Ростки нового — в мусоре повседневности

Доктор философских наук Вениамин Зацепин, обладающий опытом жизни в СССР и Австралии, считает, что одной из главных причин краха многих теорий построения общества является то, что философы и социологи, прогнозируя развитие общества, не видели разницы между социальной системой (совокупностью социальных групп и социальных институтов) и антропосистемой (совокупностью социально-психологических типов личности). Он видит общество как антропосистему, образованную разными человеческими типами — социопатами, авторитаристами, маккиавелистами, практически ориентированными (инструменталистами), ищущих острых ощущений (авантюристами), коммуникативно-дружелюбным типом, альтруистами и творческим типом (креативными).

В центре этой схемы — своего рода «стволовые клетки» общества — нетипичные люди, которые могут эволюционировать в разные типажи под влиянием определенных обстоятельств. Все это разнообразие типов исследователь делит на три группы, обозначенные условно как «люди холодного спектра», «люди теплого спектра» и нейтральные.

Люди холодного спектра — это те, для кого чрезвычайной важностью обладают отношения в рамках вертикали власти, те, кто стремится подняться как можно выше, чрезвычайно дорожит каждой ступенькой на пути наверх и придает огромное значение социальной дистанции, разнице положений в таблице о рангах. Они склонны не доверять людям в целом и воспринимать других людей в первую очередь как врагов, покушающихся на их ресурс. Эти люди твердо верят в то, что зло — неотъемлемая, а возможно, и ведущая часть человеческой натуры, отсюда их отношение к другим людям — настороженное и подозрительное.

Люди теплого спектра, напротив, не придают вертикали власти особого значения. Дружеское расположение к людям вообще, положительная установка на «другого» в целом окрашивают их жизнь в обществе в совсем другие тона. Для них общество — это не пирамида, карабкаясь на которую, ты должен конкурировать за место на следующей ступеньке, а скорее — пикник, тусовка, где можно найти немало приятного и интересного, где есть возможность получить помощь в нужное время или оказать ее другому человеку.

Что же касается инструменталистов и креативщиков, они слишком увлечены своей работой, чтобы придавать особое значение межчеловеческим отношениям, они не склонны ни подавлять, подчинять кого-то, ни подчиняться или прислуживать кому-то. Для них главное — их дело.

- Вениамин Иванович, вы живете последние 17 лет в Мельбурне. Если применить вашу систему классификации и сравнить австралийское и российское общество, можно сказать, что в России доминирует холодный спектр, а в Австралии теплый?

- Вы имеете в виду, что тут, в Австралии, больше представителей «теплых» типов, а в России — «холодных»? Нет, я так не думаю. Это было бы, конечно, очень заманчиво — изучить психологическую структуру каждого народа, каждой страны. Но я не знаю сколько-нибудь серьезных работ по этому вопросу.

Как показывают многочисленные исследования, установка по отношению к другому человеку, уровень сопереживания закладываются еще в детстве, а, скорее всего, являются врожденными. Более того, уровень сопереживания разнится не только у людей, но и у животных.

Есть известная серия американских экспериментов «по альтруизму» с крысами, собаками, обезьянами. Крыс, например, держали на голодном пайке, а потом открывали для них вход в клетку с пищей. Но как только они заходили в клетку-столовую, другая крыса, находившаяся в соседней клетке, получала разряд тока и начинала издавать жалобный писк. Так вот, часть крыс, отлично улавливая связь между своими действиями и страданиями соседа, сразу же прекращала есть и уходила из столовой. Другие же продолжали есть, несмотря ни на что. После этого этих «бездушных» крыс поместили на место соседей и заставили на себе испытать, каково это — получать удары тока. Половина из них после этого изменила поведение и при повторном эксперименте прекращала есть, слыша писк соседа. Но часть их — около 10-15 % — оставались такими же безразличными: там пищали, а тут продолжали игнорировать «призывы к милосердию» и ели как ни в чем не бывало.

Наблюдения за младенцами тоже показывают, что большинство из них откликается на плач другого младенца сочувствующим плачем, а другая часть (10% девочек и 20% мальчиков) совершенно равнодушна.

Возникает подозрение, что способность или неспособность к сочувствию обусловлена какими-то биологическими основаниями. Скажем, не так давно в США обнаружили, что у детей-аутистов не работает определенная маленькая зона мозга, по-видимому ответственная за эмпатию, эмоциональный контакт с другими людьми, заинтересованность в этом контакте. Может быть, это и у представителей «холодных» типов наблюдается?

А возвращаясь к вопросу о разнице между Россией и Австралией, или, скажем, Россией и другой демократической страной, хочу заметить, что везде есть люди холодного спектра. Скажем, для меня такими людьми являются Буш-младший и его соратник Дик Чейни. Да и вообще без таких людей, подчеркнуто заинтересованных в иерархии, пирамиде власти, государство не может существовать. Они необходимы государственной машине для нормального функционирования. Но в таких странах, как Австралия, общество не дает им разгуляться, развитые институты общественного контроля (прежде всего СМИ и судебные органы) держат в узде их инстинкты и не позволяют им сдвигаться в сторону патологического поиска врагов и человекоуничижительной психологии.

- Наше агентство проводит опрос на тему «Главное отличие современной России от СССР». Лидируют отрицательные отличия. На первом месте «Развал экономики, разгул коррупции и криминала», на втором «Озверение общества и деградация морали», на третьем — «Из великой державы мы превратились во второсортную». Вместе эти ответы набирают больше 80%. А позитивные — только чуть больше 10%.

- Вот видите, цифры почти как в том эксперименте с «душевными» и «бездушными» младенцами! 10% игнорируют «невидимые миру слезы» многих людей.

Что касается главного отличия России от СССР... По-моему, Россия потеряла свои идеалы и никак не может найти той идеи, той духовной опоры, которая могла бы помочь отстроить страну заново.

- Вы хотите сказать, что в СССР были не лицемерные идеалы?

- Идеалы СССР не были лицемерными. Лицемерами были те партбоссы, кто в последние десятилетия декларировал их, прятался за них. Общество, построенное по принципу «Каждый по способностям, каждому по потребностям» — тот идеал, к которому не только стоит, но и необходимо стремиться.

Это же фактически — формула счастья и отдельного человека, и общества в целом. Хотя, конечно, некоторые коррективы в эту формулу надо вносить. Она не учитывает особенности психологии и целый набор потребностей, носящих антисоциальный характер. Есть люди, ведушие потребности которых ущемляют и унижают других людей. Садисты, например. Да и потребности разных групп могут жестко конфликтовать. Вот недавно отмечали день Австралии — это день, когда британцы впервые здесь высадились. А для аборигенов это день начала конца, начала гибели и деградации их народа. Они его отмечать не хотят.
Я убежден, что СССР в целом держался за счет своих гуманистических идеалов — в отношении интернационализма, равенства, братства... А попытка искоренить эксплуатацию человека человеком, это что – плохо? А дать возможность каждому ребенку развить, а потом и применить, реализовать все свои общественно полезные или нейтральные задатки и способности, это плохо?

- Вопрос эрозии идеалов и морали волнует не только Россию. The Guardian в качестве одной из ключевых тем предлагает читателям «всерьез задуматься о морали нашего общества». Отмечается, что у английских школьников пропадает понимание смысла жизни в обществе, того, что такое быть хорошим человеком. Экономические стимулы вытесняют более высокие материи. Но вот вопрос — а без этих высоких материй останемся ли мы людьми?

- Да, это есть. Об этом пишут. Это надо американцев «благодарить» — с их практицизмом и инструментальным подходом. Европа все-таки всегда была другой в этом отношении.

Я ведь в прошлом летчик. Всегда интересовался рассказами и воспоминаниями летчиков, историями времен Великой отечественной войны. Недавно смотрел по телевидению встречу английских летчиков-истребителей по поводу одного из знаковых событий Второй мировой. Так вот, один из них заявил, как ему было морально дискомфортно атаковать немецкие самолеты с хвоста! А ведь это всеобщий, международный тактический прием в авиации. Мне бы лично никогда такая мысль и в голову не пришла! А ему казалось, что это нечестно, нехорошо, вроде как удар исподтишка, в спину. Хотя англичане немцев никогда не любили и война была не на жизнь, а на смерть.

Кстати, знаю и одной нашей летчицы рассказ, как ее, летевшую на Пе-2, атаковал немецкий ас. У ее стрелка-радиста патроны кончились, и немец, перед тем как свалить ставшую беззащитной «Пе-шку», пристроился справа, метрах в 15, чтобы взглянуть в лицо пилоту, своей будущей жертве. Она посмотрела на него и сдернула шлемофон с головы, бросила на пол кабины: «На, мол, стреляй, гад, не боюсь!». Тот увидел ее шикарные длинные белокурые волосы, опешил, мгновенно отвернул, унырнул и улетел.

А последний пример — когда австралийские летчики в составе бушевской коалиции бомбили Ирак, свергали Саддама Хуссейна с его оружием массового уничтожения, они отказывались выполнять боевое задание, если на выданных им американцами картах трудно было определить, не живут ли мирные жители рядом с указанной целью.

Это все — не абстрактные «высокие материи». Без этого мы - не люди.

- Вы работали в университете Ля Тробе и теперь в Мельбурнском университете. Сложно быть марксистом в Австралии?

- Я лет 12-15 назад участвовал в одной международной конференции и во время дискуссии высказал с места определенные идеи, в ответ ведущий, американский профессор, заметил мне, что да, есть и такие мнения, это марксистский подход. Я улыбнулся: «А я и есть марксист». После этого ко мне наклонилась соседка — преподаватель из Сингапура и прошептала «Какой вы счастливый! Если бы вы такое заявили в Сингапуре, через полчаса вы бы уже были в тюрьме».

- В России сейчас многие поворачиваются лицом к социализму, высказываются идеи, что возможно нам, как народу, больше подходит социалистический, а не капиталистический строй.

- К какому социализму? К СССР-скому? С его номенклатурными «дубами» во главе?Со всемогущим КГБ? С непременной сопровождающей «личностью в штатском» в редкостных загранпоездках? С радио, телевидением, прессой под пятой главлита, той самой номенклатуры? Со всеудушающей и всетормозящей бюрократией? С психушками, лагерями, ссылками и высылками для социальных рационализаторов: честных, думающих, и самых активных критиков его? От пережитков такого «социализма», от власти презренных людишек, которые, занимая государственные должности, «жадною толпой» суетятся вокруг «трона», думая лишь о собственном благе, России, к сожалению, еще нужно освобождаться и освобождаться.

Но я знаю не только об этой идее. Мне приходилось читать и антигуманистический манифест «Проект Россия». Его монархистские, охранковские и церковно-бюрократические идеи, кажется, мягко , но очень настойчиво ныне популяризируются, да и проводятся в жизнь. Идей можно нарожать как угодно много и сколь угодно красивых и милых. Но известно ведь, что вся история науки и философии — это трагическая повесть о том, как самые прекрасные ИДЕИ гибнут, растерзанные «мелкими, гадкими, грязными» мерзкими ФАКТАМИ ЖИЗНИ. Вот почему великие гуманисты Маркс и Энгельс вынуждены были изобрести новую методологию преобразования жизни. Суть ее – да, можно и нужно любоваться прекрасными идеями устройств общества и пропагандировать их. « Идея становится материальной силой, когда она овладевает массами». Но для практической работы надо стараться в реальной жизни находить живые ростки нового и заботливо поддерживать их, защищать от вредителей, поливать, окучивать, удобрять. Я вот привил белую сирень на свою сиреневую — уже пять лет прошло, а «мачеха» не дает ей цвести, плохо кормит, отторгает. Вот так и новые «чужеродные» идеи трудно приживаются на неподходящей почве.

Я не думаю, что кто-то даже из честных российских политиков знает, что делать с Россией. Но убежден, что в народе есть такие силы, умы, души, которые — пусть в мозаичном виде — могут найти ответ на этот наш вечный вопрос.

Мне кажется, ваше агентство могло бы проделать такой эксперимент: задать людям два вопроса: а) В чем вы видите главные проблемы разных сфер жизни нынешней России — в политике, экономике, в самодеятельности населения, в образовании, в культуре, в каком-то регионе, городе или районе? б) Где, в чем вы видите ростки, зачатки позитивных изменений в сегодняшней России, из которых могло бы вырасти достойное будущее страны?

Трудно надеяться, что сразу появится «единственно верный» исчерпывающий и всеохватывающий ответ, но очень вероятно, что материал может собраться достаточно интересный и в теоретическом, и в практическом плане.