"Меняю ребенка на квартиру"

Специалисты социальных служб говорят о тревожной тенденции: появляется все больше взрослых, сознательно отказывающихся или "теряющих" своих детей ради полагающегося сироте жилья.

В петербургском социальном приюте для детей "Транзит" сейчас проживают около 40 детей. Это число в среднем постоянно: плюс-минус несколько человек. В приюте оказываются не только малыши-потеряшки, но и вполне взрослые юноши и девушки 16-17 лет, которые совершенно честно признаются захожим журналистам, что в комфортном теплом "Транзите" с плазменными телевизорами, мягкими кроватями, суетящимися вокруг них психологами и педагогами и хорошим питанием им гораздо лучше, чем в родных трущобах с маргинальными родителями или и вовсе на улице.

В какую комнату приюта не загляни — почти сплошь темноволосые смуглые постояльцы. По словам педагогов, примерно половина всех обитателей "Транзита" — дети иностранцев из южных и азиатских регионов. Они, как правило, приветливы и прекрасно говорят по-русски. Во время недавнего визита уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ Павла Астахова в "Транзит" в ответ на дотошные расспросы детского обмудсмена о том, откуда они и что тут делают, несколько девочек-подростков из Таджикистана и Узбекистана, хихикая, рассказывали, что здесь им очень нравится и они совершенно не хотят обратно домой, хотя почти у всех из них остались многочисленные родственники, включая маму и папу. В "Транзите" оказался даже один чернокожий юноша, которому Астахов на вид дал лет 25. Мальчику, правда, было всего 16, и в тот момент велись поиски его родителей, прибывших в Северную столицу какими-то невероятными "огородами" через Европу и Украину.

Павлу Астахову по долгу службы нельзя было комментировать ситуацию, хотя она очевидна: зачастую приезжие из Средней Азии, Закавказья, других стран СНГ и даже дальнего зарубежья вполне сознательно привозят в Северную столицу и в Москву детей-подростков именно затем, чтобы потом всеми правдами и неправдами оставить их здесь. А после — остаться и самим, ведь против воссоединения с семей возражать не будет даже самый завзятый циник.

"В 2013 году в петербургский "Транзит" поступили 253 ребенка, из них только 43 — жители Петербурга. 119 человек прибыли из других регионов России, 87 несовершеннолетних оказались родом из стран СНГ, и четыре ребенка были гражданами дальних стран", — рассказывает директор приюта Марина Рябко.

"Транзит" — название, говорящее само за себя: здесь дети находятся временно. После титанических усилий сотрудников приюта по розыску родственников, оформлению документов и прочей юридической волокиты ребенок направляется либо в сиротское учреждение, либо домой. Так, из 253 прошлогодних "найденышей" к законным представителям вернулись 111 детей, под опеку отправился один ребенок, в учреждения социальной защиты других регионов России и стран СНГ уехали 107 детей, и в образовательные учреждения для детей-сирот поступили 33 несовершеннолетних. Как бы не хорохорились подростки и не сдерживали слезы малыши, история каждого из них — всегда трагедия, зачастую криминальная. Психологи говорят, что их посттравматические переживания по тяжести равны тем, которые испытывают, например, участники боевых действий.

Так, 31 марта в "Транзит" привезли девочку, о которой писали все петербургские СМИ. Ее нашли 15 марта на Магнитогорской улице. Малышке приблизительно 5 лет, одета по погоде, говорит по-русски, хотя, очевидно, у девочки южные корни. На попытки психологов и педагогов узнать ее имя ребенок никак не реагирует, однако в общении со сверстниками называет себя Динарой. На вопросы о том, с кем она жила, девочка перечисляет восточные имена (видимо, братьев и сестер), но о маме или папе не говорит ни в каком контексте. Сотрудники приюта отмечают, что она демонстрирует высокий уровень умственного развития. Вероятно, именно этим объясняется ее закрытость. По словам психологов, это естественная реакция ребенка на подобную стрессовую ситуацию.

"Других проблем не наблюдается. Психологическое состояние настороженное, — сообщила Марина Рябко.

— Психологи советуют сузить круг общения, чтобы не травмировать ребенка и параллельно максимально узнать о ее жизни, потому что пока мы не знаем о ней ничего". Правда, в ответ на предложение психологов выбрать какую-нибудь знакомую "денежку" "Динара" из всех предложенных российских и иностранных купюр уверенно выбрала евро.

По словам специалистов, на данный момент основная задача — вернуть малышку в биологическую семью или к родственникам. "Сейчас самое главное — найти ее родственников или знакомых. Направлены запросы в полицию, в МО "Екатерингофский", детскую больницу им. Цимбалина. Планируется также обратиться в посольства Узбекистана, Армении, Азербайджана и Таджикистана. Совместно с правоохранительными органами начинается розыск родственников ребенка или тех, кто может знать что-либо о ней. Может быть, семья подаст заявление о розыске. Или поступит информация из детского сада, поликлиники, где она, возможно, была. Вариантов много, но статус ребенка пока не установлен. Если родственники не найдутся, будем вынуждены перевести Динару в один из детских домов Петербурга, затем на нее будут оформляться российские документы", — говорят специалисты.

За почти 15 лет существования приюта для детей из России, стран ближнего и дальнего зарубежья, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, вернулись в старый или нашли новый дом сотни несовершеннолетних. Хочется верить, что в большинстве случаев это действительно истории с хорошим концом. Но в последнее время появилась и другая тенденция, которую можно смело назвать извращенной: взрослые родственники (язык не поворачивается назвать их родителями) сознательно "теряют" детей или даже вступают с подросшими детьми в сговор, чтобы те стали сиротами временно, до получения положенного жилья.

Эта тенденция особенно активно стала проявляться с января 2013 года — со вступления в силу изменией в правила обеспечения жилыми помещениями детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Федеральный закон обязывает региональные власти предоставлять сиротам не просто жилье в виде комнаты в коммуналке, а отдельную квартиру. Кроме того, был существенно расширен список нуждающихся в обеспечении жилыми помещениями: квартира предоставляется не только не имеющим крыши над головой, но и тем, у кого она есть, но по ряду причин (например, из-за асоциальных родственников) сирота там проживать не может. Первые пять лет жилье предоставляется на договорных условиях, затем передается ребенку на правах социального найма.

Официально, как говорится, "под запись", представители госструктур об этом не говорят. Но в неформальной беседе не скрывают, что обе столицы в ближайшее время столкнутся с "сиротским нашествием".

"До 1 января 2013 года выпускникам детских домов предоставляли, в основном, комнаты в коммуналках, зачастую очень плохих. Выбирали из того, что было, а людям некуда деваться — не жить же на улице. Сейчас сиротам — особое внимание, и это правильно, конечно. Но есть и нечистоплотные люди, которые уже начали этим пользоваться", — поясняют те, кто хорошо знаком с ситуацией.

Конкретных имен чиновники не называют, но и не скрывают, что подобные истории уже есть, а будет еще больше. Детей буквально завозят в Петербург, Москву и другие крупные города, а там всеми возможными способами стараются сделать так, чтобы получить необходимый статус сироты или ребенка, оставшегося без попечения взрослых. Со временем детям-иностранцам выдают российское гражданство, столичную регистрацию, а после 18 лет — и отдельную квартиру.

"И тут, как в мексиканских сериалах, неожиданно находятся его многочисленные родственники, которые уже на законных основаниях появляются в жизни и в квартире засланного "сироты". Причем нам известны случаи (правда, пока единичные), когда такая махинация была провернута по договоренности с подростком", — говорят люди из сферы соцзащиты.

В декабре 2013 года отдельные квартиры были предоставлены 221 петербургской сироте, еще 159 нуждающихся переедут в первой половине 2014 года. В этом году на приобретение 360 однокомнатных квартир для детей-сирот из бюджета города планируется направить около 700 млн рублей. Безусловно, за детей, столь больно побитых жизнью, можно только порадоваться. Однако очень страшно от того, что порой дети выступают лишь в качестве живца.