Достоевскому — от благодарных бесов

«Бесы» Достоевского метались по экрану, безуспешно сражаясь с разнокалиберными современными бесами. Оставалась неразрешенной лишь одна интрига: дойдет ли канал «Россия» с сериалом Хотиненко до последней степени упрощения, открыто сравнивая нечаевщину с украинщиной, или не дойдет? Выяснилось: дойдет, даже добежит. Перемешает сериал с Киселевым и Соловьевым. Заправит срочными новостями. Подаст на десерт самого режиссера в качестве пророка, предчувствующего Майдан.

Хотиненко скромно потупился и посетовал на неразумное поведение братьев-славян. Печаль режиссера скрашивала лишь мысль о президенте России. К украинским мятежникам, полагает он, нужно относиться так, как Путин, то есть со спокойствием и терпением. Чуть раньше о сокровенном высказался актер Антон Шагин. По мнению данного «беса» (он играет роль Петра Верховенского), никто никогда не присоединял чужие земли без крови, и только Владимир Владимирович сделал это без единого выстрела. Президентский минимум бесоведы выучили отменно. С Достоевским дела обстоят хуже. Авторы подошли к нему с «коротенькими мыслями», как сказал бы Федор Михайлович. Задумали аллюзии на темы Болотной, но опоздали. Зато подвернулась Украина, вышло актуальненько, есть о чем поговорить воскресным вечером с Соловьевым.

Хотиненко — отважный человек. Сначала выпустил сериал «Достоевский», который даже Евгений Миронов не смог спасти. Вместо жизнеописания получился «скверный анекдот». Теперь неугомонный режиссер замахнулся на «Бесов», решив кое-что подправить в романе. Одно из художественных открытий Достоевского — Хроникер. Он сшивает лоскутное одеяло многофигурного повествования; предельно уплотняет пространство и время; напоминает тех «русских мальчиков», которые так дороги писателю. Хотиненко заменяет Хроникера следователем Горемыкиным, которого нет в романе. Образ Горемыкина режиссер-сценарист сочиняет исключительно из обрывков раскавыченных чужих цитат. Диапазон заимствований широк — от Нечаева до Бисмарка. Эту звенящую пустоту наполнить смыслом не в состоянии даже мощный Сергей Маковецкий. Фильм начинается с конца романа, то есть с убийства Шатова. Космос Достоевского упраздняется хаосом Хотиненко. Трагедия русского духа оборачивается суетливой полицейской сагой.

Режиссер-сценарист обращается с текстом первоисточника со смелостью патологоанатома. Он выбрасывает линию писателя Кармазинова и восстанавливает главу «У Тихона», которую сам Достоевский решил не публиковать. Слишком страшен рассказ Ставрогина о том, как он соблазнил соседскую девочку Матрешу. Достоевский не хотел добивать своего героя, а Хотиненко добил. И даже показал все, до мельчайших подробностей, включая самоубийство Матреши. В романе Ставрогин — личность объемная, противоречивая, мистическая. В сериале он, как и Петр Верховенский, всего лишь мелкий бес (оттого такими мелкими кажутся исполнители главных ролей: уже упомянутый Шагин и Максим Матвеев). Разумеется, в творчестве дозволено все, когда это творчество, а не упражнение на тему сиюминутных аллюзий.

Аллюзии — грезы имитаторов, что блистательно подтвердил Хотиненко.

Все герои романа (кроме Хроникера) — бесы. Гениальный писатель, будучи государственником, понимал: насилие революционное рождено насилием государственным. Негениальный режиссер в ранге государственника понимает другое: главные враги отечества — оппозиционеры-интеллигенты-болотники.

Остальное не важно. Нынче модно делать вид, что контекста нет, он утонул. Режиссер будто бы забывает то, что обязан помнить, взявшись за глыбу «Бесов». Россия уже более двух веков стоит на системе полицейских провокаций. Так что все мы вышли не столько из «Шинели», сколько из «Бесов».

Особенно рьяно из них вышел телевизионный авангард. Он, авангард, должен лично поклониться Достоевскому за мастер-класс. В романе дана подробнейшая инструкция по манипулированию общественным сознанием. Ничего не изменилось. Что те, из романа, что эти, из жизни, живут по принципу Нечаева — цель оправдывает средства. Достаточно даже одного вечера, когда по ящику шли одновременно «Бесы» и выборы в Украине, чтобы понять востребованность старой, как провокация, истины.

Вот Ирада Зейналова, вооружившись хищной улыбкой, сообщает свежие новости: Ярош, глава «Правого сектора», получает 37%. Тут же ведущая добавляет, что лидирует все-таки Порошенко, но главное уже вброшено в возбужденные умы: фашизм у ворот. Верховенский остался бы доволен.

Вот по всем каналам корреспондентов Lifenews, спасенных героическим Рамзаном Кадыровым из вражьего плена, чествуют, как Гагарина. Об убитом в то же время Андрее Миронове в боях под Славянском — сухое упоминание. Корреспонденты — наши (по терминологии опять же Достоевского), Миронов — не наш. Не можем быть теперь «нашим» правозащитник, член «Мемориала», бывший политзаключенный, освобожденный горбачевской перестройкой.

А вот и Киселев собственной персоной — лично вместе со своими «Вестями недели» перемежает «Бесов». В очередной выход на подиум он сообщает: Хотиненко создал шедевр. Дальше все, как мы любим: пыжится, ручками размахивает, голосом вколачивает в паству нечто краеугольное про тщетность любых революций. Вдруг слышу: «Главный герой «Бесов» — Ставрогин. Его прототип — террорист Нечаев». К чему бы это? Ведь все знают: Нечаев — Верховенский, на что и сам Достоевский указывал. Да ни к чему. Фильм, который обозвал «шедевром», не смотрел. Роман читал давно, в пору либеральной молодости. Весь интеллект ушел в пропаганду, где важна не точность, а правильные эмоции.

В связи с разгулом массовой бесовщины в кино и жизни есть смысл припомнить еще одно пророчество. Когда наркома просвещения Луначарского спросили, какую надпись следует сделать на памятнике писателю, он ответил: «Достоевскому — от благодарных бесов». Это апокриф, но очень выразительный. Жаль, что апокриф. Такая надпись наверняка понравилась бы Федору Михайловичу.