Что на уме у «прорабов модернизации»?

Никто из «прорабов модернизации» не знает и не объясняет, что это такое в технико-экономическом смысле, то есть какой новый технологический уклад должен прийти на смену ныне существующему. Перевод экономики с сырьевых рельсов на инновационные – ничего не проясняющая абстрактная фигура речи, ибо она применима к любому месту и времени. Сам президент Медведев, детально обсудив и решив с коллегами вопросы размещения и финансирования центра инноваций в подмосковной деревне Сколково, сказал в заключение, что неплохо было бы «подумать о том, какие собственно задачи будут решаться в этом новом «городе Солнца». Словом, пока получается не по Кампанелле, а по Николаю Носову: «Незнайка в Солнечном городе». А может быть и того хуже – в верхах всем все уже ясно за исключением самой малости: как строить мост – вдоль или поперек реки.

Откровеннее всех признался в этом в канун Нового года кремлевский политтехнолог Глеб Павловский. По его словам, «модернизация» сегодня не столько системный план работ, сколько имя вовсю идущему, анонимному неуправляемому процессу. Путинская система сменила фазовое состояние, и Павловский не знает, сумеет ли она с ним справиться. Проблема не в том, как «ускорить» процесс, а в том, как управлять сошедшей лавиной. Поэтому президент Мед­ведев поглощен поиском способов управления обвалом, который уже идет. Наименование его «модернизацией» было первым политическим актом контроля, а направления и проекты модернизации – это попытки его программировать.

Иначе говоря, «модернизация» есть просто этикетка, фиговый листочек вроде «ускорения» и «перестройки», прикрывающий процессы, ни на модернизацию, ни на ускорение совсем не похожие. Последуем же указаниям политтехнолога и попробуем определить, какой такой «аноним» плывет, отдавшись на волю волн какого такого «неуправляемого процесса». Почему сошла лавина и что это за лавина? Оперируя именами физических и юридических лиц, выяснить это можно, но по большому счету пока не обязательно. Оставим эту задачу будущим прокурорам и историкам. Однако ничто не мешает попытаться выяснить классовую природу происходящего. То, что с точки зрения «теории заговора» представляется анонимным процессом, является с точки зрения классового подхода вполне прозрачным и узнаваемым. То, что «неуправляемо» административно, жестко управляется законами общественного развития.

За вывеской «модернизации» скрывается прогрессирующий экономический и политический упадок и развал. При этом мировой финансово-экономический кризис – не причина российского кризиса, а его катализатор. Цены на нефть есть главный ориентир и критерий для внешней и внутренней политики правящего режима. Они определяют, кто друг, а кто враг. Главный друг – напряженная международная обстановка, конфликты на Ближнем Востоке. Еще один не менее важный друг – международный спекулянт нефтью, металлами и прочим сырьем. Сырьевой характер экономики превратил нашу некогда великую страну если не в провокатора международных конфликтов, то выгодоприобретателя от них, а также в союзника международных биржевых спекулянтов. И когда очередной «нефтяной пузырь» лопнет, то режиму придется очень несладко. Недавно корреспондент американской газеты «Вашингтон пост» так резюмировал свои впечатления: «За последнюю неделю, которую я провел в Москве, у меня сложилось одно четкое впечатление: модель коррупционного госкапитализма мертва».

Американцы, конечно, нам не указ, но и собственное «шестое чувство» у власти тоже очень развито. Поэтому в дело вступает старое доброе правило «реальной политики»: если некий неприятный процесс невозможно ни предотвратить, ни остановить, то надо его возглавить, сняв с него сливки и пенки.

Здесь напрашиваются аналогии с горбачёвской «перестройкой». Ее ни в коем случае не надо изображать так, что пришли, мол, нехорошие люди – внешние и внутренние враги, агенты влияния – и все разрушили. Режим, названный «брежневским застоем», был обречен на развал. Не социализм вообще, а именно его конкретная форма, облачение. Это было ясно всем хоть сколько-нибудь объективным наблюдателям, в том числе и автору этих строк. Никто не отрицал, что перемены назрели, что советский социализм нуждается в обновлении и новом импульсе развития. А вот что получится в результате развала – это не было фатально предопределено. Борьба за социалистический характер перестройки никогда не прекращалась. И то, что сторонники социалистического пути потерпели поражение, это трагедия народа.

Но тогда «прорабы перестройки» хотя бы выражали свое понимание сути «возглавленного» ими процесса вполне откровенно. Они прямо заявляли, что целью перестройки является передел собственности и власти. О да, разумеется, текли сладкие речи о том, что власть и собственность нужно возвратить народу, отобрав их у «партократии», хотя под этой вывеской скрывался процесс прямо противоположный. Суть горбачёвской «перестройки» заключалась в конвертации бюрократией власти в собственность при временном отходе от политических дел и имитации своей кончины. «Советская» бюрократия, подоб­но сухово-кобылинскому Тарелкину благополучно инсценировала самоубийство, под новым именем опять побежала «впереди прогресса».

Ныне же истинная цель «модернизации», также заключающаяся в переделе власти и собственности, является главным секретом правящего режима. Лишь на днях Павловский несколько рассеял напущенный им самим туман и заявил, что в повестку дня возвращается вопрос о власти. Мол, Медведев, нуждаясь в «обновлении фактора силы», обнаружил, что фактор этот недостаточен. В условиях нестабильности под сомнение поставлена ни более ни менее как лояльность бюрократии, которая у нас, оказывается, «нигилистически антигосударственна»! Такое признание дорогого стоит и вносит ясность в суть ведущегося уже целый год спора о том, какой должна быть модернизация – авторитарной или либеральной.

Суть отнюдь не в либерализме и авторитаризме, а в том, что под этими идеологическими масками выступают разные клановые и классовые группировки внутри раздираемого противоречиями правящего слоя. Главное, что житницы оскудевают, а под модернизацию должны быть выделены ресурсы. Поэтому весь вопрос в том, кто эти ресурсы будет «осваивать». У президента есть комиссия по инновациям, и у премьер-министра вскоре появилась комиссия с точно такими же функциями. Но, по экспертным данным (не берусь ручаться за их абсолютную точность), ближайший перспективный бюджет президентской комиссии составляет 10 миллиардов рублей, а премьерской – свыше триллиона рублей.

Юный Петр I начинал свою модернизацию с двух построенных по западным образцам потешных пол­ков – Семеновского и Преображенского. Именно эти полки подавили стрелецкий бунт 1698 года и положили начало регулярной русской армии. Медведев тоже завел себе два «потешных» (пока) учреждения, в которых он является председателем попечительских советов. Одно из них занимается политикой, другое – экономикой. Это Институт современного развития (ИНСОР) и международная бизнес-школа «Сколково». Теперь вокруг бизнес-школы будет строиться инновационный «город Солнца» во главе с олигархом Вексельбергом. И действительно, пока не очень важно, какими конкретными научно-техническими проектами он будет заниматься. Важно, что он будет готовить и концентрировать кадры, способные обратить в бегство путинских «стрельцов».

Для этого питомника президент велел установить особый правовой режим: «это не может быть просто некий новый кусочек, подчиняющийся общим правилам».

Таким образом, вопрос о власти и собственности стремительно перерастает рамки межведомственной борьбы. Дело уже не в том, какому ведомству ДАДУТ больше денег – «Сколкову», Ростехнологиям, Нанотехнологиям и т.п. Проблема в том, какой класс ВОЗЬМЕТ бо¢льшую долю не только бюджета, но и ВВП, общенационального богатства. Это уже не межведомственная, а классовая борьба.

По всей видимости, определенная часть олигархов жаждет реванша за поражение в борьбе с бюрократией, которое она потерпела десять лет тому назад. Тогда, на самой заре путинизма, Сергей Доренко прозорливо констатировал, что обитатели Кремля не слишком долго разрешат каким-то странным персонажам с еврейскими фамилиями и без офицерских погон таскать им деньги. По его словам, новым обитателям Кремля не очень понятно, на каком основании эти странные и подозрительные персонажи им таскают их же собственные деньги. Сегодня думается, что «модернизация» есть попытка запустить обратный процесс. Лишить государственных бюрократов статуса хозяев жизни и возвратить их в положение назначенцев крупного капитала, каковыми они являлись с момента разгрома группы Коржакова – Барсукова – Сосковца в 1996 году и до ареста Гусинского и изгнания Березовского из Госдумы в 2000 году.

Поэтому термины «либерализация» и «авторитарная мобилизация» – тоже не более чем словесные побрякушки. В этой борьбе методы будут одинаковыми. Ультралиберальный ИНСОР в своем послед­нем докладе о модернизации довольно жестко констатирует: инновационное развитие означает гибель паразитарной отрасли-класса («сырьевой бюрократии». – А.Ф.), безраздельно заведующей сегодня всеми делами государства. Она, естественно, будет сопротивляться. Поэтому ситуация требует неординарной политической воли – не мирных увещеваний, но жесткого и системно налаженного противодействия сопротивлению. Вот и разберись, кто здесь либерал, а кто автократ.

Правящие классы вполне осознают риски, сопутствующие переделу власти и собственности. Не дай бог в передел власти и собственности активно включится трудящееся большинство народа! Так, на Красноярском экономическом форуме первый вице-премьер Шувалов, встав горой за модернизацию, тут же сделал оговорку, сославшись на Екатерину II, которая хотела отменить крепостное право и сделать Россию великой европейской державой, но поняла, чем все это может закончиться для власти. Нам нужна такая модернизация, резюмировал первый вице-премьер, которая не должна превышать пороги нормальных потерь. В противном случае это все будет означать для нас всех фактор высокой социальной нестабильности, которая новой волной все это дело завершит.

Шувалов не объяснил прямо, кто это «мы все» и что¢ он понимает под «нормальными» потерями. Но можно догадаться, что это потери трудящегося большинства народа. А «ненормальные» – это потери паразитического меньшинства. Что же касается политики Екатерины Великой, то она разъяснена еще в стихотворной летописи графа А.К.Толстого:

«Madame, при вас на диво
Порядок расцветет, –
Писали ей учтиво
Вольтер и Дидерот, –
Лишь надобно народу,
Которому вы мать,
Скорее дать свободу,
Скорей свободу дать».
«Messieurs, – им возразила
Она, – vous me comblez»*, –
И тотчас прикрепила
Украинцев к земле.

*Господа, вы слишком добры ко мне (франц.).

Следуя заветам государыни императрицы, Шувалов разъяснил: «Главное – нам не нужно потерять темпы и до 2020 года продолжить такую жизнь, какую мы прожили за последние 15 лет. Вот что такое модернизация». Так и хочется опять ответить Игорю Ивановичу Шувалову стихами, на этот раз Ломоносова, обращенными к Ивану Ивановичу Шувалову:

Неправо о вещах те думают, Шувалов,
Которые Стекло чтут ниже Минералов.

Собственно, в этих двух строчках и заключена вся программа технико-экономической модернизации: ребята, кончаем разбазаривать минеральное сырье и переходим к его переработке! Однако наши власти не хуже государыни понимают, чем может закончиться лично для них превращение России в великую европейскую державу – ликвидацией не только их безраздельного господства, но и ликвидацией их самих как класса – обратным превращением их в обслуживающий персонал при олигархах. Именно это и станет превышением порога «нормальных потерь».

Шувалов верно выражает настроения своего класса: надо погодить! Недавно мне попалось на глаза интервью одного провинциального бизнесмена, «олигарха» областного масштаба. Это, как говориться, «пронзительный человеческий документ», крик души, заслуживающий, впрочем, не сочувствия, но внимательного прочтения. Автор видит, что политическая система сыпется. А посему «элите» нужно поскорее переболеть коррупцией и безобразием, сесть и сказать: «Ребята! Все, наворовались, бандитский капитализм закончен. Давайте договариваться». Но проблема заключается в том, что хотя те, «кто наелись», и готовы к диалогу с обществом, они прекрасно понимают, что общество настолько их ненавидит, что диалог может начаться либо с их детьми, либо с их внуками. Ведь одна из самых больших проблем современной России – это несправедливая приватизация. Народ наклонили, не дали возможности получить хоть какую-то собственность. Обманули. Народ с этим смирился, но не принял.

Поэтому наш мини-олигарх полагает, что обществу для успокоения потребуется 150–200 лет существования на основе «либерализма, ограниченного нравственными законами». Нужно, мол, только переключить потребительскую составляющую на нравственную, на стремление к нравственному совершенству.

Итак, Столыпину требовались 20 лет спокойствия. Шувалову – до 2020 года. Реалистично мыслящим буржуа – 200 лет. Но располагает ли Россия такими резервами времени? Социальная нестабильность явно прогрессирует. Для заливания пожара деньгами средства пока имеются – но их расходование, возможно, уже приближается к порогу «нормальных потерь». Поэтому ряд аналитиков небезосновательно полагают, что наступает момент, когда за модернизацию вновь придется сполна заплатить народу. «Модернизация, – пишет один из них, – это естественная реакция рациональной части правящей группы на процессы социального некроза в стране, на отмирание остатков советской социально-экономической системы. Скорее всего, нас ждет полноценное второе издание шокотерапии: неизбежный всплеск безработицы, закрытие «бесперспективных моногородов», новое социальное расслоение, размывание среднего класса, банкротства предприятий, появление зон застойной бедности и добровольно-принудительной трудовой миграции».

Но возможен и иной путь. «Раздел и передел власти и собственности» ничего дурного или недопустимого в себе не заключает. Вопрос лишь, в ЧЬЮ поль­зу будет передел, КТО заплатит за модернизацию. Коммунисты, как выразители интересов трудового народа, тоже выступают за передел власти и соб­ственности. Их основной лозунг: «Власть и собственность – трудовому народу!» Содержательная разница в том, что «модернизаторы» пекутся о переделе внутри существующей социально-экономической и политической системы. А коммунисты – о переделе, основанном на ликвидации этой системы. Пусть господствующие классы заплатят за модернизацию и уйдут с дороги. Мост нужно строить поперек реки. Только и всего.