Блаженны нищие духом

Федор Абрамов, главный инженер цеха писателей-деревенщиков, этих народных заступников, склонившихся уже после войны над полумертвой, растерзанной пыточными орудиями социализма деревней, родился 90 лет назад, 29 февраля 1920 года. Летописец крестьянского клана Пряслиных и их ближайший сосед — та же Архангельская губерния, та же речка Пинега, но только не Пекашино, а деревня Веркола. Такая же голодная и холодная деревня, ограбленная начисто уполномоченными от высоких кремлевских мечтателей, собравшихся в коммунизм по трупам безропотных русских баб, тихих мужиков и их голодных детишек.

Федор Александрович был соратником и любимым автором Александра Трифоновича Твардовского. Они вместе ходили по бездушным партийным кабинетам, отстаивая право на жизнь для «Нового мира» и Альки с Пелагеей из «Деревянных коней», для «Братьев и сестер», «Путей-перепутий», «Двух зим и трех лет». Их вместе гнобили, гнали, закрывали и снимали. Они были очень близки — сын простудившегося насмерть в болоте старовера Федор Абрамов и сын раскулаченного крестьянина Александр Твардовский.

Федор Абрамов хлебнул с детства, и отнюдь не мясных щей. Его многодетная семья пухла с голоду, пока не подросли старшие и не выкормили двух коров, двух лошадей и бычка… Из-за этой скотины способного мальчика не хотели брать в семилетку. Учиться в средней школе и в вузах полагалось только беднякам и «партейным». Упорный босоногий отличник пробился в университет, получив наглядный урок сталинизма прямо у себя на Пинеге. В 1939 году его обожаемый учитель, наставник, настоящий народник и энциклопедист Алексей Федорович Калинцев ушел в ГУЛАГ и не вернулся. Абрамов воевал, замерзал в госпитале блокадного Ленинграда, был направлен служить в СМЕРШ, насилу унес оттуда ноги обратно в ЛГУ, окончил его, защитился и стал-таки интеллигентом в первом поколении.

И вот вам Пряслины: задавленная нуждой и работой Анна; угрюмый лидер-работяга Мишка; старшая сестра Лизка, жертва долга и правдоискательница. Вот вам председательница Анфиса, мать своим крестьянам; вот из жалости к колхозникам пошедший по этапу Лукашин; вот член партии Илья Нетесов, дочка которого Валя умерла от туберкулеза из-за вечного недоедания. Новые крепостные у барина по имени КПСС, не имевшие паспортов, кормившие и Красную Армию, и красную профессуру, и орды партийных бездельников-пропагандистов. Они безропотно отбывали барщину на лесозаготовках, безропотно сдавали оброк из мяса и яиц, которые даже детишкам не показывали, потому что все уходило на налог. Они смиренно подписывались на займы, отдавая последнее, вплоть до смертной справы. Они верили в новые иконы: в Сталина, в Победу, в Советскую Армию, в индустриализацию, в коммунизм. С этих овечек шерсть снимали вместе со шкурой. Их покорность была не менее страшна, чем та школа, где их этому смирению обучили.

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие небесное». И Царствие небесное, и Доска почета, и обелиски на скромных могилах, и списки умерших от голода блокадников. Ну почему Илья Нетесов не привязал в лесу своего барана, а сдал его государству? Ну почему он вместо займа не купил козу? Может быть, Валя бы выжила… Кому нужны Победа и индустриализация ценой жизни 12-летней девочки? Односельчане писателя Абрамова подписывали против него негодующие письма — по просьбе «партейных» товарищей. В 1963 году советская печать напишет про абрамовский очерк: «очерк, глумящийся над действительностью». От всего этого Федор Абрамов протянул только 63 года и ушел из жизни в 1983 году. Да благословит Бог шестидесятников, сор­вавших с черствого советского бытия покров утешительной лжи!