ХОЧУ ОСТАТЬСЯ В ПАМЯТИ ПОКЛОННИКОВ МОЛОДОЙ И КРАСИВОЙ

       ПОЛИСТАЕМ РЕТРО- СТРАНИЦЫ НАШИ И ПОГОВОРИМ ОБ АЛЕКСАНДРЕ СТРЕЛЬЧЕНКО - ВЕЛИКОЙ РУССКОЙ ПЕВИЦЕ. Я ПОДУМАЛА, ЧТО НЕ НАДО ПРОСТО ПЕРЕПЕЧАТЫВАТЬ БИОГРАФИЮ ЧЕЛОВЕКА, ВЕДЬ ИНТЕРЕСНА ОНА САМА, ЕЕ МЫСЛИ, ЕЕ ОТНОШЕНИЕ К ПРОИСХОДЯЩЕМУ, ЕЕ ДУША. ПОЭТОМУ ПРЕДЛАГАЮ ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ ИНТЕРВЬЮ С АЛЕКСАНДРОЙ ИЛЬИНИЧНОЙ. КТО ХОЧЕТ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ, КАК ВСЕГДА ПРОЙДИТЕСЬ ПО ССЫЛКЕ, ТАМ ЕСТЬ И УНИКАЛЬНЫЕ ФОТОГРАФИИ.

Александра Ильинична, расскажите, пожалуйста, о вашем детстве? 

 Я родилась перед самой войной на Украине. Были у меня брат и сестра, погодки, жили мы на хуторе. Родители  были поющие: мама всегда была  запевалой. Отца я почти не помню, но  сестра рассказывала,  что у него был такой сильный баритон,  в  хате гасла лампа, когда он пел.  Отец ушел на фронт и погиб в 1941 году. А  мама умерла в 1945 году, мне тогда было 7 лет, И разлетелись мы по свету, кто куда. Я попала в детский дом.

«Мы с братом и сестрой были с голосами, и это дало нам возможность выжить…»

Скажите, Вы уже тогда пели?

 Уже тогда мне помогало то, что я пела.  Я  понимала, что голос -  божественный дар, оставленный мне родителями. После войны бывало так, что дети терялись, голодали, и уж тем более сироты. Мы с братом и сестрой были с голосами, и это дало нам возможность выжить.

Но ведь вы еще не знали, что пение станет вашим призванием?

 После окончания  школы, я поехала поступать в институт.Поступила на заочное отделение в Ленинградский Педагогический Институт им. Герцена на факультет «Дошкольная педагогика». Попутно  я работала воспитательницей в детском саду. Я заканчивала 2-й курс, когда в Ленинград на гастроли приехал Воронежский народный хор. Несмотря на то, что  я сдавала сессию, я пошла на концерт,  ведь любовь к народной песне у меня была с детства.  Сразу же после концерта  я пошла в Воронежский хор на прослушивание, вроде бы понравилась. Кто-то из них сказал: «Ты давай, приезжай в Воронеж». А я взяла и приехала. И сразу отправилась с хором на гастроли.  Это было настолько мне по душе, что за  10-15 дней я изучила весь репертуар. Это была моя первая школа народного пения.

«Как тот цыган, который без лошади не может, так и мне надо было куда-то ехать, где-то петь…»

Расскажите, ведь Вы теряли голос и  были готовы поставить крест на карьере певицы? Что тогда случилось?

 Мы отправились на фестиваль в Вену, ехали на автобусах через весь СССР прямо до Австрии, часто выходили на станциях и везде пели, так было запланировано. Нагрузки  большие, а школы пения у меня никакой.  У меня было высокое сопрано, и  мне уже давали петь сольные отрывки,  я просто-напросто «искричалась». Заработала не смыкание связок, а я не знала тогда, что это такое. Я  пела и  не понимала: «Что такое? Срывается голос!». Меня уволили с формулировкой «За профнепригодность». И я снова стала работать в детском саду, но теперь в Воронеже. Восстановилась в педагогическом институте. 

Но ведь Вы не стали Народной воспитательницей?

Где-то полгода я не пела, но однажды зашла в кружок самодеятельности на местном заводе, открыла рот и из меня «полилось», голос снова стал сильным. А однажды  меня услышали  «волки» воронежской филармонии, которые гастролировали по всей средней полосе России и стали меня заманивать ехать с ними. И вот я снова оставила детский садик... Но я ведь так тосковала по пению. Бывало, уложу детей  спать днем, а сама в окно смотрю, как тот цыган, который без лошади не может, так и мне надо было   петь, куда-то ехать ... 

Не каждому дана такая страсть! Скажите, гастроли, были ли для Вас тяжелым испытанием? Много приходилось ездить?

Когда я была солисткой в  Липецкой филармонии, мы ездили в основном по деревням, но мне это нравилось. Спали  в клубах, удобств не было. Где выступаем, там и спим. Непогода случалась, грязь по колено. Да и люди все разные. И артисты разные: танцоры, фокусники, акробаты. А еще был у нас один аккордеонист, страшный пьяница. Мы   старались, чтобы ему под руку не попалось спиртное, даже одеколон... А  он был моим аккомпаниатором. До выступления его отпаивали нашатырем, сажали на сцену. У него была прическа – отращенные по бокам длинные  волосы, чтобы прикрывать лысину. Они у него свисали, он сидел с опущенной головой, «не играл, не мычал». Приходилось мне отдуваться на сцене за двоих. Много всего бывало, и курьезного и серьезного. 

«Когда вагон заезжал в тоннель, и становилось более шумно, я начинала петь, как только выезжал на станцию – я сразу молчать. Таким образом, я распелась и пошла на прослушивание»

Расскажите, как развивалась Ваша карьера в дальнейшем?

В 1962 году в Москве открылась Всероссийская Творческая Мастерская Эстрадного Искусства (ВТМЭИ прим. ред.), я услышала об этом. И подумала: «Я  хочу поехать,  про слушаться!» Невероятное рвение! Меня никто не приглашал, а я сама взяла и приехала. Находилась Творческая Мастерская в Зеленом Театре на ВДНХ и я прямо с поезда поехала туда на метро, а по дороге думаю: «Надо распеться». А так как сделать это мне было негде, я распевалась прямо в метро. Когда вагон заезжал в тоннель, и становилось  шумно, я начинала петь, как только выезжал на станцию – я сразу замолкала. И так несколько станций подряд. Таким образом, я распелась и пошла на прослушивание. И меня приняли. Голос был звонкий, сама молодая, и самое главное – у меня было огромное желание петь. 

 «Лидия Андреевна тоже прослезилась и сказала: «Хорошо поешь. Только ты ищи «свои» песни, потому что по проторенной дорожке идти легко…»

 Вы были большой поклонницей Лидии Руслановой? Это так?

 Я всегда любила пение Лидии Андреевны Руслановой, пела  ее песни, подражала ей. Через этот этап проходят все певцы, все у кого-то учатся. У каждого должен быть такой образ, который освещает  путь, к которому хотелось бы тянуться. И для меня именно она была той звездой,  манящей за собой. Через некоторое время после моего поступления  в Творческую Мастерскую режиссер Сергей  Каштелян позвонил Лидии Андреевне со словами: «У нас тут есть такое чудо –  поет только ваши песни. Может примете?». Он хотел, чтобы Русланова со мной позанималась. Заниматься она ни с кем не хотела, но согласилась послушать меня. Я и представить себе не могла, что увижу ее живьем. Мы приехали к ней домой,  у меня дрожали коленки .Она вышла: на голове положена коса, внушительный вид, спокойная и говорит: «Ну, спой что-нибудь!», и пригласила меня  встать в центр большой комнаты.. Петь я не боялась. Я готова была петь пред всеми, душа была открыта. Я спела песню «Калина с малиной», но эта  песня не из репертуара Руслановой . Ее песни петь я при ней стеснялась. И вот я пропела: «Калина с малиной рано расцвела, на ту пору матушка меня горьку родила…». Не могу вспоминать это без слез… Лидия Андреевна тоже прослезилась и сказала: «Хорошо поешь. Только ты ищи «свои» песни, потому что по проторенной дорожке идти легко!». Потом я всегда говорила это своим ученикам. 

Как стать самодостаточной певицей? Что вы можете посоветовать?

 Молодежь всегда подражает кому-то, но важно, чтобы это не превратилось в плагиат. Часто люди заглядывают в чужое, все оттуда списывают-скатывают и своего уже ничего не остается. Я знаю случаи, когда певцы (девушки особенно) «слямзили» чужое, а уже через 2 дня поют, как свое. Я даже представить себе не могу, как это можно! Во-первых, я за 2 дня не могу выучить материал так, чтобы быть уверенной на сцене. Ведь, выходить на сцену надо, зная вещь не на 90 или 100, а на все 120 процентов. Тогда получится уверенно создать образ, чтобы не только звучал голос, но и раскрылась душа и  ее вибрации понеслись в зал. Чтобы почувствовать, песню, с ней  надо посидеть, поработать, проплакать . Но это возможно только, если эта песня нравится. Я всегда пела только те песни, которые мне  нравились. Перед сном я включала  маленький магнитофон, который стоял у меня под кроватью. У меня были записи Ольги Васильевны Ковалевой, Лидии Руслановой,  Надежды Обуховой, Варвары Паниной,  Анастасии Вяльцевой. И когда я просыпалась, рука первым делом тянулась  – включить музыку. Так что с музыкой я и засыпала и просыпалась. Я увлекалась многими певцами, но со временем я становилась более разборчивой, и важные для меня вещи навсегда оставались со мной.

 То есть процесс образования не прекращался?

 Уже заслуженной артисткой, я  поступила в Институт имени Гнесиных и стала интересоваться не только народной, но и классической музыкой.  Я слушала Шаляпина, Лемешева, Козловского, я общалась с великими музыкантами. В то время я много работала с оркестром радио телевидения,  дирижером, которого был Владимир Иванович Федосееву, в хорошие руки  мне посчастливилось тогда попасть.Мой голос часто звучал по радио, на телевидении. Я много гастролировала, публика шла на меня. Это было совсем нелегко. В то время я не помню себя, чтобы я была не уставшей. Сильно уставали связки, потому что я ездила по стране от Чукотки до Калининграда и обратно.

«Мне говорили: «Зачем ты идешь учиться? Тебя и так все знают! Наслаждайся жизнью! Ходи в рестораны!»

 В то время Вам не хотелось покончить с гастролями, вернуться к теплу и комфорту?

 Был такой случай, когда мы были с гастролями на Чукотке. Пришел циклон, поэтому не ходили пароходы и не летали самолеты. И мы остались жить там, среди чукчей. Маленький городок, гостиница без  удобств – они на улице. Хорошо, что меня потом перевели жить в квартиру людей, уехавших на отдых. А получалось так, что у меня было по 4 концерта в день. Утром поешь для молодых матерей с младенцами – маленькие орут,  мамы слушают. Второй концерт для пенсионеров и детей. Третий для интеллигенции – это учителя и другие, именно для них можно было сделать один концерт и на нем закончить. А четвертый концерт – это все те, кто был утром и днем, только все пьяные. Приходили с подарками. Многие уже знали мой репертуар по порядку и кричали: «Вот эту спой! Про пьяного!» А я стояла, пела и думала: «Господи! Мне бы сейчас броситься на теплый песок у моря, отдохнуть немножко…». А потом резкая мыль: «Что ж ты делаешь? Ты же поешь!»

Вы прошли испытание славой? Не было ощущения «звездности»?

 На север, если уж забрался, так там не отпустят просто так, надо все отдать. Музыкантам платили очень мало – четверть от концерта. Но у меня за плечами был Институт и диплом камерной певицы, а поэтому была ставка. А ведь до того мне говорили: «Зачем ты идешь учиться? Тебя и так все знают! Наслаждайся жизнью! Ходи в рестораны!  Но я стремилась к совершенствованию. Я была знакома с великими музыкантами и, узнавая  все больше и больше великую музыку, мне хотелось   разобраться в ней. А  делала я это для того, чтоб не отстать от жизни, «вписаться» в нее и не остаться на уровне «народницы». Нет ничего плохого в звании «народницы», но я не могла позволить себе быть безграмотной и ограниченной певицей. 

«Во время записи я испытывала колоссальное волнение и чувство ответственности, а когда я закончила, Светланов встал на колени…»

В вашем репертуаре только народные песни?  А есть ли у Вас опыт исполнения авторской песни?

 Евгений Федорович Светланов написал симфоническую поэму «Калина Красная» и пригласил меня участвовать в ее записи.

Причем, он написал мне письмо, потому что дозвониться он не смог. Мой муж-музыкант передал мне так: «Тебе какой-то Женя звонил…», а я и не знала, что за Женя и уж тем более подумать не могла, что мне звонил сам Светланов. После этого он написал письмо, в котором таки пригласил меня записать голос для его поэмы  в Большом зале Консерватории. Во время записи я испытывала колоссальное волнение и чувство ответственности, а когда я закончила, он встал на колени... Сейчас все стало по-другому. Раньше люди, музыканты были искренними и выражали то, что чувствовали. И рядом с такими людьми я не могла не знать музыку.

А что в вашем понимании значит «знать музыку»?

От любого такого знакомства твое дело обогащается. К примеру, как летяще и нежно поет Александр Филиппович Ведерников, но при этом он поет тихо. Я так петь не умела, пока не приобрела классическую школу. В институте мне повезло встретить концертмейстера, он много дал нам. Останавливался и говорил: «Так! Открой рот! Как ты можешь петь с закрытым ртом?». Ведь зубы должны быть как клавиши рояля – сверкать..Открытием для меня стали  песни в исполнении  Надежды Васильевны Плевицкой.  В ее творчестве есть  крестьянские песни, например три крестьянские песни Курской области, каждая из которых пелась в определенный момент свадебного обряда. Многие меня спрашивали: «Шура, что ты носишься с этой архаикой? Возьми современные песни!», а они просто запали мне в душу. В этих песнях вся жизнь. И в каждой своя тема. Поэтому я нашла аранжировщика, хорошо знавшего классику. И я записала эти песни на радио. Я продолжала  «копать»  репертуар певицы. Была у известного филофониста Олега Дмитриевича Сапожкина, у него собраны записи всех музыкантов, начиная с конца ХIХ вв.  Он меня пустил в свою фонотеку ,где записи стояли аж до самого потолка, показал все свои записи Плевицкой и дал их мне переписать. После этого я сделала сольный концерт, посвященный Плевицкой. Она завершила мои искания.

.«Я столько времени отдала «Москонцерту», что уже не могла его бросить, оставить между небом и землей. Это родная организация, я положила на нее все свои силы…»

Вы очень много времени потратили на образование. Расскажите, как возникла идея начать преподавать?

Я преподавала в Университете Культуры историю сольного народного пения, не подумайте, что я хотела заработать, там платили совсем маленькие деньги, я сама помогала студентам за счет своих заработков.Я  читала лекции. Текст лекций я писала сама, потому что до этого не было такого предмета. На них я рассказывала студентам, как наши великие артисты шли к высокому искусству, с чего начинали. Фундаментом всегда была народная песня. Все наши великие музыканты  всегда хранили в  душе любовь к народной музыке и песне. Надо равняться на них, потому что они действительно умеют красиво и правильно петь. Мне было очень интересно, смогу ли я научить сама кого-то петь. Но  петь правильно. Поначалу я побаивалась студентов, не знала, как с ними общаться. А потом все пошло очень хорошо. Я стала зав. кафедрой и проработала так 7 лет.

Вы уже больше 50-ти лет отдали «Москонцерту». Расскажите, как Вам удалось сохранить верность одной организации?

После того, как я отучилась в ВТМЭИ, я попала во Всероссийское гастрольно-концертное объединение (ВГКО – организация-предшественник ГЬУК «Москонцерт» прим.ред.). Там было очень сильное эстрадное отделение,  где работали многие выдающиеся мастера. Было у кого и поучиться,  за кем последовать, и с кем рядом выходить. Так было до перестройки, благодаря которой все едва не разрушилось. Дальнейшая судьба организации была в тумане. Но пришли люди, которые вернули артистов, а меня и вовсе уговорили стать худруком Народного отделения. Я столько времени отдала «Москонцерту», что уже не могла его бросить, оставить между небом и землей. Это родная организация, я положила на нее все свои силы.  Я повторяю, я никогда не служила за деньги, а служила, потому что должна была служить. В любом состоянии, на всех гастролях я всегда выходила и пела. Даже несмотря на то, что чувствовала себя больной или усталой. А теперь уже мои бывшие студенты  артисты «Москонцерта».

«В каждой моей песне у меня вибрирует душа. Порой бывает, я репетирую с концертмейстером, начинаю петь, дохожу до определенного места и начинаю плакать…»

Александра Ильинична, Вы можете сосчитать, сколько песен вы знаете наизусть?

 В моем репертуаре больше 300 песен. Все мои песни можно разделить на несколько тем. Их около 10. Иногда тем в одном выступлении, концерте, может быть несколько, а может быть одна, например, посвященная определенному исполнителю. Есть песни, которые написаны именно для меня.  Композитор Евгений Птичкин написал для меня песню «Я люблю свою землю». Персонально, к съезду колхозников. В то время этому придавали большое значение – всесоюзный съезд, открытие в Москве. А после того , как я спела эту песню никто так и не смог спеть, скопировать. В каждой моей песне у меня вибрирует душа. Порой бывает, я репетирую с концертмейстером, начинаю петь, дохожу до определенного места и начинаю плакать... Не могу ничего с собой поделать. Это первый показатель, что песня будет иметь успех. А уже потом, как я говорила уже, пережив ее внутри себя как следует, «несу» песню на публику.

 Изменилась ли подача народной песни со временем?

 Тут много зависит от самого артиста, от его отношения к произведению. Часто песни стараются осовременить. Главное, чтобы за этим «осовремениванием» не терялась суть. Современная жизнь все больше ускоряет  ход, а народные песни часто бывают долгими. И вот ты ее «развезешь», а публика уже спит. Я всегда старалась так скомпоновать   выступление , чтобы  песни не теряли живости, не замедлялся ход концерта  но и ,главное, не потерять тему. Народные песни уже «отшлифованы», они как вода из ручья – чистые. Ход времени должен влиять даже на них, но нельзя их просто растоптать и пойти дальше. Я считаю такой подход преступлением.

«Сегодняшняя городская публика соскучилась по родной песне. По тому истинному, которое несет народная песня…»

 Современная подача песни изменилась, а как изменилась ли аудитория со временем?

 Сейчас песни аранжируют так, чтобы пятка била. Под свадьбы и корпоративы. Я всегда работала для сцены,  публики, которая слушает. А сейчас приучают не слушать и размышлять, а присутствовать - плясать да выпивать. В свое время я два сезона работала на Кипре от нашей организации. Наши артисты и мои большие друзья Алла Иошпе и Стахан Рахимов в то время были популярны среди местного населения. А контингент там был с цепями, крестами и малиновыми пиджаками. Аллу и Стахана пригласили на день рождения русской женщины - директора местного ресторана. Они меня позвали с собой. Уговорили, сказали: «Будешь сидеть у моря, отдыхать…». Нас посадили за стол, вокруг все галдят, друг друга не слушают. И я говорю: «Алла, ты встань, скажи серьезный тост за хозяйку! А то все уже забыли, зачем пришли, за кого пьют!» А говорить она умеет толково, хорошо. Ей кричат: «Спойте что-нибудь!» А они, к сожалению, без микрофона не пели. Алла шепчет мне: «Может, ты поможешь? Споешь?» А я сидела тихо за колонной, у моря… «Моя подруга споет, выручит» - заявила Алла. Я встала, деваться некуда. А у меня есть грустная жизненная песня «Обещался Иванюша», ее и запела. Все затихли, бросили есть - такое воздействие она произвела. И все кто  там был побежали ко мне, а до того и не замечали и говорят «Мы гордимся, что мы – русские!». Совесть пробудилась. Люди любого сословия понимают, когда их что-то берет за душу. Тогда проявляются лучшие чувства и качества. Сегодняшняя городская публика соскучилась по родной песне. По тому истинному, которое несет народная песня.

Вы когда-нибудь пели под фонограмму? На телевидении?

 Тогда, когда я была солисткой  оркестра телевидения и радио, петь под фонограмму было нереально. Я выходила и пела все вживую. Уже потом, в 70-е фонограмма пришла из кино. Еще под фонограмму разрешалось петь на стадионах, потому что стадионы были огромные, а аппаратура не тянула. Многие так ездили. Однажды во время концерта Муслима Магомаева началась гроза. Он поет, а дождь хлынул как из ведра. И он побежал…А голос звучит на весь стадион. Но тогда и стадионов могло быть по 3 в день, так что фонограммы была оправданна.

Вы когда-нибудь пели караоке?

Я была в Японии 3 раза, так что уже очень давно знаю, что это такое. Японцы все до одного любят петь караоке. Иногда я даже становилась с ними и подтягивала.

 Александра Ильинична, что Вы ощущаете, выходя на сцену сейчас?

Раньше ощущала трепет. Каждый раз выходишь – шагаешь в бездну. Всегда волновалась. А сейчас дал бы бог побольше сил. Я уверена в том, что я делаю и знаю все. Пою несколько программ, в том числе романсы. Но только, когда зовут. Напрашиваться не в моих правилах. Самое главное, что люди меня до сих пор знают и просят петь.

1. НА МУРОМСКОЙ ДОРОЖКЕ

2. Я НА ГОРКУ ШЛА

3. ПРОКАТИ НАС, ПЕТРУША, НА ТРАКТОРЕ

4. УТУШКА МОЯ ЛУГОВАЯ

5. КАДРИЛЬ

6. КАКАЯ ПЕСНЯ БЕЗ БАЯНА

7. ЖЕЛАНИЕ

8. ОСЕНЬ В ОКОШКО СТУЧИТСЯ

9. ЛИСТОЧЕК

10. ВНИЗ ПО ВОЛГЕ РЕКЕ

11. КОГДА Б ИМЕЛ ЗЛАТЫЕ ГОРЫ

12. ЕХАЛИ ЦЫГАНЕ

13. КУДРЯВАЯ РЯБИНА

14. БЕРЕЗКА

15. КАК НЕ ЛЮБИТЬ МНЕ ЭТУ ЗЕМЛЮ