Как подставляют милиционеров: факты и документы

 О преступлениях милиции слышишь со всех сторон. Их столько, что просто не верится. Начинает казаться, что каждый милиционер — потенциальный преступник и уж точно — взяточник. Однако на этом фоне сотрудников милиции все чаще судят по сфабрикованным обвинениям. Борьба с коррупцией становится прикрытием для решения совершенно других задач — для сведения счетов, сокрытия преступлений, улучшения статистики и даже для сокращения штатов. О некоторых таких делах мы и хотели бы рассказать.

Говорят, в России идет реформа МВД. Во всяком случае, об этом нам постоянно напоминают самые высокопоставленные лица государства. Действительно, с системой надо что-то делать: милиция превратилась в настоящий бич общества. Поэтому на милиционеров набросились все разом: прокуратура, ФСБ, отделы собственной безопасности. Набросились, может, и заслуженно, но далеко не всегда — с честными и бескорыстными намерениями. Например, под предлогом "борьбы с оборотнями в погонах" устраивают провокации против неугодных сотрудников и выгораживают реальных преступников.

Мы собрали материалы по нескольким характерным делам, чтобы показать, как сотрудников милиции провоцируют на должностные преступления, а то и просто "подставляют". Никого из них мы не пытаемся оправдать или заклеймить позором. Мы просто хотим показать, как реально выглядит "борьба с коррупцией в МВД" в сегодняшних условиях.

Дело полковника Мартыщенко: назначен крайним за чужую растрату

В январе 2010 г. в Великом Новгороде осудили за мошенничество нескольких офицеров милиции. Их приговорили к крупным штрафам, к тому же все они были уволены из органов. Обвиняли их в том, что они оформляли фиктивные командировки и получали деньги "на компенсацию расходов". А на эти средства принимали дорогих гостей — ревизоров из Москвы, сотрудников контрольно-ревизионного управления МВД. Их селили в лучших гостиницах и водили по дорогим ресторанам. Общий ущерб государству суд оценил на сумму около 110 тыс. рублей. Преступление было квалифицировано как мошенничество группой лиц по предварительному сговору с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 159 УК РФ), суд признал обвиняемых виновными по двум эпизодам.

Один из осужденных, бывший начальник Службы тыла местного УВД полковник внутренней службы Владимир Мартыщенко, вины не признал и подал кассационную жалобу, не согласившись даже со сравнительно мягким приговором в виде штрафа. Его осудили вместе с другими на том основании, что он подписал один из приказов о "липовых" командировках.

Из материалов дела (здесь можно прочесть их разбор со стороны адвоката) можно сделать вывод, что Мартыщенко действовал исключительно в рамках своих должностных обязанностей. Он никак не участвовал ни в планировании мошенничества, ни в покупке фальшивых чеков из гостиниц, по которым злоумышленники получали компенсации, ни в организации культурной программы для ревизоров. Ему поступило указание оформить командировки таких-то сотрудников, что он и сделал. Указание отдал руководитель следственного управления УВД по Новгородской области, полковник юстиции Сергей Очередько. Это было отражено в приказе о направлении в командировку, который подписал Мартыщенко.

В результате Мартыщенко "назначили крайним" в растрате, которой он не совершал. А про Очередько следствие забыло начисто: его даже не допрашивали как свидетеля. Мартыщенко — уважаемый в Новгороде человек, боевой армейский офицер, до перехода в МВД служивший в Чечне и удостоенный ряда наград, — был не только осужден и оштрафован на 120 тыс. рублей, но и с позором уволен из милиции. И сейчас он добивается одного: чтобы было восстановлено его честное имя.

Дело инспектора Кирилина: пытался привлечь к ответственности виновницу ДТП, а осужден за то, что этого не сделал

Москвич Анатолий Кирилин, сотрудник ГАИ с 15-летним стажем, в апреле 2010 г. был осужден на 5 лет колонии плюс 3 года поражения в правах. Суд признал его виновным в преступлении по ч. 2 ст. 290 УК РФ (получение взятки за незаконное бездействие). По версии следствия, он требовал взятку с гражданки Арифулиной, спровоцировавшей ДТП, а в противном случае угрожал лишить ее прав на полтора года. Арифулина передала "взятку" под контролем Отдела собственной безопасности (ОСБ), и Кирилин был взят с поличным.

Но есть детали, не укладывающиеся в версию следствия. Кирилин работал инспектором в группе розыска ГИБДД, то есть, был своего рода следователем. Ему поступали уже возбужденные дела по авариям, виновники которых скрылись с места происшествия. Сам он таких дел не возбуждал и остановить производство по ним не мог. Максимум он сумел бы присвоить деньги Арифулиной, но не спасти ее от наказания. Конечно, нельзя исключать возможность мошенничества, тем более что у нас часто судят взяточников как мошенников. Мол, госслужащий предлагал свои коррупционные услуги, но в реальности ничего сделать не мог. Такая постановка вопроса удобна, если не хочется ворошить улей и беспокоить сослуживцев коррупционера, особенно — его начальников.

Но вернемся к истории с "виновницей ДТП". Установить ее оказалось несложно — водитель пострадавшего автомобиля записал номера. По словам Арифулиной, она ни в чем не виновата, а ДТП вообще не помнит. Учитывая, что в аварию она попала глубокой ночью по дороге из бара, где отдыхала с подружками, объяснения для такой амнезии напрашиваются сами собой.

Провалы в памяти Арифулиной продолжились: она трижды являлась по вызову Кирилина в ГИБДД и трижды "забывала" подогнать свою машину для оценки повреждений. Мало того, она отдала ее в ремонт, что в таких ситуациях противозаконно. Однако на третьей встрече Арифулина вдруг сделалась сговорчивой: признала свою вину в ДТП и даже написала соответствующую объяснительную. Кирилин пошел в другую комнату (защита говорит, что он хотел снять с документа копию), при этом в кабинете остался его коллега. Когда Кирилин вернулся, явились сотрудники ОСБ и, что называется, приняли его под белы руки. А в ящике стола Кирилина обнаружилась "кукла", имитирующая взятку в 50 тыс. рублей, которую Арифулина подбросила в его отсутствие.

Что характерно: Кирилин не брал в руки денег и не делал Арифулиной никаких компрометирующих предложений. Во всяком случае аудиозапись "передачи взятки" этого не зафиксировала. Есть и другие странности. Так, коллегу Кирилина, который оставался в одном кабинете с Арифулиной, не привлекли даже в качестве свидетеля. И это при том, что всего в суде было допрошено более 20 (!) человек. Не исключено, что коллегу сначала пытались привлечь как соучастника, но он как-то выкрутился, а может, попросту откупился. А сам Кирилин путался в объяснениях того, как же он мог выйти из кабинета, оставив подозреваемую практически наедине со своим служебным столом. Один раз он сказал, что хотел сделать ксерокопию, а в другой раз — что хотел налить девушке сока…

В любом случае, приговор (его копию вы найдете здесь) поражает своей суровостью, а обвинение — слабостью доказательств. К слову, Арифулина так и не понесла никакой ответственности за пресловутое ДТП. Если всю историю с "передачей взятки" она инсценировала, чтобы избежать наказания, то ее задумка полностью удалась.

Видимо, подобные соображения приходили в голову и членам судебной коллегии Мосгорсуда. Жалоба на приговор по делу Кирилина рассматривалось здесь 21 июня 2010 г. Коллегия сочла, что суд "ошибочно пришел к выводу о наличии в действиях Кирилина состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 290 УК РФ. Его действия могут быть квалифицированы только по ч. 1 ст. 290 УК РФ".

В связи с этим ему назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы. Это значит, что уже к осени Кирилин может быть дома с семьей, если его выпустят по УДО.

Дело майора Мыльникова: вскрыл махинации под покровительством сотрудника ФСБ, а сейчас сам записан в мошенники

История майора Дмитрия Мыльникова во многом похожа на предыдущую. Против него возбуждено уголовное дело (копия постановления есть в редакции "Право.Ru") по подозрению в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ). По версии следствия, Мыльников требовал от предпринимателя Олега Гафарова крупную взятку за прекращение расследования против его фирмы "Омега". Следователи полагают, что Мыльников создал только "видимость расследования", а Гафарова убедил, что тому грозит реальное уголовное дело, если он не заплатит. 21 мая 2010 г. Мыльникову передали 4 млн рублей, а через несколько минут он был задержан сотрудниками ФСБ.

Мыльников работает оперуполномоченным ОБЭП ЛУВД в московском аэропорте "Домодедово". Согласно версии защиты, он выявил и почти "накрыл" группу злоумышленников, которые уклонялись от уплаты налогов и отмывали преступные доходы. В центре этой группы якобы находилось то самое ООО "Омега" и его гендиректор Гафаров. А покровительствовал ему сотрудник ФСБ, назовем его "Ивановым", хорошо знакомый Мыльникову.

"Омега" располагается прямо в аэропорте "Домодедово". Эта компания занимается клинингом, то есть уборкой, работает по контракту с рядом организаций на территории аэропорта. По документам, которые собрал Мыльников, выходило, что "Омега" перечисляет свои доходы на счета подставных фирм, чтобы минимизировать налогообложение. О деталях Мыльников узнавал через своего информатора, близкого к Гафарову. Этот же информатор передавал ему копии документов, изобличающих махинации. Под тем же предлогом он напросился на встречу с Мыльниковым 21 мая.

Встреча произошла на автомойке в районе аэропорта. Информатор передал Мыльникову пакет "с документами", тот не глядя передал его автомойщику с просьбой "закинуть его в машину". А через несколько минут Мыльникова задержали сотрудники ФСБ. В пакете оказались не документы, а деньги — 40 млн рублей.

Адвокаты Мыльникова предоставили редакции "Право.Ru" документы, которые весомо подкрепляют версию защиты. Пока ведется следствие, публиковать их мы не станем, также не будем называть имена участвующих в деле сотрудников ФСБ и других правоохранителей. Из документов следует, что Мыльников действительно вел официальную проверку ООО "Омега" и действительно обладал изобличающими документами. Также, по словам самого Мыльникова, на него оказывали давление гендиректор "Омеги" Гафаров и сотрудник ФСБ "Иванов", и тому есть свидетели. Дескать, Гафаров и его покровитель из ФСБ требовали прекратить проверку и предлагали отступные, а Мыльников не уступил соблазну. И тогда его подставили с помощью того самого информатора, который оказался двойным агентом, и коллег "Иванова" по ФСБ.

Подчеркнем, что дело пока расследуется, и выводы по нему делать рано. Дело это темное. Виновен Мыльников в получении взятки или все-таки стал жертвой провокации? Во многом это прояснится  по окончании процесса. Если к ответственности привлекут не только Мыльникова, но и Гафарова, доказательства преступных действий которого собрал Мыльников, — значит, майор и вправду может быть мошенником. А если Гафаров и сотрудник "Иванов" выйдут сухими из воды, значит, велика вероятность заказного дела, маскирующего совсем другие преступления.

Самим правоохранителям трудно найти защиту от незаконного преследования

Подобных историй очень много — не хватит места рассказать даже о тех, по которым мы собрали факты и документы. Например, о деле сотрудника ФСКН, которого приговорили к большому сроку за то, что он якобы пытал пойманного наркоторговца, вымогая деньги. Причем обвинение построено на показаниях того самого наркоторговца, гражданина одной из среднеазиатских республик, уже осужденного за свои преступления на 12 (!) лет тюрьмы. Или о сотрудницах московской милиции, которых увольняют без пособий и льгот "за нарушение должностных инструкций". Причина в том, что некоторые из них, в том числе во время беременности, не носили на дежурствах бронежилет. Что важно: принятые на вооружение российской милиции бронежилеты весят от 8 до 11 кг, плюс килограмма три весит автомат, есть и другая экипировка. При этом трудовым законодательством запрещено обременять женщин постоянной нагрузкой свыше 7 кг. А дежурства сотрудников милиции длятся и по 12 часов, и по 24 часа, а в периоды "усилений" — даже дольше…

Служба правоохранителей действительно и опасна, и трудна. При этом со всех сторон  на них оказывают давление. Высокопоставленные коррупционеры делают из них "крайних" по собственным преступлениям. Службы собственной безопасности устраивают провокации, чтобы выполнить план по раскрытию должностных преступлений. Начальство штрафует и увольняет их под надуманными предлогами, чтобы отчитаться об успешном сокращении штатов (ведь у нас идет реформа МВД!) и не платить положенные крупные компенсации. Дело в том, что сокращаемому сотруднику МВД положено выплатить до 20 окладов в зависимости от выслуги лет. А если уволить человека за какое-то нарушение, то платить не придется.

Конечно, милиционеры прекрасно знают систему изнутри. Они чувствуют предвзятое отношение суда к любому "оборотню в погонах", видят цинизм и коррумпированность начальства, которое сдает подчиненных при первой опасности для себя лично, воспринимают службы собственной безопасности как беспринципных охотников за головами. Добавьте к этому реально существующую тотальную коррупцию и правонарушения на всех уровнях. То есть, при желании осудить можно любого милиционера: "был бы человек, а статья найдется"… И куда в такой ситуации обращаться, где искать защиты?

Милиционеры опираются на связи, иногда — на помощь профсоюзов

В таких условиях правоохранители защищаются проверенным способом — с помощью самоорганизации. Часто она выглядит неприглядно, а то и незаконно. Например, распространена круговая порука, когда сотрудники одного ведомства покрывают нарушения друг друга, как мнимые, так и реальные. Другой способ взаимовыручки — банальное использование своих  связей в силовых структурах. Легче очиститься от любых обвинений с помощью влиятельного знакомого, чем с помощью правосудия…

Есть и вполне легальная форма борьбы за свои права: независимые профсоюзы. Самый известный из них — Профсоюз сотрудников милиции г. Москвы. Он оказывает милиционерам помощь самого разного рода, от советов по оформлению жалоб до юридической помощи в суде. Председатель координационного совета профсоюза Михаил Пашкин констатирует, что в последние месяцы все больше милиционеров обращаются за юридической помощью. Он связывает это с пресловутой реформой МВД: милицейских начальников обязывают сокращать штаты, и делать это "экономно".

Но и после общения с общественниками и адвокатами, защищающими правоохранителей, остается острое ощущение какой-то уродливой, искаженной реальности, в которой им приходится работать. Например, адвокаты сплошь и рядом считают удачей, если их подзащитному-милиционеру дают условный срок, когда все говорит о его полной невиновности. А профсоюзный деятель Пашкин на вопрос, как же сотруднику правоохранительных органов защититься от провокаций, отвечает следующее: "я всем говорю: ведите постоянную диктофонную запись! Как приходишь на службу — включаешь диктофон, уходишь — выключаешь. Иначе доказать, что ты не верблюд, почти не реально".