оппонировавший ему Е. Сатановский победил с семикратным превосходством по числу голосов. Таким образом, телезрители преподали Б. Надеждину хороший урок!

Когда я смотрю на их самодовольные лица, вижу, с каким снобизмом они витийствуют, как горячо «радеют» за благополучие и процветание России, я невольно вспоминаю закрытое заседание Верховного Совета СССР 17 июня 1991 года и выступление на нем бывшего председателя КГБ СССР В.А. Крючкова. Особенно ту его часть, в которой В.А. Крючков впервые поведал о существовании «агентов влияния» и их деятельности, «направляющей демократическое движение в деструктивное русло». Тогда, всего за полгода до развала СССР, это выступление произвело в «демократическом» лагере эффект разорвавшейся бомбы. В чем только потом не обвиняли В.А. Крючкова! Каких только признаний и доказательств от него не требовали!

В своем выступлении В.А. Крючков никого конкретно не обвинил в предательстве интересов страны, никого не назвал поименно, хотя вполне мог бы это сделать. Тем более что многие из них были у всех на слуху и на виду. Позже в своей книге «Личное дело» он объяснил свою сдержанность тем, что «из уст председателя КГБ прямые ответы не должны были исходить. Я ведь не суд!»

Я тоже не суд, я не располагаю достоверной информацией по конкретным лицам, какой в свое время располагал председатель КГБ, поэтому не буду навешивать никаких ярлыков. Но высказать свое суждение о людях, которых в не столь давние времена назвали бы «пораженцами» или «капитулянтами», имею право.

Если в 1980–1990-е годы информация о том, кто такие «агенты влияния», откуда они берутся, чем и как они занимаются и какова их роль в происходящих в стране общественно-политических процессах, была доступна только людям, профессионально ими занимавшимися, то теперь появилось много открытых публикаций и общественность получила возможность узнать то, что ранее было скрыто от нее завесой секретности.    

Так, в своей книге «Записки начальника нелегальной разведки» генерал-майор Ю.И. Дроздов пишет: «Агентов влияния», как правило, не вербуют, они приобретаются, завоевываются, воспитываются терпеливо, настойчиво, заботливо, услужливо... Акции влияния и подбор агентуры для них осуществляются строго конспиративно. Конечная цель должна быть скрыта... Еще более конспиративные формы должно иметь финансирование подобных акций: различные международные конференции, общества дружбы, – но ни в коем случае не следует допускать грубого, прямого подкупа политиков или государственных деятелей в интересах США. Только в результате длительного и кропотливого труда появляется возможность считать такого политического или государственного деятеля «агентом влияния», при этом последний и не догадывается, что считается «оберегаемым» или «особо оберегаемым источником».

Другой весьма компетентный автор, к.ю.н. полковник А.П. Фролов, в своей книге «КГБ СССР: контршпионаж, учеба и работа контрразведчиков» пишет: «Формы и методы привлечения к сотрудничеству и использования «агентов влияния» существуют самые разнообразные и диктуются конкретными условиями жизни, работы и отдыха таких людей. Многие из них сотрудничают на идейной основе и не преследуют стяжательские цели. «Агенты влияния» получали, однако, завуалированное, хотя и прозрачное вознаграждение в виде повышенных гонораров за изданные книги, статьи или публичные выступления... Выявление и разоблачение «агентов влияния» является профессиональной деятельностью контрразведчиков, но требует сверхтонкого искусства контршпионажа. Дело в том, что типичные признаки, демаскирующие обычный агентурный шпионаж, в поведении и работе «агентов влияния» или вовсе отсутствуют, или бывают затемнены на фоне выполнения ими обычных служебных обязанностей».

С того памятного выступления В.А. Крючкова прошло 25 лет, но его слова и в наши дни не утратили актуальности. Более того, они стали еще более злободневными, хотя с той поры многое изменилось. В том числе изменилось поведение «агентов влияния» и отношение к ним общественности. В 1980-е годы «агенты влияния» действовали чрезвычайно осторожно, не афишировали свою активность и в определенном смысле соблюдали конспирацию, поскольку вполне обоснованно опасались контрмер со стороны КГБ. В те годы они не располагали реальными возможностями использовать какое-то прикрытие и в случае провала не могли рассчитывать на эффективную защиту со стороны иностранных спецслужб и «правозащитных» организаций. Сейчас общественно-политическая ситуация в России совсем иная, поэтому нет особой необходимости маскироваться, можно действовать открыто и нагло, не опасаясь никаких неблагоприятных последствий. Они широко пользуются тем, что общественность, которая в 1991 году была напугана одним услышанным названием «агент влияния», теперь настолько к этому привыкла, что вообще не реагирует на их деятельность.

В наше время появились многочисленные и более удобные возможности для подбора и вербовки «агентов влияния»: всевозможные фонды, центры, НКО и т.п. В их свободном пользовании теперь все СМИ: пресса, радио и особенно телевидение.

Повторяю: я никого и ни в чем не обвиняю. Более того, я считаю, что было бы совершенно недопустимо и глупо запретить людям, открыто пропагандирующим и отстаивающим сомнительные и даже откровенно враждебные взгляды на судьбу и развитие России, появляться на телевидении. Ни в коем случае! Напротив, я убежден, что надо как можно чаще их приглашать на все политические ток-шоу и давать как можно больше времени для изложения своих взглядов.

Не имеет никакого значения, завербованы кем-то эти люди или нет, оплачивает кто-то или нет их публичные выступления, сознательно или по недомыслию они пропагандируют свои взгляды. Независимо от их статуса и степени ангажированности они занимаются благородным делом и выполняют чрезвычайно важную и объективно полезную для правильной расстановки и ориентации политических сил в России миссию по дискредитации в глазах российской общественности либеральных идей. Каждым своим выступлением, каждым публично сказанным словом, каждым домыслом или вымыслом они способствуют прозрению и политическому самообразованию нашего народа.

Для того чтобы противостоять распространению чуждых нашему народу взглядов, а тем более с ними бороться, уже не нужно, как это было в советское время, создавать аналог 5-го управления КГБ, не нужно в администрации президента РФ создавать профильные отделы наподобие тех, что существовали в ЦК КПСС. Никакие подобные структуры не смогут добиться того, чего своим неустанным и упорным трудом добились вышеупомянутые мной люди и их единомышленники из либеральной «тусовки»: они напрочь отбили у общественности интерес к либеральным идеям, которые, благодаря их стараниям, у большинства людей вызывают рвотный рефлекс.

В этом убеждают, в том числе, и результаты интерактивного голосования на телевизионных программах. Какой бы вопрос ни обсуждался, кто бы ни стоял по обе стороны барьера, соотношение голосов всегда 7, 8, а то и 9 к одному, естественно, не в пользу либералов. Все в точном соответствии с результатами крымского референдума или опросов общественного мнения по рейтингу В.В. Путина.

Так пожелаем же им дальнейших успехов в их «благородном» деле!

А теперь, как учили, перейдем от общего к частному.

Должен признаться, что из всей вышеперечисленной когорты «звезд» ток-шоу моей наибольшей «симпатией» пользуется эксперт Фонда Анатолия Собчака С. Станкевич. Широта его кругозора, энциклопедичность познаний, готовность глубокомысленно и менторским тоном разглагольствовать на любые темы в сочетании с наигранными эмоциями и сумбурной жестикуляцией бездарного актера-любителя производят на меня неизгладимое впечатление. Он без тени сомнения выступает практически на всех ток-шоу и по всем обсуждаемым вопросам, касающимся любых аспектов внутренней и внешней политики России, а заодно и всех международных проблем! Так и хочется сказать ему, как в анекдоте: «Смотрю я на вас и удивляюсь: все-то вы знаете, все-то вы видели, везде-то вы побывали!»

Все подпортил конфуз, случившийся 17 февраля с.г. на программе «Специальный корреспондент». При обсуждении коррупции в США заместитель председателя Госдумы С. Железняк напомнил С. Станкевичу о том, как в начале 1990-х годов он попался на взятке и по этому факту было возбуждено уголовное дело. Причем, от себя замечу, все это произошло в ту печальной памяти пору, когда у власти в России были сплошь друзья и единомышленники С. Станкевича, но даже они то ли не смогли, то ли не захотели его «отмазывать». Спасаясь от тюрьмы, С. Станкевич сбежал в Польшу, где отсиживался восемь лет и вернулся в Россию только тогда, когда истек срок давности по совершенному им преступлению.

С. Станкевич ничего не возразил по сути данного напоминания, лишь обиженно поправил С. Железняка: «Я пробыл в Польше не восемь лет, а всего четыре года!»

А я в этот момент вспомнил, как вскоре после его возвращения в Москву, когда угроза уголовного преследования миновала, мои знакомые польские тележурналисты, которых я консультировал по документальному фильму, с жаром убеждали меня в том, что во время пребывания в вынужденной эмиграции С. Станкевич был завербован польскими органами безопасности. Я критически относился к этим ничем не подтвержденным словам, пока спустя некоторое время эту информацию не подтвердил мой старый знакомый, бывший в свое время одним из руководителей Управления внешней контрразведки (аналога Управления «К» ПГУ КГБ) польской госбезопасности.

Мы познакомились и подружились с ним около сорока лет назад во время его непродолжительной, но весьма насыщенной событиями командировки в одну африканскую страну, где я в то время работал заместителем резидента КГБ по контрразведке. А свело нас с ним осуществленное на практике сотрудничество между советскими и польскими органами госбезопасности в разработке одного из польских дипломатов, который обоснованно подозревался в связях с французской разведкой. Наша совместная работа была недолгой, но эффективной и дала положительный результат. 

Не верить такому авторитетному и опытному профессионалу, как мой польский коллега, тем более даже в постсоветские годы имевшему возможность через свои контакты получать конфиденциальную информацию непосредственно из польской разведки, у меня не было никаких оснований. Но я уже давно находился в отставке, а потому предпринимать ничего не стал. Да и что я мог сделать? Есть соответствующие органы, решил я, пусть и выполняют свою работу.

Но вот дать оценку поступкам С. Станкевича, после продолжительного забвения снова с головой окунувшегося в общественно-политическую деятельность, и спустя много лет задать ему всего один вопрос, ответ на который мог бы прояснить эту щекотливую ситуацию, как мне кажется, не только я, но и наша общественность имеем полное право. Тем более что по такому преступлению, как государственная измена, срока давности нет, и в случае виновности «отмазаться» будет труднее, чем по делу о взятке.

Вопрос этот звучит так: пытались ли польские органы безопасности во время вынужденного пребывания (а фактически бегства) С. Станкевича в Польше привлечь его к негласному сотрудничеству?

На этот вопрос со стороны С. Станкевича возможны три варианта ответа:

Вариант 1-й: Да, в Польше меня пытались завербовать, но я проявил твердость духа и отверг гнусное предложение о сотрудничестве.

Если С. Станкевич даст такой ответ, я с удовольствием ему поверю, потому что сам однажды оказался в аналогичной ситуации и поступил именно таким образом. Убежден, что после такого ответа каждое появление С. Станкевича на телевидении будут встречать аплодисментами, он станет героем многочисленных репортажей и интервью, а возможно, даже документальных фильмов, в которых сможет разоблачать враждебные происки иностранных спецслужб против российских граждан.

Вариант 2-й: Нет, в Польше никто не пытался меня вербовать.

Пусть С. Станкевич меня извинит, но такой ответ у меня, как профессионала с тридцатилетним стажем работы в КГБ, вызовет абсолютное недоверие и даст повод не только сомневаться в его искренности, но и предположить, что на самом деле вербовочный подход имел место, и теперь, опасаясь уголовного наказания, он пытается скрыть этот факт.

Я ставлю себя на место сотрудников польских спецслужб и начинаю рассуждать. Итак, в Польше появился беглый россиянин, спасающийся от уголовного преследования. Причем не какой-то там обанкротившийся бизнесмен или даже поссорившийся с властями олигарх, хотя и эта категория людей представляет интерес для спецслужб, а один из «прорабов» перестройки, бывший советник самого президента РФ Б.Н. Ельцина, посвященный во многие тайны российского руководства и располагающий ценнейшей информацией. За такую информацию заплатит любые деньги не только Польша, но и все ее союзники по НАТО, включая США.

Привлечь такого «беженца», находящегося в безвыходной ситуации, даже для начинающего оперативника, не говоря уже об опытнейших профессионалах, которым и поручаются дела такого уровня компетенции, не составляет никакого труда. Достаточно пригрозить ему экстрадицией в Россию, где его с энтузиазмом примут правоохранительные органы, и он поднимет лапки и согласится на все, о чем его попросят. Тем более что услуги его будут к тому же щедро оплачены. Учитывая, мягко скажем, не слишком дружественные межгосударственные отношения Польши и России, я даже представить себе не могу, чтобы польская, как и любая другая уважающая себя спецслужба, упустила такой шанс! Вот почему я никогда не поверю С. Станкевичу, если он даст подобные ответ.

Вариант 3-й: промолчать и вообще ничего не ответить.

Именно так реагировал на обвинения в сотрудничестве с американской разведкой один из «архитекторов» перестройки и по совместительству идейный наставник наших доморощенных либералов, включая самого С. Станкевича, – бывший член Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлев, так что есть с кого брать пример.

Помнится, весной 1992 года, в ходе пресловутого «суда над КПСС», А.Н. Яковлев был допрошен в качестве свидетеля. Как и положено, перед началом допроса он был предупрежден об ответственности за отказ от дачи показаний. Затем ему был задан прямой вопрос: «Как Вы прокомментируете опубликованные в прессе сведения о сотрудничестве с ЦРУ?» А.Н. Яковлев потупил взор и ничего не ответил, совершив тем самым уголовное преступление. Но что значил такой незначительный проступок, как отказ от дачи свидетельских показаний, по сравнению с изменой Родине?!

В случае С. Станкевича стремление отмолчаться или отказ ответить на заданный ему вопрос будут равноценны признанию в состоявшейся вербовке. Чисто теоретически возможно, что он пошел на сотрудничество по заданию ФСБ, но признаваться ни в том, ни в другом, конечно, нельзя. В первом случае это уголовная ответственность за государственную измену (не забывайте, С. Станкевич был не мелким служащим, а высокопоставленным госчиновником!). Во втором – польские спецслужбы, если вербовка действительно имела место, проанализируют его молчание, догадаются, что он «засланный казачок», и прекратят с ним сотрудничество. А значит, вся операция будет провалена.

Впрочем, подобная ситуация из области оперативной фантастики и ее можно исключить. Ни один здравомыслящий оперативник никогда не будет использовать в таком остром мероприятии, как агентурное проникновение в иностранную спецслужбу, такого ненадежного человека, как С. Станкевич. При первых же признаках угрозы для собственного благополучия он, не задумываясь, сдаст всех с потрохами, как уже неоднократно сдавал своих бывших друзей и единомышленников.

Итак, берем за основу все три варианта. Какой из них выбрать, пусть С. Станкевич решает сам. Сакраментальный вопрос ему задан, и общественность с нетерпением и интересом будет ждать и надеяться, что во время своего очередного появления на экране С. Станкевич попробует на него ответить. А пока подождем...

Игорь ПРЕЛИН,

ветеран внешней разведки КГБ