Пирамида власти, или Мы попали в запендю

У меня есть в Москве приятель, финансовый аналитик. Он русский, но гражданин Британии. Возможно, поэтому, когда мы спорим, и я кипячусь— а я кипячусь!— он с небрежно-ленивым видом вытаскивает из предмета моего негодования скрытую экономическую пружину. Ему бы на сцене кроликов из цилиндра доставать.

Дмитрий Губин родился в Иванове, суровом краю ткачих-лимитчиц. Окончив факультет журналистики МГУ, он по распределению попал в Волоколамск в газету «Заветы Ильича». Через год его разжаловали в корректоры с устной формулировкой «за профнепригодность».
Потом Дмитрий работал в ленинградском журнале “Аврора”, затем пять лет – собкором в «Огоньке».
В послужном списке Дмитрия значится и русскоязычная версия газеты Pulse St. Petersburg, и «Радио России», и вечерний выпуск «Вестей» на РТР, и «Маяк». Отовсюду Дмитрия выгоняли за неправильное понимание текущей линии партии.
В 2004-м он эмигрировал на полгода в Лондон, но вернулся в Россию, потому как надоело ездить ужинать из Лондона в Париж. После Лондона наступила эра глянцевых журналов: Дмитрий Губин возглавлял FHM и Robb Report. С 2007 года сотрудничал с Авторским телевидением – то есть вел «Времечко», «Временно доступен» , «Большая семья».

Ну вот, с пылом кричу я, посмотри, что творится: общество достала нынешняя власть. Все эти хамские членовозы с мигалками, несправедливость, неравенство, кошмарящие гаишники и менты. Посмотри, говорю, какие высказывания нынче пошли в интернете. Даже глянцевые журналы GQ и Esquire печатают сплошь издевательские по отношению к власти материалы. И даже гламурная телеведущая Катя Гордон записывает клип «Математика», посвященный тем, кого избивали омоновцы на митингах в Москве. Налицо радикализация общественных настроений!

Ничего подобного, отвечает приятель. Это никакая не радикализация общества, а проявление недовольства той небольшой социальной группы, которая относительно обеднела при Путине по сравнению с временами Ельцина.

Журналисты, писатели, телеведущие, рок-музыканты,— все вы относительно обеднели по сравнению, например, с прокурорами, силовиками, судьями, гаишниками или сотрудниками «Газпрома». Но обеднели не потому, что «Газпром» у вас деньги отнял, а потому, что современное общество вас не слушает и не читает. Ибо современное общество готово своим кошельком поддерживать попсу и дамские романы, а вовсе не доклад Немцова и Милова «Путин. Итоги. 10 лет».

Вчерашние властители дум вместо того, что бы признать: да, такова наша страна, таков наш народ— кричат «Путина в отставку!» или рисуют член на Литейном мосту. Ну, так и раньше бабушки с кастрюлями кричали «Банду Ельцина под суд!» Только не больно что-то на бабушек кто обращал внимание.

И тогда я умолкаю, потому что нечего возразить.

А недавно, когда я обсуждал с приятелем то, о чем сегодня шепчутся в Москве по всем политическим углам— а шепчутся о якобы предстоящем уходе Кудрина, который якобы сказал, что не хочет отвечать за новый финансовый кризис, который якобы разразится в 2012-м, сразу за президентскими выборами. Разразится якобы непременно, поскольку в бюджете дыра, и даже якобы известно, как будут дыру затыкать— поднятием пенсионного возраста и увеличением налога на недвижимость.

Так вот, когда я все это выпалил и возопил, что как же так, никто и не думает сокращать чиновников, которых, эвона, если верить тем же Немцову с Миловым, в стране уже 870 тысяч (при Ельцине было 485 тысяч), мой приятель доброжелательно, как умный доктор, улыбнулся и вздохнул.

И сказал, что ожидаемый бюджетный кризис 2012 года— это просто болячка на фоне болезни и пузырек на фоне того пузыря, который называется современной Россией. И что этот пузырь являет собой сочетание вертикали власти с коррупцией, которая в России никакая не смазка экономики и никакое не преступление, а институциональная составляющая системы.

Это означает, что государевы люди не просто берут взятки, но что внутри системы они обязаны брать взятки, дабы делиться и кормить тех государевых слуг, что этажом выше. Это такая круговая порука на взятках, как мафиозная— на крови. Тот же, кто осмелится не брать, преследуется всей мощью вертикали— взять наивного майора Дымовского.

Укрепление вертикали власти— оно же развитие государственности— означает рост пирамиды. Число слуг государевых должно постоянно расти— точно так же, как должно расти число новых вкладчиков в МММ, или распространителей «гербалайфа» в многоуровневом маркетинге, если Мавроди и «гербалайф» хотят жить.

Чиновников много не потому, что плох Путин, а потому что пирамида требует расширения, а президент и премьер сегодня просто заложники этой системы, не поддающейся уже ни реформированию, ни контролю— тут мы все, говоря чеховским языком, попали в запендю.

Функцию роста пирамида выполняет тремя способами. Первый— рост облагаемой базы, второй— рост размера оброка, третий— сокращение ареала необлагаемой взятками экономики.

То есть укрепление вертикали может продолжаться, если параллельно растут число и доходы тех, с кого она кормится: условного среднего класса. Однако тут-то и захлопывается запендя. Дело в том, что размер среднего класса— и мой приятель щелкает ногтем по книжечке Института современного развития «Российский средний класс: анализ структуры и финансового поведения»— за последние 10 лет численно не изменился. Он составлял и составляет всего 20% населения. А вот размер дани увеличился вплоть до запретительной.

Если раньше за выезд на «встречку» от гаишника откупались несколькими сотнями рублей, то теперь, шантажируя отъемом прав, гаишники требуют $500 (а посредники в мировых судах— $1000). Что для многих лишает взятку смысла (выгоднее четыре месяца покуковать без машины), а одновременно сокращает базу окормления.

То есть государственный пузырь растет, а питающая его база остается неизменной или даже сокращается. А следовательно, пирамида и пузырь должны с неизбежностью достигнуть точки конфликта между питанием и ростом. Тогда низшим слоям в иерархии будет нечего поднести верхним слоям. Ведь если все накупили на взятки машины, и эти машины достигли количества, образовавшего глухую пробку, то рядовые гаишники не смогут взять взятки и поднести наверх, и всей системе будет не на что содержать купленные в расчете на рост доходов дачи и автомобили.

А уж что конкретно будет поводом для такого коллапса— дефицит бюджета, падение цен на углеводороды или кризис невозвращенных кредитов— не так важно.

Важно, что пирамида тогда начнет рушиться, пожирая себя этаж за этажом и превращая во врагов вчерашних вернейших слуг— словом, все пойдет так, как шло с пирамидой МММ, когда те, кто молились на Мавроди, потребовали расправы над ним. Все несчастливые пирамиды несчастливы одинаково…

И тут мой приятель, поклонник— мать его!— русской классической литературы, делает эффектную паузу, чтобы я мог вспомнить, как именно валилась пирамида МММ, когда тысячи людей, потерявших все деньги, выходили на улицу,— или чтобы я мог себе мысленно представить, как конкретно рухнет пирамида РФ.

И я это представляю, и говорю ту глупость, какую только могу:

— Пора валить?

На что мой приятель выдерживает еще одну эффектную паузу и еще более лениво цедит:

— Но с другой стороны, тогда снова появится спрос на смыслы, и телеведущие и журналисты снова относительно разбогатеют...