ВЫБЕРЕМ ЛИ ТЕХ, КОГО ХОЧЕТ ВЛАСТЬ?

Россия — очень разная страна. Ее регионы отличаются не только по своему климату и экономической структуре. Весьма разнообразны институциональные системы и политические стили местных руководителей. Поэтому прогнозировать результаты выборов в том или ином субъекте РФ исходя только из опыта прошлых избирательных кампаний нельзя.

Существуют объективные и субъективные факторы, влияющие на политическую ситуацию на местах. С одной стороны, на конкурентность в регионе влияет структура элиты. Чем разнообразнее отрасли региональной экономики и, соответственно, шире представлен крупный бизнес, тем больше естественных причин для развития политической конкуренции.

То же самое касается и регионов, в которых есть несколько примерно равных по значению и деловой активности центров. Например, два крупных города, которые постоянно друг с другом конкурируют, что неминуемо оказывает влияние и на политику.

Гораздо сложнее ситуация в монорегионах, зависимых от одного большого предприятия. Скажем, Ямал — регион стратегических интересов «Газпрома». Все понимают: что хорошо для «Газпрома», то хорошо и для Ямала. Хочешь или не хочешь, но либо ты работаешь с госмонополией, либо ты не работаешь нигде.

Субъективный фактор — конкретный политический стиль местных руководителей. Существует консолидаторский стиль, когда глава региона пытается найти общий язык с лидерами протестных групп граждан, инкорпорировать их во властную элиту и гласным или негласным путем разделить некие сферы влияния.

Но весьма распространен и другой стиль: любой несогласный воспринимается руководством как враг, с которым нужно бороться — не пускать его на выборы, сажать в тюрьму, публиковать против него компрометирующие материалы и так далее. И, конечно, такой подход создает на каком-то временном отрезке видимость политического благополучия. Но, как показывает практика, проходит период адаптации, и через какое-то время политическая конкуренция, если для нее есть естественные предпосылки, снова воскресает.

Исходя из всего этого не стоит судить о назначенных на 14 марта выборах, основываясь лишь на впечатлениях от выборов 11 октября 2009 года. Сам по себе набор регионов тогда был несколько девиантным.

К примеру, московские выборы, разговоры о которых не утихают до сих пор, были для столицы вполне традиционными. Потому что мифические представления о Москве как о центре демократического движения на самом деле умерли еще в 90-е годы.

Сейчас это город, который превратился в средоточие бюрократии самого разного уровня — среднего, большого и малого. Город, где за счет гигантских размеров очень ослаблены социальные сети. Внутренние миграционные движения: человек родился в одном районе, ходил в школу в другом, работает в третьем и так далее, приводят к индивидуализации людей, которые зачастую не могут объединиться вокруг какой-то общей идеи, самоорганизоваться. И в этих условиях рождался особый политический стиль столичного руководства.

Поэтому выборы в Москве уже достаточно давно проходят, мягко выражаясь, с большими проблемами. Когда есть некий список кандидатов, который всеми путями и способами приводится к власти, а все остальные кандидаты отсекаются еще на этапе регистрации.

Другое дело, что Москва всегда привлекала к себе особое внимание, воспринимаясь как зеркало всей политической системы в стране. С этой точки зрения то, как изменился стиль власти города по отношению к оппозиции, в некоторой степени показывает, как в целом за эти годы изменилась ситуация в России.

Развитие событий по московскому сценарию мы видели и в Марий Эл, где жесткий региональный режим способствовал появлению довольно предсказуемых результатов.

Прибавим к этому списку Астрахань и Дербент — и перед нами предстает весьма нелицеприятный образ региональных выборов.

Что касается 14 марта, то здесь набор регионов несколько другой. В восьми пройдут выборы в местные парламенты. Среди этих регионов явных зон электоральной аномалии немного. Пожалуй, один только Ямало-Ненецкий автономный округ.

В ЯНАО господствует административная вертикаль (понятно, что бюджетники всецело зависят от исполнительной власти) и вертикаль корпоративная (речь идет о сотрудниках нефтяных и газовых компаний, в которых шаг в сторону равнозначен попытке к бегству). Никакой реальной оппозиции в регионе нет, точно так же, как и активного гражданского общества, и независимых СМИ.

С точки зрения электорального процесса, Ямал находится в одном ряду с республиками Северного Кавказа, Татарстаном, Башкортостаном, Кемерово и Москвой. Это все явления одного порядка. Поэтому и результаты выборов в ЯНАО будут такими, какие хочет получить власть. Единственный город в регионе, где существует хоть какая-то внутренняя конкуренция — это Ноябрьск.

Вполне предсказуемы итоги голосования в Хабаровском крае. Много лет регион возглавлял один из самых популярных губернаторов России, яркий харизматик Виктор Ишаев. Это привело к тому, что сейчас там очень большой дефицит сильных самостоятельных фигур, интересных политиков. Под большим деревом ничего не растет, поскольку его крона отбрасывает огромную тень.

И хотя Виктор Ишаев пересел из кресла губернатора в кресло полпреда президента, он, несомненно, остается главной политической фигурой края. Его нет в избирательном списке. Но есть такое понятие как «команда Ишаева» — формально в нее входят члены «Единой России». Этого более чем достаточно, чтобы на голову быть выше всех конкурентов, несопоставимых с людьми полпреда ни по ресурсам, ни по известности.

Есть, правда, отдельные персоналии, которые в принципе могут составить конкуренцию «команде Ишаева» — например, депутат Госдумы член КПРФ Сергей Штогрин. Но его локальной известности в рамках Хабаровского края — огромной территории с очень сложной системой транспортных коммуникаций — может не хватить для победы.

Гораздо более благоприятная ситуация для оппозиции на выборах, которые пройдут в центральной полосе России — Рязанской, Калужской и Воронежской областях. О последней стоит сказать отдельно. Воронежская область — единственный регион, который отреагировал на послание президента и снизил проходной барьер на выборах с семи до пяти процентов.

Достаточно высокая политическая конкуренция в Республике Алтай. В этом регионе очень сильные партийные организации имеют КПРФ, «Справедливая Россия» и ЛДПР. Так что безоговорочная победа выдвиженцам «Единой России» не гарантирована.

Вместе с тем итоги выборов 14 марта будут зависеть не только от уровня развития политической конкуренции на местах. Большую роль может сыграть выбор метода распределения мандатов. Вместо классической методики, традиционно используемой в России, собственно, как и в большинстве стран, в последние годы активно используется так называемый метод делителей Империали.

Не утруждая читателей математическими подробностями, лишь отмечу, что метод Империали дает партии, занявшей первое место, один-два лишних мандата по сравнению с тем, сколько бы она получала при естественной квоте.

Казалось бы, что такое один-два мандата? Ерунда. Скажем, в Государственной думе 450 депутатов. Один-два мандата в Госдуме погоду не делают, поэтому никому и в голову не придет вводить эту громоздкую методику. Как говорится, овчинка выделки не стоит. А вот в региональных парламентах, состоящих обычно из 40—50 депутатов, один-два мандата — это вопрос большинства.

В Ненецком автономном округе, где выборы прошли весной прошлого года, по классической методике «Единая Россия» в местном законодательном собрании должна была получить пять мест из 11. Но только благодаря применению делителей Империали она получила шесть — то есть больше половины. И это не единичный пример.

На выборах 14 марта, в отличие от прошлых, методика Империали будет применяться не во всех регионах. Наверное, это некий элемент реакции на октябрьский скандал. И хотя это не гарантирует нормальную кампанию, но, по крайней мере, говорит о том, что все-таки правила, по которым проходят выборы, дальнейшему уродованию подверглись далеко не везде. И этот позитивный момент не отметить нельзя.