Чудесные воспоминанья. Про то, как и колбасы не дали, и с партизанами как-то неловко вышло))

Воспоминает один из белоленточных активистов некто Станислав Ортега Яковлев.

Воспоминанья ярко отражают как суть наших голубоглазых несистемщиков, так и отношение их друг к другу и своим кумирам.

Словом, тут прекрасно всё.

"Например, он договорился об освобождении Мохнаткина. Мохнаткин — оппозиционный активист, его скрутили на Триумфальной, обвинили в том, что он там избил какого-то милиционера, и отправили за решетку. Он состоял у нас в «Солидарности», и мы, конечно, переживали за его судьбу. И в какой-то момент Немцов мне сказал, что хочет встретиться с Медведевым, потому что Медведев может его амнистировать. По каким-то своим каналам договорился, встретился. Это, естественно, никак не освещалось в прессе. И Медведев действительно его амнистировал. Это мало кто знал, мы об этом публично не говорили, но это факт. Сейчас Мохнаткин снова сидит, уже по другому уголовному делу, но тогда Немцов его вытащил. И что важно, это не был торг: мол, вы отпустите Мохнаткина, а я за это что-то буду делать или, наоборот, не буду. Нет. Он пришел к Медведеву, они по-человечески поговорили, и потом Медведев подписал указ об амнистии".

Это сообщает Илья Яшин. Ебаный смешной.

1. Мохнаткин не был активистом "Солидарности". Вся линия защиты строилась на том, что он обычный прохожий, который мирно гулял вокруг Триумфальной площади, но вдруг увидел как менты возмутительно обижают протестующую старушку, вступился за нее и схлопотал 318/2 УК РФ.

Все остальное еще более кромешная ложь.

2. Когда появилась необходимость как-то объяснить взволнованным гражданам, что с одной стороны "Болотный протест" это не хуйня на палке, а вообще-то страшная народная сила и добилась множества всякого, а с другой - что Дмитрий Анатольевич Медведев очень хороший, лучшие умы прогрессивной общественности одновременно озарила гениальная мысль - а пусть темницы рухнут и свобода. Давайте Дмитрий Анатольевич политзаключенных помилует.

Взялись сочинять список политзаключенных, что отдельная невыносимо грязная история. Немедленно, разумеется, появилось два списка - "правозащитный" и "народный", потом в процесс вмешались националисты, пошло деление на чистых и нечистых - в общем, все как всегда.

Тем не менее, дело закончилось тем, что официальные приличные люди Ольга Романова и Геннадий Гудков отнесли официальный список приличных политзаключенных в АП и вручили его Михаилу Федотову.

Потом Дмитрий Анатольевич задумал провести встречу с несистемной оппозицией - чтобы в очередной раз подчеркнуть, как он либеральный, и чтобы поближе познакомить всякий противоречивый контингент с Вячеславом Володиным, как теперь уже понятно.

Грязная уличная сволочь требовала от приличных людей на встречу не ходить, потому что бесполезный и бессмысленный этот Медведев, от него одно только унижение для революции. Пусть сперва сделает что-нибудь достойное, а потом мы подумаем, идти к нему или нет.

Но приличные люди мудро объяснили, что если на такие встречи не ходить, тогда Медведев уж точно ничего достойного не сделает, и потом, а как же политзаключенные, они же страдают.

В результате на февральской встрече несистемной оппозиции с Медведевым, по итогам которой приличные люди договорились о создании рабочей группы в АП [куда отправили Удальцова, потому что не жалко; и Мерзликина, потому что андроид], Борис Немцов торжественно вручил Медведеву все тот же самый список политзаключенных, что конечно же и стало главной новостью дня.

[Куда исчез список, который передавали Федотову, и зачем он в принципе был нужен, неизвестно до сих пор. Mnogokhodovochka!]

А Дмитрий Анатольевич посмотрел на эту оригинальную челобитную сонными глазами, плечами пожал и дал приказ прокуратуре проверить - неужели просто так всех этих фигурантов упекли, или все-таки небезосновательно.

Прокуратура отрапортовала что некоторые нарушения есть только в деле Таисии Осиповой [что впрочем никак не улучшило ее судьбу - но про это о отдельная история] На что Медведев отреагировал именно так, как и ожидалось: "Ну что же, пусть пишут прошения, а то как же я их помилую, если меня об этом не просят".

Политзаключенные, все 37 насколько я помню человек, хором тяжело вздохнули и единодушно высказались: "Да ну нахуй".

Поскольку во-первых прошение о помиловании, хоть и не требует, но подразумевает признание вины [а человек, признавший себя виновным, уже не совсем политзек]. Во-вторых, даже без признания вины, просьба смилостивиться - это в любом случае унижение, а политзеки потому и оказались в политзеках, что люди гордые.

На лицах приличных людей по инерции еще сохранялись добродушные жизнерадостные оскалы выражающие как бы светлый радостный позитив, но в глазах уже вполне отчетливо мерцали ледяные искры первобытного ужаса.

В предчувствии очень неприятного разговора и с уличной сволочью, и с бесценным Дмитрием Анатольевичем. О том, почему же так получилось, что и колбасы не дали, и с партизанами как-то неловко вышло.

Долго ли, коротко ли на экстренном кулуарном собрании приняли чрезвычайное решение. Какого угодно мудака картонного - но найти. Как угодно - но уломать подписать поганую бумажку. Картонным мудаком оказался, как не сложно догадаться, Мохнаткин. Который в марте написал прошение, и вышел в самом конце апреля, хотя в октябре должен был освободиться естественным путем.

Смешной эпизод - даже Мохнаткин написал прошение без признания вины. Но поскольку это прошение получило одобрение на уровне комиссии при губернаторе Тверской области, Медведев подписал его "из гуманизма".

Уламывала Мохнаткина [адвокатов которого, для понимания, звали Трепашкин и Аграновский] насколько я понимаю, все та же самая Ольга Романова.

Которая публично и восторженно встречала его у ворот колонии, устроила совершенно тошнотворную, зато очень хипсторскую акцию "Свободу кошке Мохнаткина" [дескать Мохнаткин в узилище очень сильно сдружился с местной кисой, которую вертухаи подлые ему на волю не отдали - блогосфера яростно восстала, кошку освободили, а потом вдруг выяснилось что Мохнаткин бомж] и вообще курировала его и опекала в хвост и в гриву.

И докурировала до того, что Мохнаткин, к тому времени лауреат премии МХГ и вообще объект диссидентского культа [созданного, разумеется не ради него, а чтобы никто не сомневался, что правозащитники не зря старались и Дмитрий Анатольевич на самом деле очень хороший] через два года все на той же Триумфальной уже совсем откровенно напал на ментов, лишь бы только продлить этот странный, но сладостный стиль своей жизни. Ну и уехал в результате на четыре с половиной года. Что там с ним сейчас - по этому поводу в новостных программах давно уже глухое молчание.

Но в момент освобождения правозащита, разумеется, упоительно и громогласно ликовала. Помимо Романовой, особенно Людмила Алексеева усердствовала. Силы системного добра торжественно победили.

А поскольку победа выглядела очень сомнительно, если не издевательски, запустили вот такое умопомрачительное объяснялово: "Вы же понимаете, что впервые создан пре-це-дент! Глава государства помиловал узника совести без признания вины! Теперь-то уж заживем!"

Уж теперь-то зажили, да. Очень впечатляет.

Так что я прекрасно понимаю, что в годовщину трагической гибели Немцова хочется сказать о нем что-нибудь однозначно хорошее.

Но во-первых, зачем же настолько беспардонно фальсифицировать историю, при живых-то свидетелях, что само по себе, извините, сознательная маргинализация темы — оголтелое вранье как бы намекает, что однозначно хорошей правды у нас про Немцова недостаточно.

А во-вторых, образ Немцова, который тайком, и наверняка переодевшись, чтобы любознательные журналисты не пронюхали, проскальзывает в Кремль ради участия в тайном сговоре с Медведевым с целью освобождения единственного Мохнаткина [о котором Немцов неоднократно говорил в интервью что ни разу в жизни его не видел и вообще очень смутно представляет, кто это такой]?

Особенно в контексте известной и довольно скандальной кампании, основные эпизоды из которой см.выше?

Как говорится, "я часто был справедлив к покойному", и относился к нему скорее скептически и чувства наши были вполне взаимные, однако же я знал его, и могу поклясться - реальный Борис Ефимович был существенно лучше того образа, который рисует Илья Яшин.