Молодая наука: чем экономист отличается от физика

Еще 100 лет назад у экономики не было научного метода, а её важнейший раздел — макроэкономика — просто не существовал

В своей предыдущей колонке я отметил, что физические теории гораздо лучше описывают поведение объектов внимания физиков, нежели экономические теории описывают объекты внимания экономистов. Попробую указать причины такого явления.

Причин можно выделить три. Во-первых, и это главное, объектом внимания экономики, как и других общественных наук, является поведение человека, а вряд ли можно спорить, что человек — самый сложный объект из имеющихся для научного анализа. Его поведение столь сложно, а мотивации столь многообразны, что даже совместные усилия представителей общественных наук, включая помимо экономистов еще психологов, социологов, политологов, а также часто историков, не позволяют полностью ответить на вопрос, почему тот или иной человек принял то или иное решение. У каждой из этих наук есть свои подходы, свои методы и свои выводы, но вряд ли кто-нибудь может претендовать на описание всей полноты картины. При этом дерзну сказать, что у экономистов самые совершенные методы среди всех ученых-общественников, так что на фоне представителей остальных общественных наук мы выглядим совсем неплохо.

Вторая причина, возможно связанная с первой, состоит в том, что экономика — наука более молодая. Если считать, что относительно современная физика началась с Ньютона, а экономика — с Адама Смита, то у физиков есть фора длиной почти в век (век назад у экономики метода почти не было, а ее важнейший раздел — макроэкономика — не существовал). Даже если отсчитывать от Эйнштейна и Кейнса, которые уже были почти ровесниками, между датами публикаций их основных трудов прошло три десятка лет, а это очень много по меркам XX века.

В связи с последним наблюдением (что экономика «отстает» от физики) встает вопрос о причинах такого явления. Не берусь дать на него исчерпывающий ответ, но хотел бы сделать пару наблюдений. Работая на протяжении двадцати или более лет с талантливыми школьниками, я крайне редко обнаруживаю среди ребят в возрасте 14–17 лет склонности к занятию общественными науками. Буквально вчера я вернулся из летней школы именно для юных экономистов, но и там внимание участников было в первую очередь поглощено поступлением на качественную программу в одном из ведущих вузов (и наиболее посещаемым мероприятием были их презентации), но не выглядело, как если бы школьники были одержимы попытками что-то сделать именно в самой науке.

Возможно, это связано с тем, что естественникам гораздо легче заинтересовать школьников, показав эффектный эксперимент или продемонстрировав работу какого-нибудь устройства, но факт остается фактом: когда я учился в аспирантуре Массачусетского технологического института и общался там с аспирантами других (как следует из названия, в основном технических) специальностей, а также с бакалаврами, я часто встречался с недоумением, почему, мол, я занимаюсь экономикой. Некоторые даже удивлялись, узнав, что в МТИ есть экономический факультет (на тот момент, между прочим, лучший в мире по нескольким авторитетным рейтингам). А если в глазах талантливых школьников и студентов младших курсов физика остается намного более популярной, чем экономика, то и пойдут в нее больше сильных студентов и развиваться она будет быстрее, в ней будет совершаться больше фундаментальных открытий и эта наука ближе подойдет к познанию своего предмета.

Наконец, есть третья причина, в духе того, что называется «Критика Лукаса». Попросту говоря, электроны или суперструны не читают статей, которые про них пишут физики, поэтому не могут изменять своего поведения в зависимости от результатов исследований. В противоположность этому заинтересованные объекты исследований экономистов (особенно в области финансов) могут читать эти статьи и понимать их. В штате любой крупной финансовой компании немало экономистов с учеными степенями из лучших университетов мира, и поэтому естественно ожидать, что, как только станет известно что-то новое о поведении экономических агентов, некоторые из них захотят пересмотреть свое поведение (скажем, если именно их модель поведения оказалась неоптимальной согласно последним исследованиям). А тогда изменится и вся наблюдаемая картина и получится, что только что опубликованная теория описывает поведение агентов не очень хорошо. Вряд ли уместно об этом писать неспециалисту, но мне интересно, не возникало ли подобной проблемы в богословии, и если да, то как она была решена.

Не следует ожидать от экономистов такой же степени точности в описании предмета своего анализа, как в физике, точно так же, как физикам далеко по этому критерию до математиков (когда я учился математике, если профессор говорил что-нибудь вроде «доказательство дадим на физическом уровне строгости», имелось в виду, что будет скорее пояснение, почему есть надежда, что результат окажется верным, чем собственно доказательство). Но это не значит, что экономика как наука хуже физики или что физика чем-то хуже математики.