"Войны никто не хотел"

Приведенная в предыдущем тексте цитата Стрелкова, безусловно, верна и правильна. Если не считать того, что она уже запоздала. Причем даже не на месяц. Похоже, что мы все попали в ситуацию, при которой уже мало что зависит даже от тех, кто принимает решения. События принимают необратимый характер.

Крым стал лишь последней каплей, которая была вполне логична после государственного переворота в Киеве, однако предательство и нерешительность Кремля перевело общую обстановку в самоподдерживающийся режим движения к полноценной и полномасштабной войне. Пока неясен ее формат, однако театр военных действий уже определен, состав участников, в общем — тоже.

Проблема уже не решится никакими переговорами. Их просто не с кем вести: Европа демонстрирует полную утрату субъектности, и с ней разговаривать не намного продуктивнее, чем с Киевом. Иллюзия, конечно, существует, но тем горше будет разочарование.

При этом как раз Европа уже проиграла стратегически вне зависимости от результата. Самый крупный и емкий рынок в мире и одна из ведущих экономик в связке с Россией представляли из себя конкурента и вполне равного партнера двум другим субъектам мировой политики и экономики — США и Китаю. Без России Европа — просто рынок сбыта. Большой и интересный. Но не более того. Самые умные на этом континенте — англичане — уже просекли, что ситуация выглядит критической и торопятся сделать все, чтобы успеть выскочить из летящего под откос поезда в числе первых.

При этом как и перед Первой, и перед Второй мировой войнами главный признак приближающейся катастрофы — полная утрата доверия потенциальных партнеров друг к другу. Россия не доверят Европе, Европа в открытую не доверяет России. Договороспособность их близка к нулю.

Это означает, что все противоречия должны быть выяснены силой. И уже по результатам столкновения можно будет фиксировать результат. Другого пути просто нет.

При этом если мы и здесь будем предаваться иллюзиям, то можно сказать, что стандартный сценарий любой большой русской войны, когда мы вначале сдаем половину территории, а затем, умываясь кровью, отбиваем "все взад", и в этот раз будет повторен точь в точь. Никто не станет воевать с нами честно, открыто и с соблюдением минимальных правил. При этом до последнего момента все будут требовать от нас скрупулезного и точного их соблюдения. Это еще одна особенность ведения войны с Россией — и мы в который раз будем в точности и предсказуемо вести себя.

Мысль о том, что с врагом нельзя вести честную войну, а нужно вести ее на результат и с минимальными издержками, придет в голову руководства только после войны. Или в лучшем случае — в ее ходе. Где-то под Берлином. Когда на очередной рейхстаг уже будут доставлять знамя.

Нет никаких сомнений в том, что Россию рассматривают в роли не потенциального, а вполне реального противника. Пока — с учетом нашего оружия возмездия, что по крайней мере на первом этапе исключает возможность ведения ядерной войны в любом формате. Хотя это не будет исключать провокаций с ним или ядерными объектами. Которые, кстати, на территории Украины уже находятся под контролем США. Достаточно вспомнить, что ЦРУ рассматривает территориальные и спецбатальоны, являющиеся составной частью Национальной гвардии, своими подопечными. Конфликт ЦРУ и Пентагона завершился отставкой министра обороны, между прочим. Да, круг проблем и масштаб конфликта между ведомствами имеет несколько более широкий объем, чем только украинская тематика, но она занимала в нем весьма достойное место.

Смысл такой провокации имеет далеко не тактический характер — Западу нужно сделать все, чтобы исключить российское ядерное оружие из нашего инструментария.

Ядерная провокация на территории Украины такого же плана, что и с «Боингом» должна будет вызвать невероятную волну давления на российское руководство, после чего можно будет попытаться повторить тот же самый сценарий, который был опробован с Сирией — под гарантии мирового сообщества взять наше оружие под контроль.

С учетом того, как российское руководство и компрадорский истэблишмент прогибается под нынешними и прямо скажем, не слишком серьезными, санкциями, можно предположить, что на порядки более серьезное давление вполне может вынудить поддаться на условия Запада. Не поддастся — будет полное основание устраивать у нас переворот под гарантии уже тем, кто его будет проводить. Каким будет переворот и по какому сценарию он пройдет — отдельная тема, однако заброска в Москву послом США специалиста с богатым опытом именно такой работы в регионе весьма симптоматична.

После чего никому уже не придется воевать всерьез. После сдачи России можно будет просто выдвигать любые ультиматумы, которые будут с благодарностью приняты и выполнены.

Украина в этой конструкции нужна как поле боя и место для провокации. Миллион-другой скачущих унтерменшей станет небольшой платой за мир во всем мире. Тем более, что этот мир принесет, наконец, в Россию ту самую настоящую демократию, о которой так стонали в 11 и 12 году на Болотной.

Кстати говоря, прозвучавшее из уст замгоссекретаря предупреждение Украине, чтобы она не вздумала и мечтать о возврате своего ядерного статуса и запуске своей ядерной программы, выглядит весьма странным — Украина сейчас танки-то ремонтирует с трудом. Кому-то очень нужно держать ядерную тему в топе новостей.

Ни малейших иллюзий относительно боевых возможностей украинской армии в столкновении с российской нет — ни в Крыму, ни в Донецке, ни в любом другом месте. Но победа и не нужна — война, а к ней идет дело на всех парах — нужна совсем для иных целей.

В этом смысле «7 пунктов Стрелкова» уже запоздали. Он рассматривает ситуацию, находясь на три-четыре шага за ней. Он констатирует уже неизбежное, не рассматривая ситуацию далее. Поэтому ответ на вопрос «что делать» в такой конструкции бесполезен — он будет только догоняющим и лежать в рамках уже просчитанных Западом сценариев. Война — да, она неизбежна. Вопрос заключается в том, что мы должны сделать, чтобы она с первого дня пошла либо по нашему сценарию, либо по крайней мере не по сценарию Запада.

Считается, что система ПРО срабатывает удачно, если ей удается сбить вражескую ракету. Но успешным считается и такой вариант, когда ракета будет сбита со своего курса и упадет в стороне от своей цели. Чем дальше — тем лучше.

В каком-то смысле мы находимся в той же ситуации: если удастся полностью сломать планы противника — это будет самый лучший исход. Однако количество ошибок и просчетов российского руководства выглядит столь катастрофическим, что верить в какой-то волшебный ход, меняющий всё, просто нелепо. Правда, как раз в этом случае только и остается, что верить — рациональных причин рассчитывать на это просто нет.

С другой стороны, в нашей ситуации более логично рассчитывать свои шаги, полагая удачей слом вражеских планов и вынуждая противника импровизировать с самого начала. Непредвиденный им ход событий или незащитимая позиция вынудит его либо отказываться, либо лихорадочно пересматривать все предыдущие планы, давая право хода нам и отдавая темп.