Цена ошибок в военном строительстве

На заре современной российской государственности первый Президент РФ Борис Ельцин как-то заявил о готовности один день в месяц полностью посвящать армии и флоту. Этим он хотел подчеркнуть значимость проблем военного строительства, требующих его вмешательства как Верховного главнокомандующего, хотя парадоксальным образом одновременно и демонстрировал собственную недооценку их важности, ибо, как показывает жизнь, со стороны главы государства требуется занятие делами ВС не от случая к случаю, а повседневно.

«Президентскому дню» не суждено было стать политической традицией при самом Б. Ельцине. В отличие от него Владимир Путин и Дмитрий Медведев чаще посещают воинские части, периодически встречаются с руководящим составом Вооруженных сил, заслушивают доклады министра обороны об обретении военной организацией государства «нового облика».

Достаточно ли этого, чтобы уверенно держать нити военного реформирования в руках, не позволять воплощаться в жизнь непродуманным подчас решениям чиновников Министерства обороны, компетентность которых не раз оказывалась под сомнением? Посмотрим на примере последнего «президентского дня» в ВС – имеется в виду участие Президента РФ в расширенном заседании коллегии Минобороны.

Дмитрий Медведев, опираясь на доклады министра обороны Анатолия Сердюкова и начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии Николая Макарова, заявил об успешном движении Вооруженных сил к т.н. перспективному облику, который был очерчен в сентябре 2008 г. Он отметил, что организационная основа ВС «создана в сжатые, как и планировалось, сроки и без дополнительного выделения средств». В частности, их штатная численность сокращена до 1 млн. человек.

Однако говорить о сжатых («как и планировалось») сроках оргмероприятий не приходится. По существу (этого, зная стиль сердюковского руководства, и стоило ожидать) опережающими темпами идет только сокращение ВС. «Мы должны были выйти на численность армии в 1 миллион к 2016 году. Но, поджав все свои ресурсы, мы на нее вышли в 2009 году», – с воодушевлением заявил на коллегии Минобороны его глава.

Что значит, «поджав» ресурсы, как, впрочем, и «без дополнительного выделения средств»? За год с небольшим сократить численность ВС почти на 300 тысяч человек, из которых большая часть – кадровые военнослужащие, – это ведь не лишние карандаши из коробки убрать. Кого-то надо перевести на новую должность, в том числе со сменой места службы, кого-то уволить в запас, выплатив ему положенное по закону и предоставив жилье.

И это – еще раз повторим – напрямую касается не сотен, а сотен тысяч людей. Если под оргштатные мероприятия, расписанные до 2016 г., была подведена (хотелось бы надеяться) хоть какая-то приемлемая финансовая база, то как этот процесс, сжатый с семи лет до одного года с небольшим, можно было оптимально осуществить при ресурсах, выделенных на текущий год, остается лишь гадать. И это притом, что никто не снимал с Минобороны и других задач, в частности обеспечение всех нуждающихся военнослужащих жильем.

Выступая на коллегии Минобороны, Дмитрий Медведев напомнил, что правительству поставлена четкая задача: обеспечить к концу этого года всех нуждающихся военнослужащих постоянным жильем, а до 2012 года – служебным. Руководители военного ведомства убеждают Верховного главнокомандующего – это возможно и будет исполнено.

Как реально решается эта задача? По данным Минобороны, в постоянном жилье ныне нуждаются около 90 тыс. военнослужащих. Но в бюджете на 2010 г. заложено чуть более 35 млрд. рублей, на которые возможно приобретение лишь 21,9 тыс. квартир. Есть, конечно, и некоторые другие источники пополнения жилищного фонда для военнослужащих, но они куда скромнее. Надо также иметь в виду, что кризис заставил значительно поджаться. Если в августе минувшего года премьер-министр Владимир Путин говорил о 124 млрд. рублей, которые предполагалось выделить на строительство жилья для военных, то сейчас соответствующая строка в бюджете предусматривает всего 81 млрд. рублей. Для сравнения: за весь докризисный 2008 г. военное ведомство смогло оделить служивый люд только 22 тысячами квартир. А тут – при сокращении ресурсов на одну треть – надо построить (или купить) жилья в четыре раза больше.

Откуда же здесь возможна пресловутая экономия? Как, выражаясь словами Сердюкова, «поджать» ресурсы? Ответ министр дал, правда, не Президенту, а своим подчиненным: оно воплощено в указании министра увольнять офицеров не по оргштатным мероприятиям, а всеми путями вынуждать их к уходу из армейских рядов по собственному желанию, что избавляет ведомство от необходимости изрядно тратиться на выплату военнослужащим положенных по закону пособий. Либо еще один «мудрый» ход: офицеров выводят за штат и по истечении трех месяцев перестают выплачивать им какие-либо положенные надбавки. Опять – экономия, правда, оборачивающаяся массовым нарушением законных прав десятков тысяч людей. Но об этом, надо понимать, министр Президенту не докладывает.

А вот еще один пример «поджатия ресурсов» по-сердюковски. Речь идет об идее перевода армии и флота на контрактную основу, настойчиво продавливаемой министром обороны и начальником Генштаба. Две недели назад, давая интервью телеканалу Russia Today, генерал армии Николай Макаров заявил, что Российская армия пока не станет переходить на контрактную основу и (по крайней мере, в ближайшем будущем) будет формироваться по большей части из солдат-срочников. В этом направлении, заявил он, было «допущено очень много ошибок, и та задача, которая ставилась – построение профессиональной армии, – решена не была. Поэтому было принято решение, что служба по призыву должна остаться в армии. Более того, призыв мы увеличиваем, а контрактную часть уменьшаем».

Между тем в соответствии с Федеральной целевой программой «Переход к комплектованию военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, ряда соединений и воинских частей», предполагавшей увеличение численности военнослужащих-профи с 22,1 тыс. человек до 147,6 тыс., Министерству обороны было выделено почти 68,5 млрд. рублей (1). Сегодня их нет, они растрачены впустую – такова цена эксперимента, изначальная сомнительность которого была ясна едва ли не всем, кроме «реформаторов»!

О такой своеобразной экономии бюджетных средств министр, естественно, предпочитает умалчивать – ведь это неопровержимое свидетельство его личной некомпетентности и низкой квалификации его команды. Не случайно перед лицом Президента Анатолий Сердюков был необычайно сдержан: «Нас результаты этой программы не удовлетворили. Мы несколько недооценили ситуацию в части – кто должен переходить на контракт, на каких условиях, под какие денежные содержания».

И все – вопрос исчерпан? Вот это мило, как говаривала известная чеховская героиня: государственная задача провалена, миллиарды списаны на «ошибки», но на личной судьбе, их допустивших, это никак не отражается, провалившиеся руководители по-прежнему у руля реформ.

Каковы реформаторы – таковы и перемены в жизни войск и сил флота. В проект выступления Д. Медведева на заседании коллегии Минобороны соответствующими должностными лицами было внесено положение о высокой боеготовности и слаженности действий соединений, подвергшихся реорганизации в ходе реформы. Опираясь на итоги масштабных учений, проведенных осенью прошлого года совместно с Белоруссией, Президент заявил: «Я смог убедиться, что в целом подготовка, выучка, слаженность действий соединений, частей и подразделений, переведенных на новую организационно-штатную структуру, достаточно высока».

Учения учениями, но комплексная проверка воинских частей и соединений Российской армии по итогам 2008–2009 учебного года выявила небоеготовность большинства бригад «нового облика». На «удовлетворительно» Генштабом оценены только 60 процентов бригад, оценку «неудовлетворительно» получили четыре бригады, в том числе мотострелковые Сибирского и Северо-Кавказского военных округов (такая оценка означает неспособность вести успешные боевые действия).

Такое вот несоответствие между реальным положением дел и радужными докладами руководителей военного ведомства главе государства. А цена ошибок в военном строительстве – обороноспособность страны, боеспособность российских Вооруженных сил, наша общая безопасность.