СТРАТЕГ ПУТИН РЕШИЛ ПОБЕДИТЬ. ОЛЕГ ЧУВАКИН

Не только на Украине, в Сирии, но и в Турции, да и вообще всюду, где Москва имеет свои интересы, Владимир Путин использует стратегию «быстрого нанесения удара», считают некоторые западные эксперты. В рамках этой стратегии Сирия стала для Путина «полигоном» для отработки действий военных сил и местом для обкатки «новых игрушек».

 

 В статье «Путин стремится победить», посвящённой «корням путинизма» и опубликованной «News1» (Израиль; источник перевода — «ИноСМИ»), доктор философии Ури Мильштейн отмечает, что стратегия Путина на Украине, в Сирии, в Турции и везде, где только у России имеются интересы, требующие применения силы, сводится «к быстрому нанесению удара, чтобы решить дело».

 Корни подобной стратегии, как считает эксперт, «восходят к провалу политического шага Сталина, заключившего договор с Гитлером, в результате чего СССР едва не прекратил своё существование». Кроме того, стратегия президента России явилась результатом многочисленных военных вторжений, которые знала эта страна.

 В 1941 году русские сделали одни вывод: нельзя полагаться на дипломатические соглашения вроде пакта Молотова — Риббентропа. И другой вывод: не стоит рассчитывать на многочисленную и хорошо оснащённую армию, если она не действует как положено.

 «Чтобы Россия продолжала существовать, мало иметь большую армию, вооружённую по последнему слову техники. Нужно открыто применять армию для решительной победы, если возникает угроза жизненно важным интересам России. Поэтому дело не только в президенте Путине. Такова российская военная культура».

 США ведут себя иначе в силу своей истории. Они предпочитают войне политические действия. Если же войны нельзя избежать, то «лучше поручить эту работу другим и поддерживать их».

Личность Обамы и личность Путина, считает эксперт, были сформированы в итоге распада СССР. И вот два разных вывода. Вывод «обамизма»: не нужно применять силу для победы над врагом. И вывод «путинизма»: нужно становиться всё сильнее и бить врага первым, чтобы не допустить повторного распада.

 Отсюда Ури Мильштейн выводит и два результата.

 1. Военная доктрина США разваливается; все военные операции США после распада Советского Союза провалились.

 2. Военная доктрина РФ, наоборот, развивается. Военные операции Путина эффективны.

 Рид Стэндиш в «Foreign Policy» пишет, что Россия использует Сирию в качестве полигона для армии, а заодно как повод попробовать «новые игрушки». Катализатором таких инициатив стала в своё время короткая война с Грузией, напоминает автор. В Кремле в 2008 г. имели место «победные настроения», поскольку грузинские силы были быстро разгромлены. Правда, кампания оказалась хаотичной и кровопролитной, а сухопутные и воздушные силы РФ проявили себя «не лучшим образом», уверен аналитик. Думы об этом привели Владимира Путина к мысли о необходимости запустить программу по сокращению чрезмерных штатов вооружённых сил и по замене старых видов вооружений новыми.

 И Путин эту мысль реализовал: война в воздухе, которую Москва ведёт против террористов в Сирии, демонстрирует плоды армейских реформ. Обозреватель напоминает, что на этой неделе русские сумели поразить цели под Раккой («столицей» боевиков «ИГ») крылатыми ракетами, запущенными с малозаметной подводной лодки в Средиземном море. Русские достигли и другой цели: усилив авиаудары, они помогли сирийским спецназовцам добыть «чёрный ящик» с того бомбардировщика, что в прошлом месяце был сбит ВВС Турции.

Журналист убеждён, что вся эта демонстрация силы говорит о готовности Кремля и далее «играть мускулами». Путин использует кампанию в Сирии для испытания новых видов вооружений и техники. Так Москва даёт предупреждение Западу: мол, мы, русские, восстановили военную мощь.

 Старший военно-морской аналитик из Института изучения войны Крис Хармер сказал корреспонденту в комментарии: «Запущенные с подводной лодки ракеты являлись, надо полагать, политическим оружием, чей удар предназначался Вашингтону, а вовсе не военным оружием, направленным против «ИГ». По мнению эксперта, «тактических причин» для применения такого оружия у русских просто не было.

 По словам профессора Нью-йоркского университета Марка Галеотти, Россия в Сирии «испытывает новые технологии и новые способы применения старых технологий». И занимается своего рода рекламой: показывает «возможным покупателям», какие вещи способно делать российское оружие.

 Издание напоминает и о том, что Москва разместила в Сирии зенитно-ракетные комплексы С-400.

 Рид Стэндиш пишет, что Путин заодно «бравирует» публично, намекая даже на возможность применения против террористов «ИГ» ядерного оружия. Правда, президент РФ тут же оговорился, заметив, что, как он надеется, ЯО «не понадобится никогда».

 Каковы же планы Москвы? Согласно запущенному В. В. Путиным в 2010 году плану модернизации вооружённых сил, в стране предусматривается замена 70% военной техники советских образцов (к 2020 г.), получение ВМС пятидесяти новых кораблей, ВВС — сотен самолётов и сухопутными силами — тысяч новых машин. С другой стороны, для таких крупных преобразований требуются деньги, а российская экономика фактически тонет — её додавливают западные санкции и катящиеся вниз цены на сырую нефть. Свои прожекты Путин лелеял в те дни, когда цены на чёрное золото были куда выше нынешних. Теперь же сокращение путинского военного бюджета неминуемо. Упомянутый Галеотти, к примеру, говорит, что экономические трудности скажутся по меньшей мере на темпе оборонной модернизации. Он утверждает, что русские уже сегодня сокращают свои проекты.

И всё же стратегия Кремля доказала свою эффективность в Сирии. Мистер Галеотти объективно указывает, что Москва одним только запуском операции в Сирии «сорвала значительную часть внешнеполитических планов Соединённых Штатов». Причём Путину потребовалось для этого задействовать всего три десятка самолётов.

 Таким образом, добавим в заключение, западные эксперты явно не советуют Белому дому и всему Западу недооценивать стратегию Кремля и быстроту и неожиданность решений Путина. Смелость города берёт!

 Олег Чувакин