За дебоширами и браконьерами из УК нужно убрать наркоманов

Реформа уголовного права, инициированная президентом Дмитрием Медведевым, от экономических преступлений перешла к «бытовым». Около 20 составов преступлений перейдут из Уголовного кодекса в КОАП. Декриминализированы будут такие составы преступлений, как незаконное проникновение в жилище, мелкие кражи, сокрытие источника заражения ВИЧ-инфекцией, незаконное производство аборта, охота с причинением крупного ущерба в отношении птиц и зверей, охота на которых полностью запрещена, побои, не повлекшие вреда здоровью, и другие преступления, не представляющие большой общественной опасности. При этом сроки административных арестов будут увеличены до двух месяцев (сегодня до 15 суток).

Напомним, что на учете в органах МВД России состоит 4 миллиона человек, совершавших насилие в семье. Жертвами бытовых убийств в современной России в 70% случаев становились женщины. 2 тысячи женщин в год сводят счеты с жизнью, потому что не выдерживают побоев и оскорблений.

С браконьерством, или «охотой с причинением крупного ущерба в отношении птиц и зверей, охота на которых полностью запрещена», в России сложилась довольно двусмысленная практика. За последние годы уже несколько видных чиновников – вплоть до губернаторов, погибли во время браконьерских охот. Ни в одном из случаев следствие не признало вину высокопоставленных госслужащих.

Что стоит за этой новацией, рассуждает адвокат Игорь Трунов.

«СП»: – Игорь Леонидович, инициатива Медведева – правильная?

– Думаю, это правильное направление. Тюрьма никого не исправляет, не меняет ситуацию. Тюрьма закаляет, кует профессиональную преступность, стоит очень дорого, а главное – никак не сказывается на состоянии преступности. Через некоторые время какой-нибудь домашний тиран, кухонный разбойник выходит на свободу, и совершает то же самое. Поэтому перевод ряда уголовных преступлений в разряд административных правонарушений – это правильно.

«СП»: – Вы сами к этому что бы добавили?

– Единственное, я бы добавил, что в условиях рынка один из эффективных инструментов – это, конечно, материальная ответственность. Штрафные санкции в КОАП должны быть существенными, должны быть прессом, который давит на правонарушителя длительное время в виде исполнительного листа. Не только лишение свободы до двух месяцев, но, прежде всего, материальная составляющая – вот стимул, поощряющий нормальное поведение гражданина, и карающий противоправное поведение.

«СП»: – Но как быть тогда с домашним насилием?

– Эта ситуация лежит все-таки вне сферы тюрьмы и свободы, вне сферы уголовного наказания. Это немножко другое – борьба с пьянством, экономическая и социальная составляющие. Мне кажется, когда мы ставим вопрос о защите животных и браконьерстве, о нормальной семье, уповать на Уголовный кодекс нельзя.

«СП»: – Почему?

– Нельзя уповать на лишение свободы, желание этим инструментом исправить наше общество в сторону более культурной, цивилизованной семьи, и чуткого отношения к природе. Это совершенно другие инструменты, совершенно другой разговор.

«СП»: – Тогда вопрос: какие еще преступления надо перевести из разряда уголовных в административные?

– Я бы перевел в административные правонарушения поделку документов, подделку номерных знаков. Потом – наркоманию. В части тех наркоманов, которых надо лечить, и которых тюрьма не лечит и не исправляет. Там, где закон сурово карает за употребление незначительных доз наркотиков, наказание надо смягчить. Карать нужно наркокурьеров, наркодилеров, наркоторговцев… Думаю, при внимательном прочтении УК много можно чего найти из разряда преступлений, где надежды, что тюрьма исправит ситуацию, нет.

«СП»: – А на Западе за браконьерство какая предусмотрена ответственность?

– Все зависит лот того, что это за браконьерство, на каких животных, занесены они в Красную книгу или нет. Там есть жесткая градация. Но все равно, наказание, в основном, материальное, и оно очень ощутимое.

В рыночном обществе ставка все равно делается на материальное наказание, а не на лишение свободы. Институт лишения свободы, в общем, себя дискредитировал. Просто его нечем заменить в тех ситуациях, когда речь идет о профессиональной преступности, о маргинальных личностях. Тут нет ничего другого, кроме изоляции.

В тех же ситуациях, когда человек оступился, где есть хорошие шансы, что он станет нормальным членом общества, что он перевоспитается – в таких ситуациях во всех цивилизованных странах не идут на лишение свободы. И нужно смотреть на проблему сквозь эту призму.

Криминальные охоты чиновников

В январе 2009 года в горах Алтая пропал вертолет Ми-171, на борту которого находились полпред президента в Госдуме Александр Косопкин, замглавы алтайского правительства Анатолия Банных, главный эксперт объединенного экспертного советакомитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству Николай Капранов и других охотники. Спустя двое суток обломки вертолета и тела погибших были обнаружены на склоне Черной горы. Рядом также были найдены туши застреленных баранов - архаров, занесенных в международную и российскую Красные книги. Уголовное дело было закрыто «в связи со смертью виновных». В марте 2010 года СКП РФ принял решение о дополнительном расследовании обстоятельств крушения вертолета.

В марте прошлого года в Щербаковском природном парке Волгоградской области были задержаны начальник УФНС по Волгоградской области Василий Фарион и глава налоговой инспекции Камышинского района Николай Орлянский. В багажнике автомобиля задержанных обнаружили туши косули и трех зайцев.

В мае прошлого года в авиакатастрофе над национальным парком «Прибайкальский» погибли иркутский губернатор Игорь Есиповский, его заместитель, охранник и пилот. Вертолет разбился, зацепившись за дерево высотой 25 метров. По информации СМИ, в момент катастрофы на борт вертолета пытались затащить охотничий трофей – тушу медведя. Однако в Росприроднадзоре и СКП заявили, что Есиповский не охотился с вертолета в заповеднике.