Шахты пора национализировать?

Страшная трагедия, произошедшая в начале мая на шахте «Распадская» в Кемеровской области, – явление для нашей страны весьма симптоматичное. Нам еще предстоит извлечь из него уроки. Однако уже сейчас можно сделать некоторые выводы, и эти выводы весьма неутешительны. Они состоят прежде всего в том, что чиновно-олигархическая верхушка относится к своему народу с всевозрастающим равнодушием и цинизмом. И терпение людей, похоже, достигло своего предела.

Начнем с того, что жителей города Междуреченска долгое время держали в полном неведении. И ладно бы им просто не выражали сочувствия – их попросту подвергали пытке неизвестностью! Лишь потом губернатор Аман Тулеев заявил (правда, столичные СМИ приписали эти слова гендиректору шахты «Распадская» Геннадию Козовому), что горняки в среднем получают по 80 тысяч рублей в месяц. Мол, грех им жаловаться на жизнь! Причем, что самое интересное, формально средний заработок сотрудников шахты действительно составляет 80 тысяч рублей. Однако это число набегает за счет зарплат руководства и близких к нему клерков. Сами же шахтеры получают не более 35 тысяч рублей – это если план выполняется. А если же нет, то зарплата горняка падает до 25 тысяч, а то и меньше.

Неудивительно, что столь циничные заявления больших начальников заставили горняков выйти на митинги, вскоре переросшие в беспорядки и драки шахтеров с бойцами ОМОН (впервые с 1963 года!). Причем начались они лишь через семь часов после того, как люди собрались на площади Междуреченска в надежде получить хоть какие-то разъяснения от «хозяев жизни». Стоит еще учесть, что гендиректор «Распадской» Геннадий Козовой, по некоторым данным, категорически запретил горнякам говорить, что им платят меньше 40 тысяч, пригрозив в противном случае увольнением. А ведь именно этот «эффективный менеджер», как утверждают шахтеры, говорил, что люди у него работают «не за деньги, а за место». Дескать, в любой момент можно «нанять китайцев и не мучиться». И как после таких откровений не взбунтоваться?

Еще в этой истории меня потрясло отсутствие траура, хотя 66 погибших и 24 пропавших без вести – это более чем внушительный повод для общенациональной скорби. Ну, хорошо, 9 Мая – День Победы, не стоит омрачать этот праздник. Но ведь потом-то можно было объявить траур! Вообще, со скорбными днями у нас получается любопытно. Взрывается «Невский экспресс», на котором между Москвой и Петербургом перемещаются сливки общества, – и тут же объявляется траур. В Перми в ночном клубе «Хромая лошадь» сгорели высокопоставленные люди – опять все скорбят.

Однако незадолго до этих событий произошла катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС, в которой погибли рабочие и инженеры, – и траура никто не объявил. И вот сегодня мы наблюдаем то же самое отношение и к жертвам взрыва на шахте «Распадская».

Получается, что если вы крупный начальник, преуспевающий бизнесмен или гламурная звезда, то вам – почет и уважение. А если вы инженер или рабочий, если вы не воруете, а своим трудом создаете богатство нашей страны, то, выходит, что вы уже и не человек вовсе?

Теперь о том, как парадоксально организована угольная отрасль. Шахты принадлежат частному бизнесу, но, когда на них что-то происходит, они почему-то восстанавливаются за государственный счет. Тулеев говорил: мы восстановим, а «мы» – это область. Областной бюджет – это деньги тех же самых рабочих, которые платят государству налоги. Что получается? Частный бизнес выкачивает из шахт прибыль. Год назад, когда был пик кризиса, руководители «Распадской» срезали шахтерам зарплату на 40 процентов, а по акциям сами себе выплатили дивиденды в размере 1,2 миллиарда рублей. И еще посетовали, что сильно себя «обделили». А по итогам 2009 года, когда финансовая ситуация вроде бы улучшилась, дивиденды владельцев шахты должны были составить почти 4 миллиарда рублей, как в докризисном 2007-м.

Думаю, что если бы часть этих денег пошла шахтерам, у них не было бы никаких причин для возмущения. А если бы другая часть этих денег пошла на обеспечение безопасности труда горняков, то не исключено, что 90 человек и вовсе были бы живы, а шахта оставалась кормилицей для пяти тысяч семей. Однако отрасль устроена таким образом, что частник выкачивает деньги, а когда что-то случается, ремонт этой шахты осуществляется за счет государства. Иными словами, владельцу шахты незачем обеспечивать безопасность, не говоря уже о развитии своего предприятия. Что же касается государственного надзора, то он в нашей стране недееспособен, ведь владелец может легко купить любое его решение. Я не являюсь фанатиком национализации, но если государство не может бороться с коррупцией, то тогда извольте национализировать угольную промышленность. Потому что иначе коммерческий интерес частного бизнеса будет убивать людей.

 Впрочем, можно обойтись и без национализации. Но в этом случае необходимо создать специальный механизм, при помощи которого рабочие любого предприятия смогут отслеживать, что происходит с деньгами. Выводит ли их на сторону очередной Абрамович, ворует ли их директор шахты или же их попросту нет. Можно предоставить трудовому коллективу акционерного общества право избрания независимого члена совета директоров. И вот он будет иметь всю полноту информации о том, что творится наверху, и сообщать ее трудовому коллективу. А если возникает кризисная ситуация, он с помощью права вето может блокировать то или иное решение руководства. Это вполне цивилизованный механизм, который не потребует национализации, передачи активов и передела собственности в угольной отрасли.