Для Турции независимая Абхазия - опасный проект

В последнее время Абхазия стала всемирно известной благодаря своему горячему желанию жить независимо и своему не менее горячему противостоянию с Грузией. Пройдя в начале 1990-х гг. через кровопролитную и разрушительную войну с Грузией, абхазы с помощью кавказских добровольцев и при материальной поддержке России смогли одержать победу над грузинской армией и де-факто стали независимыми от Тбилиси. В той войне погибли 3 тысячи абхазов и около 15 тысяч грузин, более 250 тысяч грузин стали беженцами.

События и факты этого противостояния широко известны, и мнения людей о нем различаются в зависимости от того, на чьей стороне находятся симпатии конкретного человека. Но тот период уже прошел. Хорошо это для кого-то или плохо, но сейчас Абхазия представляет собой независимое и состоявшееся государство, признанное несколькими странами-членами ООН, включая Россию, и находящееся под российским протекторатом. Хоть этот факт и не сделал вхождение Страны Души в мировое сообщество полноценным, но смог создать для нее принципиально иное состояние, которого Абхазия не имела все постсоветское время – он дал ей безопасность и гарантировал от продолжения попыток Грузии взять военный реванш. Возможно, это самый главный итог последних 18-20 лет.

Вместе с тем необходимо признать, что ситуация в Абхазии максимально далека от совершенства.

Сейчас эта страна находится в конце периода, когда ее основными задачами были безопасность и элементарное выживание, а многие вещи, относящиеся к экономическому, социальному развитию и элементарным правам человека, были оставлены на потом. В этом же положении находится и общественное мнение стран, благожелательно относящихся к Абхазии. После войны и особенно после признания этой страны Россией в российском обществе сложилось благоприятное мнение по отношению к Абхазии и абхазам. Эта страна представлялась союзником, другом и верным соратником России, пострадавшим от проамерикански и антироссийски настроенных грузин.

Но первый период эйфории прошел, и теперь у нас появляется возможность более трезво и беспристрастно взглянуть на Абхазию и сделать какие-то выводы, равно как и абхазы уже смогли оглядеться и понять, какую страну они хотят построить и куда они идут. Сама тема Абхазии широка, многогранна. Позволю себе остановиться на трех основных проблемах Абхазии, которые, на мой взгляд, вышли сейчас на первый план и еще долго будут определять вектор развития этой страны.

Первой из них, конечно же, является экономика. И здесь ситуация в Абхазии очень плачевна. Экономика региона, имевшего после развала СССР прекрасные стартовые возможности, находящегося, возможно, в лучшей климатической зоне бывшего Советского Союза и имевшего, кроме географического расположения, субтропического климата и моря, еще и полезные ископаемые, а также немало промышленных предприятий, к настоящему моменту оказалась практически полностью разрушенной. Естественно, немалая доля вины за это лежит на войне с грузинами и последовавшей за ней блокаде со стороны как Тбилиси, так и Москвы, но факт остается фактом – с постсоветских времен абхазы потеряли почти все, что могли потерять.

Так, в 2009 году бюджет Абхазии составил всего лишь 3,8 млрд руб. Для республики, имевшей до 1992 года, кроме массы приморских и горных санаториев, курортов, цитрусовых плантаций, еще и 500 промышленных предприятий, это просто ничто. Копейки. Достаточно сказать, что весь бюджет Абхазии равен сумме, которую Россия планирует инвестировать в 2010 году в строительство лишь одной мощной подстанции в Краснодарском крае, немногим меньше суммы в 4 млрд руб., которую украл один высокопоставленный сотрудник Сбербанка в Липецкой области, и в 10 раз меньше дивидендов, выплаченных в 2008 году российским оператором сотовой связи «Мобильные телесистемы».

Но и это не дает полной картины. Из 3,8 млрд руб., составляющих бюджет Абхазии, 2,3 млрд являются прямыми дотациями России и только 1,5 млрд рублей зарабатываются в самой республике. Причем почти все эти 1,5 млрд руб. тоже так или иначе имеют российское происхождение, т.к. переводятся абхазами, работающими в России, платятся россиянами, посещающими курорты Абхазии, приобретающими здесь недвижимость и т.д. Я не погрешу против действительности, если скажу, что в течение долгих лет Абхазия живет за счет Москвы и ее зависимость от Москвы всеобъемлюща и невероятно велика.

Если мы посмотрим на параметры абхазской экономики, то ее плачевное состояние будет выглядеть еще более выпукло. Вот лишь несколько цифр. До 30% абхазского бюджета расходуется на оборону и поддержание правопорядка. Девяносто пять процентов товарооборота Абхазии приходится на торговлю с Россией, при этом импорт капитала, товаров и услуг в страну более чем в 7 раз превосходит экспорт из нее. Практически все инвестиции в абхазскую экономику являются российскими, почти все туристы, отдыхающие в Абхазии – россияне, а оплата всей социалки, включая пенсии старикам, идет из российского бюджета.

При этом совокупная вмененная внешняя задолженность Абхазии, в том числе частные заимствования, так или иначе подкрепленные государственными обязательствами, приближается, по оценкам экспертов, к 3 млрд долл., что составляет порядка 15 тыс. долл. на каждого жителя республики, включая стариков и грудных детей. Это невероятно высокая цифра, учитывая, что среднедушевой доход в расчете на месяц в Абхазии не превышает 200 долл. Количество безработных, по официальным данным, достигло 50% трудоспособного населения страны, а с учетом скрытой безработицы, неполной и фиктивной занятости дошло уже до 70%. Больше половины безработных составляет молодежь до 35 лет, причем в целом ее доля в общем составе населения приближается к 40%. Разрыв в доходах между 10% самых бедных и 10% самых богатых жителей страны, включая высших должностных лиц, превышен в 180 раз, что является вторым показателем в мире после Афганистана.

Из столь высокой финансовой зависимости и столь плачевного состояния вытекает вторая насущная проблема Абхазии, как она видится местным лидерам – это вопросы ориентации страны. Если сестра Абхазии по признанию – Южная Осетия – склоняется в сторону неминуемого вхождения в состав России, то абхазы однозначно высказались за независимость. Вместе с тем практически 100%-ная зависимость от Москвы в отношении безопасности страны и ее финансового состояния ставит реальную независимость Абхазии под большой вопрос, а в долгосрочной перспективе делает ее маловероятной. Подобная ситуация привела к тому, что абхазские лидеры, неизменно подчеркивая свою приверженность дружбе с Россией, постоянно говорят о многовекторности политики и ориентации страны не только на Россию, что, естественно, немало раздражало Москву. Эта многовекторность виделась им в треугольнике Евросоюз-Турция-Россия. Однако все попытки Сухума следовать подобным курсом потерпели поражение – Евросоюз не видит Абхазию в роли независимого государства и однозначно подталкивает ее к интеграции с Грузией, что для Сухума не приемлемо ни при каких обстоятельствах, а Турция заняла совершенно обособленную позицию, заключающуюся в неформальной поддержке абхазов, неком зачаточном экономическом сотрудничестве и транспортных связях при признании суверенитета Грузии над этой территорией.

Для Турции независимая Абхазия вообще представляет достаточно опасный проект, т.к. грозит разрушить очень важные для нее связи с транзитной Грузией, а при развитии абхазского туристического сектора поставить под угрозу наполняемость собственных турецких курортов.

Таким образом, в Абхазии сложилась парадоксальная ситуация – чем сильнее абхазы стремятся к диверсификации, тем сильнее становится их зависимость от Москвы, и в обозримой перспективе никакой альтернативы влиянию России в этом регионе не предвидится в принципе. Такое положение не может не тревожить абхазов, стремящихся не к формальному признанию, а к реальной независимости и фактическому суверенитету.

Ситуация изменилась на последних президентских выборах, состоявшихся в декабре 2009 года, на которых опять победил Сергей Багапш. В ходе предвыборной борьбы одной из самых серьезных тем оппозиции была промосковскость С. Багапша и его однозначная пророссийская ориентация.

Основными объектами критики стали недостаточная внешнеполитическая диверсификация, сверхбольшая зависимость от России, всеобъемлющее проникновение российского капитала, преференции российским компаниям, могущие нанести ущерб интересам страны. Несмотря на то, что нынешние оппозиционеры понимают, что отношения с Россией критически важны, они считают, что для Абхазии, ее массового международного признания и поиска новых стратегических партнеров делается недостаточно, и упрекают в этом действующего президента.

Как таковое стремление Абхазии сделать свою политику разновекторной абсолютно понятно и вопросов в России не вызывает. Вместе с тем нужно также принимать в расчет, что зачастую многовекторность может входить в противоречие с пониманием определенных союзнических обязательств страны и ожиданий от нее в обмен на финансовые вливания и военную поддержку чего-то более реального, чем заверения в искренней дружбе. Примеров, когда многовекторность вела к изменению позиции России по отношению к каким-либо странам, предостаточно. Можно вспомнить, допустим, печальную судьбу Георгиевского трактата, который заключила с Россией Грузия, получив от нее защиту в обмен на отказ от независимой внешней политики и поддержку российских интересов в Закавказье. Через некоторое время Грузия заключила договор о ненападении с врагом России – Турцией, после чего Екатерина II по сути разорвала Георгиевский трактат, что привело к одной из самых больших катастроф в грузинской истории – взятию Тифлиса персами.

В ближайшее время политика многовекторности со стороны абхазских властей продолжится. Это нормально, и таким образом к ней и нужно относиться. Вместе с тем она будет входить в противоречие с российскими интересами в регионе, необходимо на это реагировать прагматично, в духе Екатерины II.

В Абхазии существует еще одна проблема, внимание на которую было обращено совсем недавно. Эта проблема также не позволяет Сухуму достичь диверсификации своей политики, добиться признания своей страны и еще больше толкает его в объятия Москвы. Это этноцентрический тип государства с доминирующим абхазским этносом, сложившийся в Абхазии за последние годы. Абхазия сейчас – это страна абхазов, а не государство, принадлежащее всему народу Абхазии.

В настоящее время в Абхазии проживают: 80 тыс. абхазов (из которых около 30 тыс. работают в России), 65 тыс. армян, 55 тыс. мегрелов (Гальский район), 25 тыс. русских и около 15 тыс. людей иных национальностей. Составляя треть населения, а с учетом постоянно проживающих в России – около 20%, абхазы как на законодательном, так и на практическом уровне имеют гораздо больше прав, чем представители всех остальных национальностей. В республике сложилась ситуация, когда вчерашний угнетенный народ сегодня сам стал угнетателем. Это положение пронизывает абсолютно все стороны абхазской жизни – от низа до самого верха. Так, в соответствии со ст. 49 Конституции Абхазии, президентом этой страны может быть исключительно абхаз. Это вопиющее правило, идущее вразрез абсолютно со всеми нормами современного общества. Мы не можем даже представить, чтобы по Конституции президентом США выбирали только белого, а президентом России – только русского. В Абхазии же – это норма.

В республике царит абхазская клановость. Практически все руководители – абхазы, командиры в армии и МВД – абхазы, судьи и прокуроры – абхазы и т.д. На бытовом уровне абхазы, особенно воевавшие, имеют значительно больше прав и пользуются большими благами, чем остальные граждане. Все это приводит к массовому нарушению законодательства, бесправию судебной системы, выделяющей абхазов в особую, неподконтрольную закону национальную группу. В стране процветают махинации с жильем – одним из немногих активов, оставшихся после войны. Между Москвой и Сухумом разразился скандал, связанный с нарушением в Абхазии прав российских граждан, не абхазов по национальности, у которых незаконно отбирают квартиры и которые не могут добиться справедливости в рамках абхазской судебной системы. Министерство иностранных дел РФ уже направило в адрес абхазского руководства ноту, в которой выразило «серьезную озабоченность многочисленными случаями отчуждения у российских граждан их собственности в Абхазии». ] Обостряется армяно-абхазский вопрос. Армяне вообще стоят в современной Абхазии несколько особняком. Их много, больше, чем абхазов, постоянно проживающих в республике, и рождаемость у них втрое выше. По прогнозам специалистов, через 10 лет армяне станут самой большой национальной группой в Абхазии. В настоящее время существует негласное соглашение, по которому абхазы в стране занимаются политикой, а армяне бизнесом. Что будет, когда армяне станут сильнее и богаче абхазов (а это случится обязательно), предсказать сейчас трудно. Можно наверняка предположить усиление армянского фактора, укрепление связей с Арменией и защиту общеармянских интересов.

Подобная межнациональная обстановка говорит о незрелости абхазского государства и о невозможности принять его в мировое сообщество. Даже если абстрагироваться от вопроса целостности Грузии, я не представляю, как ведущие мировые державы признавали бы страну, где неравенство наций закреплено в Конституции и в судебной системе. И это огромная проблема абхазов. Они должны осознать, что ориентация на превосходство одной нации приведет страну к отставанию, лишит ее конкурентоспособности, обострит внутреннюю обстановку, поставит ее на грань войны и раскола и в любом случае исключит саму возможность ведения диверсифицированной политики. Абхазы должны ответить самим себе на вопрос, хотят ли они повторить судьбу грузин с их лозунгом «Грузия для грузин» или они чему-то научились.

Таковы три основные проблемы, стоящие сейчас перед абхазским обществом. Они сложны, но во многом естественны и в принципе были ожидаемы после войны, блокады и периода большой неразберихи, через которые прошла эта земля.