Кого ещё ждёт холодная гаагская койка Милошевича?

Все уже давно забыли о том, что пару недель назад в Белоруссии были выборы президента, и Александр Лукашенко одержал на них очередную «элегантную победу». Обыденные события обычно не запоминаются. А тут — напомнили. Инаугурация состоялась. Очередная. На инаугурации новоизбранный президент произнёс речь. Как уже отметили многие аналитики, речь можно свести к тому, что «было тяжело, а будет ещё тяжелее, но я не виноват, это всё внешние обстоятельства». Самое интересное состоит в том, что это по большей части — правда. Всё происходящее в «незалежной» Белоруссии действительно преимущественно задано стартовыми и внешними условиями, и влияние Лукашенко на них — минимально. Чтобы понимать, чего ждать от белорусского режима в дальнейшем, и ничему не удивляться, надо сделать экскурс в прошлое.

Белорусская ССР как национально-территориальное образование в составе СССР никогда не имела никаких национальных обоснований своего существования. Последствия польско-литовского владычества в этой части России были давно забыты. Усилия поляков и троцкистов, которые в 1920−30-е годы насильственно насаждали новую идентичность, пошли прахом после войны, когда белорусизация была свёрнута окончательно. С троцкизмом было покончено, а лимитрофы на своей территории были больше не нужны. Осталась небольшая часть «свядомой» интеллигенции, которая затаила русофобские помои в своих мозгах, но сидела тихо.

Во время «перестройки» в БССР не было никаких выступлений за отделение от Союза. Белорусскому начальству стоило больших усилий изображать, что у нас не хуже, чем у других. Всё равно националистические поползновения были видны только в очень мощный микроскоп. Когда СССР распался, местная «элита» смекнула, что некоторая свобода от московского начальства — это хорошо для них. Поэтому умеренным «змагарам» дали места во власти. Они были нужны как доказательство существования отдельной от русских «белорусской нации».

На первых президентских выборах в 1994 году туповатая колхозная белорусская «элита» недооценила протестный потенциал собственного народа и выставила от себя абсолютно непрезентабельного в электоральном плане Вячеслава Кебича. В итоге победил молодой и харизматичный «борец за правду» Александр Лукашенко.

Кто-то шепнул Александру Григорьевичу на ушко, что если он хорошо себя зарекомендует на порученном участке работы, он имеет большие шансы через пару лет въехать в Кремль, где пьяный маразматик скоро освободит место. Лукашенко старался. Он реально задвинул прозападную националистическую оппозицию настолько сильно, что если бы не помощь США и Европы, они бы вообще не выжили. Лукашенко сменил националистическую государственную символику на слегка изменённую советскую. Вернул русскому языку статус государственного. Начал реальную интеграцию Белоруссии с Россией. Изо всех сил старался угодить своему народу и рекламировал себя в российской провинциальной прессе. Всё пошло прахом в 2000 году, когда российская элита выбрала другого молодого и перспективного кандидата. Но за время своего «похода на Кремль» Лукашенко успел заработать на Западе статус «гонителя свободы», «русского агента», «внука Сталина» и «последнего диктатора Европы».

Что бы ни говорили о пластичности западной политики, идеологическая составляющая в ней очень сильна. Некоторые остатки демократии там ещё сохраняются, и если что-то долгие годы вбивалось в головы электората, игнорировать это нельзя. Статус «последнего диктатора Европы» стал первым «граничным условием» того коридора возможностей, в котором оказался Лукашенко как президент независимого государства после крушения большой перспективы. Другими граничными условиями стали национальный вопрос и экономика.

СССР распался на государства по национальному признаку. Хотя государств, тождественных нациям, в мире не так уж и много, национальное государство в сознании современного обывателя является абсолютным стандартом. Значит, Белоруссия — это страна, в которой живут белорусы? Но, проблема в том, что никаких «белорусов» как нации не существует. Это всего лишь местная идентичность в рамках русского народа, как «питерцы» или «сибиряки». Зачем тогда государство? Но оно уже есть. И такие люди, как Лукашенко, не для того рвутся к власти, чтобы её сразу кому-то отдать, хоть и во имя единства своего народа. Значит, для сохранения власти «белорусов» надо создать. Создать новый этнос из части старого можно только путём крайней вражды неофитов новой нации к тем, кто остаётся в старой.

Это — закон природы. Но здесь возникают две проблемы. Во-первых, с Россией нельзя ссориться потому, что экономика Белоруссии по чьему-то меткому выражению является «пуговицей на российском пальто». Во-вторых, за годы борьбы против русофобской оппозиции Лукашенко основательно испортил отношения с Западом и отдал «змагарам» весь националистический дискурс.

Таким образом, Лукашенко стал пленником двух взаимосвязанных противоречий. Во-первых, между 95%-ным русским населением страны и антирусским смыслом её существования. Во-вторых, между неэффективной экономикой, зависимой от российской безвозмездной помощи, и необходимостью поддержания существования социального государства в РБ.

Каждое из противоречий можно разрешить в любую сторону. Первое можно разрешить либо ликвидацией «незалежности» и вступлением в состав России, либо — переформатированием национального самосознания населения. Первый вариант означает потерю власти, а значит — не для Лукашенко. Остаётся тяжёлый и долгий второй вариант. Переформатирование русских в Белоруссии в «белорусов» началось ещё в начале 2000-х. Оно идёт осторожно и медленно, чтобы не спугнуть главного спонсора белорусского режима. Несмотря на то, что русские активисты в Белоруссии давно уже бьют тревогу, первые признаки антирусской сущности режима Лукашенко в России начали замечать только недавно, да и то — не все.

Как известно, засланные с Марса агенты вселенского кагала, коммунисты совершили в СССР страшные злодеяния — построили социальное государство. Создали бесплатное образование и здравоохранение. Субсидировали цены на транспорт, ЖКХ и основные товары. Провели повсюду электричество, водопровод, канализацию, газ. Построили бесплатные дороги, парки, дворцы. Создали для детей бесплатные спортивные секции и кружки по интересам. Несмотря на то, что девять десятых мирового населения ни о чём таком и мечтать не могут, жители Белоруссии считают всё это само собой разумеющимся и существовавшим со времён сотворения мира.

Если Лукашенко хочет оставаться президентом Белоруссии, он должен всё это сохранять. Но вот незадача — всё это держалось на советской экономике. Советская экономика была единой и имела свои рынки сбыта — собственно СССР и страны соцлагеря. Советской экономики больше нет, и содержать социальное государство не на что. Обещание Батьки «запустить заводы» так и осталось пустым звуком потому, что без рынков сбыта запускать заводы нет смысла, а реальная интеграция белорусской экономики с российской опять же грозит потерей власти. От моментального обвала институтов социального государства Белоруссию спасает только российская помощь. Но Россия, не видя встречных шагов, не будет вечно спонсировать белорусский режим, о чём уже много раз намекали. Значит, противоречие между привычкой населения к социальному государству и невозможностью поддерживать его существование будет разрешаться путём постепенного сворачивания социального государства.

Следующим фактором, определяющим коридор возможностей, стало обострение отношений между Россией и Западом в результате украинского кризиса. По-видимому, Лукашенко действительно испугался возможности присоединения Белоруссии к России по крымскому сценарию. Вообще-то у него есть разведка, и он может знать, что таких планов у российского руководства нет и быть не может. Но, наверное, одержимость властью не даёт побороть иррациональные страхи. Кроме того, с ослаблением позиций России появилась возможность немного поторговать предательством — получить немного печенек на Западе. Только немного. Он знает, что слишком сближаться с Западом для него опасно.

Чётко представляя себе граничные условия, мы можем прогнозировать будущее белорусского режима. Лукашенко будет и в дальнейшем лавировать между Россией и Западом, медленно дрейфуя подальше от России. Постепенно будет проводиться мягкая белорусизация и будут сворачиваться социальные гарантии для населения. Опасности у него две — переборщить со скоростью изменений или слишком приблизиться к одной из стенок «коридора». Если российское руководство, наконец, начнёт реагировать на антирусские и антироссийские художества нашего «союзника», то призвать его к ответу будет очень просто. Достаточно на межгосударственном уровне задать ему все те вопросы, которые давно уже поднимают агентство ИА REGNUM и русские патриоты в Белоруссии. «Коридор» с российской стороны сразу резко сузится, а радикального ухода Лукашенко на Запад бояться не надо — его там ждёт только холодная гаагская койка Милошевича.