В какой стране будем жить через несколько лет?

Все эксперты говорят, что после кризиса будет совсем другой мир. Но никто не уточняет, какой именно.

Этот вопрос «АиФ» адресовал Александру Дынкину, директору Института мировой экономики и международных отношений, академику РАН. Те же грабли?

«AиФ»: - Александр Александрович, почему прогнозисты друг другу противоречат?

Александр Дынкин: - В экспертном сообществе нет единого мнения по поводу кризиса. Казалось бы, в Международном валютном фонде работают аналитики высокой квалификации. Но даже они меняли свои оценки почти каждый месяц и ошибались даже на 50%, что с точки зрения репутации прогнозиста - нонсенс. Когда я их спрашивал, с чем это связано, они говорили: мы не можем пугать рынки.

«AиФ»: - «Последний оплот» Европы - Германия сокращает госрасходы и повышает налоги. Социально направленная политика Англии вылилась в огромный госдолг. По миру прошла волна забастовок. А на днях Всемирный банк объявил, что у восстановления нашей экономики неустойчивый характер. Неужели и в России вот-вот где-то «прорвёт»?

А. Д.: - В мире наблюдается конец модели социального рыночного хозяйства. Если говорить о России, то есть признаки оживления. Доказательство тому - рост импорта и спроса на ипотеку; инфляция наконец-то стала однозначной. Но, к сожалению, восстановление связано в основном с внешними факторами - мы по-прежнему зависим от цен на сырьё и притока спекулятивного капитала. В этом, кстати, основное отличие от кризиса 1998 г. - выход из него был связан с ростом спроса на отечественные товары и услуги.

«AиФ»: - Когда кризис набирал силу, Билл Гейтс сказал, что у этих проблем будет и плюс - новые технологические достижения...

А. Д.: - И он не ошибся. Так всегда бывает в крупномасштабные кризисы. Самая заметная новация на выходе из этого кризиса - сланцевый газ. Технология его добычи очень быстро перешла от опытной стадии к коммерческому использованию. В результате мировые цены на газ обрушились, а США вышли на первое место в мире по производству газа. Ещё больше нарастить объёмы его добычи они смогут через 3-4 года, когда окончательно будет ясна экономика этой инновации - экологические издержки пока трудно оценить.

«AиФ»: - Похоже, что наша госказна будет получать всё меньше денег от продажи газа на экспорт и у нас есть только 3-4 года, чтобы найти другие источники средств. А потом за счёт чего будут латать дыру в бюджете?


А. Д.: - За счёт внутреннего рынка - есть намерения установить промышленным потребителям такие же цены на газ, как и для экспорта. Ещё один выход - с помощью газа расширить ассортимент товаров, выпускаемых химпромом, - пока на них в мире есть спрос. Так что ситуация не безнадёжная. Но изменения произойдут только тогда, когда упадут цены на сырьё. Это во всём мире так. Реформы в США тоже начались, когда «жареный петух клюнул».

«AиФ»: - Рост экономики в РФ запланирован в основном за счёт монополий. В переводе на простой язык - за счёт кармана населения?

А. Д.: - Тарифы действительно прилично подрастут. Но ведь у каждой медали есть две стороны. У нас поддерживали предприятия, сохраняли социальную стабильность. Поэтому мы выходим из кризиса с той же структурой, с которой и вошли. А другие страны поддерживали не предприятия, а людей, стимулировали их переселение, переквалификацию.

«AиФ»: - А что правильнее?


А. Д.: - С долгосрочной точки зрения - вторая политика. Конечно, АвтоВАЗ начал вставать на ноги. Но за счёт чего? За счёт стимулирования - программы сдачи подержанных авто. То есть мы как бы залезаем в будущий спрос уже сегодня. А что дальше? И в США, и в Германии на выходе из этой программы спрос на автомобили резко упал.

В чём суть антикризисной политики? В том, что у нас создавались списки стратегических предприятий. Их сначала было 200, потом 400. И всех их поддержали. Это справедливая антикризисная мера. Но эти предприятия должны были отдать какие-то акции государству. И государство на каком-то этапе должно было их опять продать и произвести тем самым некое перераспределение собственности. Этого не произошло. И я не очень понимаю почему.Пора шевелиться?

«AиФ»: - Вливания в соцсферу не могут продолжаться бесконечно.

Поэтому власть постоянно говорит о том, что надо повышать производительность труда, диверсифицировать экономику, развивать конкуренцию. Но для многих эти слова хоть и привычны, но по смыслу сравнимы с целью полёта на Марс.

А. Д.: - Почему постоянно говорят, что нужно повышать уровень конкуренции? Потому что стране нужны новые товары и услуги. Чтобы именно с их помощью стимулировать внутренний спрос. Конкуренция развивает экономику. Это и надо объяснять людям.

«AиФ»: - Это дело будущего, а наш читатель хочет знать, что его семья будет есть через год. Может ли он ждать помощи от государства?


А. Д.: - Не надо порождать иждивенчество, как это было в Греции, - ранний уход на пенсию, 14-я зарплата, все поют и пляшут. Читатель, если у него нет работы, может сменить квалификацию, взять кредит и начать своё дело. Пора перестать надеяться только на закрома Родины. Да, государство должно людям предоставлять возможность зарабатывать деньги. Например, решая проблему наследия плановой экономики в виде моногородов. Но отвечать за себя и за свою семью люди должны сами. Считаю, что мы пережили в 90-х более тяжёлые времена, чем греки. И у нас мало выходили на улицу, били стёкла и убивали людей, как в Греции. Наши люди уже показали себя более ответственными.

«AиФ»: - Да, но в прошлом году было около 30 тыс. митингов...

А. Д.: - Митинги - это неплохо. Потому что власти надо шевелиться. Но таких вопиющих дел, как в Греции, не было.

«AиФ»: - В офшоры за 20 лет ушло более 2 трлн долл. И это только из России! Почему они до сих пор существуют? Чей это бизнес? И какая выгода самому офшору?

А. Д.: - Это бизнес тех, кто там регистрирует свои компании.

На встрече «двадцатки» мы как раз инициировали ограничение деятельности офшоров. Но Китай и США не поддержали.

Теперь о выгоде самого офшора. Чтобы открыть там счёт, скажем, на 1 млн долл., надо 20 тыс. долл. отдать в его бюджет. А оставшаяся сумма будет подвержена налогообложению по минимуму.

«AиФ»: - Почему этому не противопоставить налоговые послабления бизнесу, который вкладывается в новые исследования?

А. Д.: - После больших «боёв» с 2008 г. у нас разрешили деньги, вложенные в научные исследования, на 100% переносить на издержки, то есть не облагать налогом, почти как в развитых странах. Но обнаружилась такая проблема - многие бизнесмены на моё радостное сообщение об этой налоговой льготе отвечают: ты что, налоговой инспекции этого никогда не докажешь.

«AиФ»: - Ещё в каких-то странах вы наблюдали такую аллергию друг на друга у законов и реальности?

А. Д.: - Нет. Наша особенность в том, что была абсолютно замкнутая экономика. И мы сделали её открытой слишком быстро. Получилось, что другие страны сначала построили законодательные институты, а потом стали получать дивиденды с тех же нефти и газа. А у нас сначала появилась нефть, и уже на ней мы пытаемся строить институты. 70 лет у нас было всё иначе, чем в мире вокруг нас. Двадцать лет наша экономика меняется. И нужно ещё порядка двадцати, чтобы она полностью встала на ноги.

«AиФ»: - Почему то, что хорошо людям - низкие кредиты и высокие цены на нефть, - называют губительным для экономики?

А. Д.: - Потому что высокие цены на нефть приводят к тому, что прибыль в нашей экономике связана только с добычей нефти, становится неприбыльно вкладывать в производство современных станков. Что касается кредитов, то до 2008 г. был настоящий бум. Это немного перегревало экономику, так как товары производились, если так можно выразиться, под несуществующие деньги.

«AиФ»: - Вы работали в правительстве, когда был кризис 1998 г., есть опыт антикризисного управления. Что бы вы сделали сейчас?


А. Д.: - Пошёл бы по пути массового масштабного заимствования технологий. Смотрите: мобильные телефоны - целиком заимствованная технология. Но она порождает огромный спрос. Эта отрасль сложилась с нуля, в ней нет монополий, и цены двигаются вниз. Такие же вещи начались в металлургии. Но кризис это прервал. Чтобы выжить в этом мире, надо быть очень динамичным. Не отторгать зарубежный опыт.